Mulan и Makvin — пара исполнителей, молниеносно ворвавшихся в казахстанскую музыкальную сферу совместными треками «Давай танцевать», «Хочешь», «Для тебя». В январе 2019 года они стали родителями, а спустя полгода вместе записали первый альбом Mulan — «One».
Мы поговорили о создании песен, семейных отношениях, партнерских родах, творческих планах и казахстанском шоу-бизнесе.
Мулан: Я жила в Алматы до 12 лет, затем начались переезды: Швейцария, Италия, Америка. В Швейцарии я училась, в Италии занималась спортивно-бальными танцами, активно участвуя в международных конкурсах и чемпионатах мира, а в Америку переехала по контракту — год жила в Бостоне, затем преподавала в Санта-Барбаре.
Когда я начала преподавать, осознала, что танцы — это ремесло, в котором есть свой лимит развития. Твой урок может стоить на $50 дороже или дешевле, в зависимости от профессионализма, но в целом это вершина твоей карьеры. А я хотела постоянной динамики и саморазвития, поэтому решила поступать в New York Film Academy. Для этого нужно было переоформить визу в Казахстане. Я приехала в Алматы, в первый же день встретилась с компанией друзей, в которой был Jah Khalib и мы толпой поехали на студию, в которой и встретились с Боликом (Маквином — прим.ред.).
Маквин: А я, как и Баха (Jah Khalib) учился в консерватории. Как-то встретил его там и попросил записать пару своих песен на его студии. Он согласился и с тех пор мы начали работать вместе, выпустив несколько песен, включая «Лейлу», «Если че, я Баха», «В танце», «Беги за мечтой».
В вечер нашего знакомства я привез инструмент в студию и сел работать до тех пор, пока не пришла наша компания, в которой и оказалась она.
Мулан: Баха попросил его сыграть что-нибудь для меня и моей племянницы, а он, как классический пианист, начал играть Рахманинова. Я подумала: «Классно играет, но щегол, наверное, какой-то», записала с ним видео в сториз и отметила. Так мы и начали встречаться, записав спустя две недели несколько песен совместно. И в итоге, уже поступив в Америку, я не полетела на учебу, а осталась в Алматы.
Маквин: Я согласен с теми, кто утверждает, что творческим людям невозможно сосуществовать вместе, но есть маленькое но — ее с детства учили партнерству.
Мулан: Я занималась танцами с шести лет, так что меня с самого детства учили тому, что девочка может быть красивой, умной, правильной, но главным все равно будет мужчина. Даже если твой партнер делает неправильный шаг, ты должна подстроиться под него: иначе будешь выглядеть глупо, ведь он ведет вашу пару. Так что я выросла с мыслью о том, что мужчина всегда прав, но при этом на нем лежит вся ответственность. Получается, что я освобождена от этого груза и если что-то идет не так, я тут ни при чем.
Маквин: Создание музыки всегда бессистемно. Ты можешь просто сидеть и к тебе неожиданно приходит какая-то фраза, которую ты хочешь обыграть, или же ты играешь на инструменте, а в голове рождается мелодия, под которую позже составляешь текст.
Мулан: А я слушаю трек и понимаю, что мне нравится определенный звук, ритм, стиль. Тогда я включаю его мужу, объясняя, что меня зацепило, после чего он пишет музыку, а я подбираю текст.
Маквин: Не бывает такого, что мы целенаправленно садимся за написание песни — это всегда заканчивается пустой тратой времени. При поиске подходящей мелодии или текста мы, конечно, спорим, громко скандалим, но если это продолжается очень долго, мы забрасываем песню: значит, она просто не подошла.
Маквин: Меня вечно пугали партнерскими родами, но, как по мне, так это не страшнее обычных рамсов, только продолжительнее — на рамсах все происходит в течение часа, а тут примерно восемь часов.
Я не могу рекомендовать кому-то партнерские роды, потому что знаю, что некоторые даже не могут подняться до отделения от волнения, у всех ведь индивидуальная стрессоустойчивость.
В целом нужно понимать, что это твой ребенок, и поэтому ты должен максимально ответственно к этому отнестись, но и сознавать, что во время схваток женщине настолько больно, что она не контролирует себя. Я говорил: «Моя золотая, все будет хорошо! Ты только дыши» , а она начала орать — «Ты уже это говорил!», «Я и так дышу!», «Лучше молчи!», тогда я и понял, что лучше не использовать свой скудный словарный запас в таких ситуациях.
Ребенок дает тебе большой шапалак по жизни, расставляя все по местам.
Маквин: Когда у нас родился сын, я понял, что ребенок полностью меняет приоритеты, отношение к жизни, семье, окружающим, даже к тусовке. Раньше мы тусовались каждую пятницу, а сейчас, если и собираемся куда-нибудь, в итоге остаемся дома и ложимся спать в десять вечера.
Даже на закрытие Чукотки не пошли хотя планировали — специально прикупили новую одежду, оставили ребенка у родителей, но вечером включили фильм и заснули. При этом нет чувства обиды или того, будто ты что-то пропускаешь — наоборот, начинаешь ценить семейные посиделки, где все показывают друг другу фотки детей.
Мулан: Ребенок становится эпицентром твоего внимания. Меняется распорядок дня, ты не спишь днями и ночами, зная, что любое твое действие будет подстроено под него, ведь ты не можешь делать что-то в ущерб ребенку. Первые два-три месяца после родов я, конечно, каждую минуту была с ним, но после того как перестала кормить грудью, стала намного спокойнее.
Я отвязная мама в сравнении с другими: могу на все выходные отвезти ребенка к родителям и позвонить всего один раз.
До сих пор не могу поверить в то, что стала матерью. Может быть, это чувство придет тогда, когда он скажет «мама». А сейчас такое ощущение, будто тебе дали понянчиться с младшим братишкой и ты его безумно любишь, но не можешь принять себя в роли родителя.
Мулан: Когда я отучала ребенка от груди, поняла, что уже несколько месяцев сижу дома и абсолютно ничего не делаю для саморазвития. Тогда мы решили записать новый альбом. Работали каждый день в течение месяца: ребенка оставляли с родителями, а сами почти каждый день ночевали в студии, все время переписывая музыку, минусовки, текст.
Записали пять треков и все выкинули, потом еще пять и снова вышвырнули их — так повторялось много раз, пока мы не утвердили пять песен для альбома.
Маквин: В это же время я понял, что мое предназначение — кино. Я еще с детства брал папину камеру и снимал фильмы во дворе, потом перешел на лавстори для свадеб друзей, выписки с родов и юбилеи родственников.
Никогда серьезно не размышлял на тему съемок: считал, что я музыкант и мне незачем заниматься другим делом. А затем как-то встретился на студии с музыкантом AlvinToday — закулисным героем, который придумал множество треков для казахстанских исполнителей. Мы сидели в студии и по итогу написали саркастичный ремейк «Machine Gun Kelin» на песню Machine Gun Kelly «Till I die».
Я пришел домой, показал ей текст и мы решили снять клип на эту песню. Договорились со знакомым, приехали к нему в аул на фазенду. Рядом оказались коровы и трактор, так мы и решили использовать всю атрибутику. Сняли клип за один день, ночью я смонтировал его и утром выложили в Instagram.
Мулан: Это был эксперимент. Мы просто пошутили, но многие почему-то восприняли это серьезно и начали писать бредовые комментарии, думая, что песня войдет в альбом.
Мулан: Под каждой фотографией всегда найдутся негативные комментарии. Меня действительно задевает, когда люди пишут о том, что я не умею петь, я ведь профессиональный танцор, а не певица. Иногда могу весь день думать о критическом замечании в мой адрес, а глупые комментарии или советы по материнству пропускаю мимо.
Маквин: Я не реагирую на комментарии, но зато до сих пор нервничаю при выходе на сцену, хотя играю с детства. У меня ведь музыкальное образование: школа им. Байсеитовой, КазНУИ в Астане, консерватория им. Курмангазы, так что я часто выступал на концертах, да и в конкурсах участвовал: «Голос», «Хочу к Меладзе».
А под псевдонимом Makvin впервые выступил на концерте Бахи, в августе 2017 года. Я так нервничал тогда, боялся за себя, ребят, аппаратуру и даже за публику, но все прошло хорошо. Когда выступаю как пианист, остаюсь абсолютно спокойным, но очень нервничаю при исполнении своих песен.
Маквин: Раньше музыкальный рынок был несвободным, присутствовали четкие границы, своя территория, но интернет разрушил все рамки. Сейчас почти каждый записывает песни и находит свою аудиторию вне зависимости от стиля исполнения.
Дорогу шоу-бизнеса в Казахстане растоптали Da Gudda Jazz, Hiro, Скриптонит, Jah Khalib. Благодаря им на нашем рынке появились исполнители, которые стали известны за пределами страны.
Все кайфуют от себя и своих песен и это классно, но хотелось бы увидеть новую волну талантливых исполнителей.
Мулан: Мы пробовали писать на английском, но аудитория очень маленькая, в основном алматинская и астанинская молодежь, которая знает язык. Поэтому мы будем писать песни на русском языке. Думали и о казахском, но, кажется, никто не оценит мой акцент.
Маквин: Я долгое время работал в кавер-группе, исполнял в том числе и казахские песни. На каком-то тое ко мне подошел агашка и начал спрашивать: «Балам, сен қазақсын ба?» и указал на акцент в некоторых словах, добавил под конец: «Сен қазақ емессің» и ушел. С тех пор я решил повременить и не петь на казахском.
Маквин: У нас огненная энергия, поэтому нам нельзя находиться все время вместе, нужна хоть какая-то компания, чтобы мы тратили энергию и на других людей, иначе мы можем вспыхнуть друг на друга. Так, после одной ссоры у меня все накипело и я решил записать песню и отправить ей.
Мулан: А у меня не было интернета и я не прослушала ее, а он ведь хотел все высказать обо мне. В итоге я приехала домой, послушала этот трек и решила закинуть ответку, добавив свой куплет — не одному ему ведь дисить меня.
Маквин: Помимо этого, у нас скоро выходит клип на песню 1+1=3, в августе планируем снять еще два клипа, а еще я работаю над продолжением альбома «Сказки Народа Маквин», хочу написать что-то волшебное для своего сына, так что сейчас активно включаемся в творческую деятельность.
Получай актуальные подборки новостей, узнавай о самом интересном в Steppe (без спама, обещаем 😉)
(без спама, обещаем 😉)
