Мама подписалась на меня в Instagram: Почему не хочется добавлять родственников в «друзья»?

Когда мама попросила создать ей аккаунт в Instagram, я согласилась неохотно. И задумалась, а почему так неловко открываться с новых сторон родственникам, включая родителей?

В моем профиле немного компромата. Нет откровенных фотографий, портретов с кальяном и характерным жестом. Изредка могу выложить ужин с вином или написать что-то личное в описании к фото. Но даже таким Instagram-образом было сложно делиться с родными.

Среди моих подписчиков и раньше были родственники, но в основном дальние, которых я вижу только в Instagram. Я привыкла к тем, кто не позволяет себе лишних комментариев: под фото или в реальной жизни. Но я не сразу смирилась с теми, кто додумывает о моих отношениях с молодым человеком, а потом делится своим мнением с членами семьи.

Кажется, с близкими должно быть проще, чем с дальней родней, ведь я вижу их чаще и чаще с ними общаюсь. Это люди, которые знают меня лучше. Или нет?

Многие ведут себя по-разному с семьей и друзьями. Я веду себя по-разному с разными друзьями, но это не лицемерие. Американский социолог Ирвинг Гофман в своей книге «Представление себя другим в повседневной жизни» (The Presentation of Self in Everyday Life, 1956) говорит, что мы контролируем себя всякий раз, когда входим в контакт с другим человеком. Мы создаем впечатление о себе своим поведением, речью, манерами, так что общение – это перфоманс, а люди – актеры, создающие образ, или зрители, формирующие мнение об актерах.

Если мы создаем свой образ, то очень крепко держимся за него. Брутальный усатый дядька не хочет, чтобы его кореши узнали о его пристрастии к котятам. А мне же непривычно показывать родным незнакомый им образ в соцсетях, который не похож на сдержанную во всем дочь, сестру и племянницу. Я много пишу в профиле-дневнике, в том числе о переживаниях и недовольствах. Мои родители не одобряли мои детские дневники, говорили, что опасно изливать душу на бумаге (тем более, на весь интернет).

Получается парадокс: то, чем делишься с безликой массой подписчиков, почему-то сложно доверить близким людям.

На самом деле, у меня просто разные социальные роли в семье и в сети. Нам всем выдано по набору таких ролей, у меня – «я-дочь», «я-подруга», «я-студентка» – и в каждой роли мы ведем себя соответственно. Чтобы быть хорошей дочерью, нужно звонить всегда и предупреждать, где ты. Чтобы быть хорошей подругой, нужно на такси везти пьяную коллегу домой. Чтобы быть хорошей студенткой, нужно пить только травяной чай за два дня до экзамена. Все эти роли составляют человека в театре жизни.

И это не просто метафора. Гофман писал о том, что элементы реальной жизни напоминают театральное представление. Например, место – это сцена, люди – наши зрители. Я будто играю на сцене, когда защищаю презентацию или рассказываю шутку в компании друзей. Проверьте сами, если в присутствии других людей вы не позволяете себе того, что делаете в одиночестве – разговаривать с собой или танцевать – значит, вы тоже меняете маски. И это совершенно нормально.

У нас принято сдержанно вести себя со старшими – вредным не злоупотреблять, лишнего не говорить и так далее. Я более сдержана с родителями, несмотря на близкие отношения. Особенно это видно сейчас, когда с возрастом по-другому начинаешь смотреть на мир. В школьные годы я не гуляла допоздна и недовольно морщилась, если одноклассники говорили матом, но во время студенчества я уже не делила все на черное и белое. Дома я делилась новыми, либеральными взглядами, но все же не переступала привычные границы.

Дома я оставалась и остаюсь ребенком: стараюсь вернуться до десяти, смотрю стендап в наушниках, смущаюсь, если персонажи целуются в фильме.

С другой стороны, в Instagram у меня своя роль. Там я хочу размышлять и делиться живыми, необычными фотографиями. Хоть я и не блогер, но у меня тоже есть целевая аудитория в Instagram – это мои друзья, знакомые по университету и работе. Подсознательно хочу, чтобы меня видели под нужным углом, поэтому выкладываю кадры с пробежки, камерного концерта и веганского ужина. Недавно Instagram добавил возможность показывать некоторые фото только «лучшим друзьям». Все для того, чтобы строить разные образы для разных аудиторий.

Если у людей столько ролей, то где их настоящее «я»? Есть ли вообще? Рассел Белк в 1988 году писал, что «я» состоит из всех этих ролей. Оно распространяется не только на тело и сознание, но и на других людей и вещи, к которым мы привязаны. Вспомните какую-нибудь потерянную вещь, с которой вы потеряли частичку себя. Эту концепцию Рассел Белк назвал «extended self», то есть «расширенное» представление себя.

А в 2013 году Белк опубликовал статью Extended Self in a Digital World – о том, как «я» проявляется в цифровом мире, не ограничиваясь только телом и тем, что окружает нас физически. Моя аватарка в Facebook – это часть меня. Персонаж, за которого я играю в видеоигре – тоже часть меня. Два разных аккаунта для разных целей – тоже я, даже если один из них – это «аноним».

Даже в разных соцсетях живут разные части нас: в Instagram – успешные, в Twitter – ироничные, а в Facebook – политически активные.

Шекспир не солгал, сказав, что жизнь – игра, а мы актеры. Это не делает нас лицемерами, а лишь показывает, как наши действия зависят от аудитории. Я неохотно принимаю запросы от родственников лишь потому, что мой виртуальный образ не полностью соответствует тому, как они привыкли меня видеть. Но это не значит, что я должна совсем от них скрыться. Может, если пущу близких в свой аккаунт, они узнают меня лучше, собрав по кусочкам мое разностороннее «я»?