Казалось бы, финансовый кризис 2008-2009 года должен был открыть глаза государствам на существующие проблемы в секторах экономики. Однако прошедшие 12 лет показали, что бездействие правительств привело к формированию нового кризиса.
Даже если Великая рецессия и приведёт к слабому U-образному восстановлению в 2020, то ближайшие десятилетия, по мнению аналитиков, пройдут под знаменем L-образной кривой.
Пандемия сказалась так, что мы теряем 10% ВВП. При этом государственные долги никуда не делись, а только продолжают расти в геометрической прогрессии. Это беспокоит, учитывая тот факт, что ещё до начала пандемии они уже были высокими.
По сообщениям Международного валютного фонда, уже на 2019 год мировой долг — как государственный, так и частный, составлял рекордные $188 трлн. Это 230% ВВП. Таких цифр не наблюдалось со времён Второй мировой войны. Это указывает на вялый выход из сложившейся кризисной ситуации.
Вначале кризис поразил систему здравоохранения, а потом заразил все остальные структуры. Это показывает, что сектору здоровья требуется качественное финансирование со стороны государства.
Доступное здравоохранение — необходимость, а не предмет роскоши. При этом развитые страны в основном представляют седеющую нацию. Глобальное финансирование такого сектора может привести к скрытым долгам для непроработанной системы здравоохранения.
В одних секторах экономики происходит дефляция — товар обесценивается как машины и нефтяные мощности. В других растёт инфляция, товары первой необходимости становятся дороже. Это происходит из-за того, что нефтяными поставками и логистическим снабжением чаще всего занимаются большие международные компании, а для них нужны оптовые и крупные заказы, поставки.
В то время как спотовые сделки осуществляются повсюду, фиксированную цену на них установить невозможно. Все это приводит к волновым эффектам внутри экономики, делая ее нестабильной и несостоятельной.
Логичное последствие инфляции и дефляции. Центральные банки повышают процентные ставки, чтобы бороться с обесцениванием валюты. Денежно-кредитная политика — это своего рода тезисы, которых придерживается любое министерство экономики, чтобы сохранить ценовую стабильность, устойчивую валюты и содействовать экономическому росту.
Эта политика перетерпит изменения и станет важным игроком на поле экономики. Но со временем финансовые потрясения и высокие пошлины на ввозимые товары приведут к экономическому злу — стагфляции. Это процесс, при котором люди беднеют из-за роста цен (инфляции) и из-за снижения доходов (безработицы).
Это плавно связывает нас с еще одним признаком — цифровым разрушением.
Миллионы людей теряют работу, другие переходят на онлайн, что приводит к перерасчету заработной платы. Чтобы избежать дорогих таможенных пошлин и других неполадок, крупные компании перенесут своё производство внутрь страны.
Тенденция приведет к автоматизации производства и будет давить на количество задействованных сотрудников и заработную плату. Дефицит чего-либо всегда приводит к ожесточению людей. Популизм, национализм и ксенофобия начнут расцветать на почве деглобализации.
Пандемия заставила людей не контактировать, что нарушило все социальные и экономические цепочки. Уже сейчас на примере стран, выходящих из-под карантина, видно, что границы для иностранных граждан будут закрыты еще долгое время. Это запускает процесс фрагментации и балканизации.
США и Китай начинают разрывать экономические отношения. Другие страны начнут реагировать на это протекционистской политикой, перестанут развивать импорт и начнут защищать и развивать свое собственное производство.
В постпандемическом мире будут придерживаться жесткие меры по перемещению товаров, услуг, капитала, рабочей силы, технологий данных и информации. Это уже происходит в фармацевтическом, медицинском и пищевом секторах. Такие действия приведут к развитию популистских идей, в том числе и к вопросу об ограничении миграции и торговли.
Америка во главе с Трампом обвиняет Китай в распространении пандемии, Китай обвиняет Америку в корыстных целях помешать поднять экономику Китая. Такой дипломатический разрыв может вернуть нас в эру холодной войны. США будет противостоять не только Китаю, но и России, Ирану и Северной Корее.
Не стоит и забывать, что в США грядут выборы президента. Это может усилить подпольную кибервойну и привести к военным столкновениям. К вопросу о технологиях — в нынешней ситуации они играют массовую роль и контролируют многие отрасли как сегодняшнего, так и будущего дня. Следовательно, стоит ожидать усиления США в этой области и интеграции технологий в промышленный комплекс.
Последний риск, с которого, пожалуй, все и началось — нарушения окружающей среды. Они приносят больше ущерба экономике, чем финансовые кризисы. Повторяющиеся эпидемии — ВИЧ с 1980-х годов, SARS в 2003, H1N1 в 2009, Mers в 2011, Эбола в 2014–16 годах, — как и изменения климата, порождаются плохими санитарно-гигиеническими стандартами, злоупотреблением природных ресурсов, нарушением экологических цепочек и растущей глобализацией.
Следует ожидать, что пандемии и изменение климата придут рука об руку и останутся с нами в ближайшие годы.
Все эти признаки вырисовывались до того, как COVID-19 ударил по нам. Теперь с пандемией в стартер паке нам следует бояться надвигающегося шторма, который погрузит весь мир в десятилетнее отчаяние.
К 2030-м годам технологии и более компетентное руководство сможет минимизировать существующие проблемы и изменить представление об экономических структурах. А пока нам придется мириться с мыслью о том, что прежде, чем это закончится, надо, чтобы это началось.
Получай актуальные подборки новостей, узнавай о самом интересном в Steppe (без спама, обещаем 😉)
(без спама, обещаем 😉)
