Потомки великих: Дочь Нургисы Тлендиева о воспоминаниях из детства и жизни оркестра «Отрар сазы»

Ахмет Жубанов, с родственницей которого мы познакомились в материале из серии «Потомки великих», некогда подарил свою домбру Нургисе Тлендиеву — музыканту, который в четырнадцать лет стал ассистентом дирижера, а позже написал сотни музыкальных произведений и основал оркестр «Отрар сазы».

Мы познакомились с его дочерью — Динзухрой (или Динарой), которая с 2009 года занимает должность художественного руководителя и главного дирижёра оркестра, который создал её отец. Она рассказала о том, как мать и отец относились к её занятиям музыкой, о дружбе с Динмухамедом Ахмедовичем Кунаевым и развитии музыки в Казахстане.

---

Детство
 

Я была закулисным ребёнком и очень часто присутствовала на репетициях. Помню, когда мне было 8-9 лет, я была на репетиции, кажется, перед концертом на Восьмое марта. Музыканты играли вальс, и отец пригласил меня на танец. Мне было неудобно, я стеснялась, опустила голову, а он меня держал и танцевал медленный танец. Это было так здорово! Какая была глупышка, что так стеснялась!

Мама всегда пыталась посадить меня за инструмент, даже при разговоре за столом, она напоминала о том, что пора репетировать. Сначала меня отправили на скрипку, но отец был против и я начала ходить на уроки фортепиано. В восьмом классе я начала учиться играть на домбре и дополнительно ходила в класс композиции. В то же время у меня было время поиграть на улице и даже драться во дворе. Отец никогда не говорил, что я должна учиться на одни пятерки, а мама воспринимала плохие оценки близко к сердцу и обижалась. Мне не навязывали, что раз я дочь Тлендиева, то должна быть примером для остальных.

Источник: brod.kz (фото слева)

Мы с братом, которого, к сожалению, с нами нет, никогда не должны были мешать отцу, если он работал. У нас была необычная квартира на весь этаж (сейчас там дом-музей). Там, чтобы попасть в наши спальни, необходимо было пройти длиннейший коридор на цыпочках, чтобы не помешать папе. Работал он за небольшим журнальным столиком, сидя на кровати, без инструментов: музыка была у него в голове. Вокруг него было очень много книг, чай и тишина.

Сама я пока не сочиняю. У меня есть несколько произведений для домбры, но для того, чтобы сочинять, нужно вдохновение и время. Необходимо взять инструмент и начать музицировать.

Есть история о том, что отец умел играть ногой на домбре. Сама я этого не видела, но есть люди, которые говорят, что это правда.

 
Мы очень тесно дружили с Димашем Ахмедовичем Кунаевым (Динзухру назвали в честь супруг Кунаевых: Динмухамед и Зухра — прим. ред.), он жил через дорогу на Тулебаева. Мы с братом часто ходили к ним в гости и Димаш Ахмедович угощал нас заграничными конфетами, которые привозил с поездок. Одна жвачка тогда приносила нам радость. Именно Димаш Ахмедович привез мне мой первый рюкзак, а после смерти его супруги Зухры Шариповны на один из моих дней рождения он подарил мне куклу из её коллекции, которая до сих пор сохранилась. Помимо этого, в гости к нам приходили Бибигуль Ахметовна, Ермек Серкебаев и Нурсултан Абишевич.

— Есть ли у вас родственники?

У нас очень мало близких родственников. Мама в семье была одна, у отца было двое братьев: один умер в раннем возрасте, а другой пропал без вести на войне. От него у меня есть единственная родственница — двоюродная сестра Лариса, которая живёт в Павлодаре.

У меня есть дочка, ей 11 лет. Она пианистка, учится в школе имени Куляш Байсеитовой. Сейчас она не хочет заниматься музыкой, но всё равно получает пятерки. Я думаю, что музыка в жизни девочки не помешает, а позже она поймет, нужно ей это или нет.

Оркестр

В последний год обучения в филармонии я работала в школе имени Куляш Байсеитовой дирижером оркестра. После окончания начала работу в «Отрар сазы» в качестве ассистента главного дирижера, а через год меня назначили на должность главного дирижера.

Когда я начала руководить, зрители ожидали от меня чего-то большего и сравнивали с отцом, а сами музыканты знали меня с детства и были мне близки, поэтому приняли меня хорошо.

После смерти отца в «Отрар сазы» было очень много негативных перемен. К примеру, уменьшился коллектив. С моим приходом коллектив увеличился на десять человек и теперь в «Отрар сазы» 66 музыкантов. Мы не потеряли статус, профессионализм и инструменты. На данный момент мы единственный оркестр в Казахстане, который использует только фольклорные инструменты.

У нас поменялся репертуар: мы начали играть современные произведения и старые произведения в современной обработке. Если раньше нашими зрителями были «агашки и татешки», то сейчас на концерты приходит молодежь.

Смена репертуара — моя инициатива. Я понимаю, что играя одно и то же, зрителя не удержишь, нужно перестраиваться и привлекать молодежь в концертные залы. Коллектив у нас довольно молодой: я беру в оркестр музыкантов, которые только окончили консерваторию. Но также есть музыканты, которые работали вместе с отцом. Все они хорошо приняли смену репертуара. Скептики были среди других наших коллег-музыкантов, но после «Парада оркестров» в 2013 году, когда наш оркестр аккомпанировал во время постановки балета «Шахерезада» Римского-Корсакова в интерпретации Русского имперского балета, все сомнения отпали.

После 2012 года в связи с кризисом было очень мало выездных концертов, бюджет начали урезать, но ситуация меняется. В 2018 году у нас были две поездки: во Францию и Беларусь.

Большинство заграничных концертов проходят не без помощи государства, но бывает такое, что зарубежные организаторы сами находят нас и приглашают к себе за свой счёт. Бывает также, что половину расходов оплачивает филармония.

Концерты в Европе имеют успех, но у нас нет возможности выезжать часто. Буквально недавно мы давали концерты во Франции, но поехать смогли только 16 из 66 человек. Мы успешно выступили в Монпелье и Каннах и эти концерты посещали не казахские диаспоры, а сами французы. Были зрители, которые после концерта в Монпелье приезжали послушать нас в Канны, а сами организаторы ждут нашего следующего выступления.

— В Казахстане в государственных театрах можно увидеть группы студентов, которых в театр привел преподаватель. На ваши концерты зрители тоже приходят поневоле?

Лет пять назад такое бывало, но сейчас на концерты люди приходят сами. Обычно зрители, которых пришли не по своей воле, только мешают на концертах. А бывает, что они не знают, как вести себя на таких мероприятиях: приходят в куртках или выходят из зала, когда произведение ещё играют. Этому всему нужно учить.

— А бывает ли такое, что зал неполный?

У нас бывает как ползала, так и аншлаг. Всё это зависит от рекламы и финансирования. Реклама по радио и телевидению стоит очень дорого. Приходится рекламировать мероприятия через знакомых или же практически за свой счёт. Возможно, люди готовы прийти на концерт, но они не знают, что он состоится.

— Даете ли вы частные концерты?

В 2018 году около 30% наших концертов были частными, но сказать, что мы зарабатываем благодаря таким концертам, нельзя. Нас приглашают на мероприятия крупные фирмы, но выступаем мы только в условиях концертного зала. И, конечно, «Отрар сазы» не ходит по тоям. Но когда люди слышат стоимость нашего гонорара, они удивляются, что за такие деньги можно пригласить целый оркестр.

— Не было ли у вас мысли, что музыка — это не ваше, не хотелось ли уехать в столицу?

Мыслей о том, что музыка — не моё, никогда не было. А мысли уехать были, но я полностью себя связываю с «Отрар Сазы» и считаю преемником творчества отца.

Продолжить его путь — это моё предназначение.

Хочется сделать так, чтобы люди могли слушать национальную музыку так же, как и эстрадную, чтобы прослушивание классической и народной музыки не было им в тягость. Наверное, это зависит от родителей, которые должны с малых лет прививать интерес детям к культурным мероприятиям, водить их на концерты, а не давать слушать всякую ерунду.

— Вы до сих пор остаетесь самой молодой дирижеркой на территории СНГ? Каково это?

Не могу дать точный ответ: сейчас молодых дирижёров очень много. На самом деле после моего назначения многими оркестрами начали управлять молодые люди. Но если не ошибаюсь, то я остаюсь единственной женщиной-дирижеркой в Казахстане.

Профессия главного дирижёра сложная, но разницы нет: мужчина дирижёр или женщина.

— Расскажите, как происходит развитие музыки в Казахстане? Достаточно ли новых имён, финансирования, условий?

Условий для музыкантов никогда нет, финансирования мало, а талантов очень много. Хотелось бы иметь больше возможностей, чтобы раскрывать и поддерживать эти таланты. Само искусство у нас на хорошем уровне, но зрители не могут оценить это по достоинству. Большая часть населения не доросла до того, чтобы слушать качественную музыку. К примеру, на оперу люди начали ходить только с недавнего времени и только потому, что это стало модно. К примеру, когда в Алматы приехал дирижер Валерий Гергиев, билеты было сложно найти и они были дорогие, но люди шли по зову моды. Думаю, придёт время, когда наши научатся ценить народную музыку, и я хочу содействовать этому.