Маяковский считал, что искусство не должно ограничиваться музеями и частными коллекциями. Так считал и рабочий Килрой, который первым во время Второй Мировой войны начал писать Kilroy was here. Это маленькое изображение стало символом послевоенного времени. Дети рисовали это на школьных стенах, а солдаты — на танках.
Так, военный символ породил стрит-арт в мире. В Казахстане граффити как искусство стали воспринимать только в начале 2010-х.
Галымжан Балсары — граффити и стрит-арт художник, танцор и бывший менеджер по продажам и бронированию авиабилетов, рассказал, как развивалось граффити искусство в Казахстане, где можно легально рисовать на стенах и почему в Казахстане не ценят художников.
Галымжан родом из Экибастуза. В 2005 году он приехал в Алматы, чтобы получить высшее образование.
Окружающие говорили Галымжану, что работа художника не может считаться серьёзной работой. Из-за такого ярлыка на постсоветском пространстве труд художников практически обесценен и не воспринимается всерьёз.
Галымжан отучился в университете, провёл 12 лет в офисе, дорос до директора компании, а в марте 2020 года окончательно бросил офисную работу и занялся кастомайзингом.
«В детстве меня поставили перед выбором: танцы или рисование. Я бросил художественную школу на третьем году обучения», — рассказывает Галымжан.
В художественную школу его привела бабушка, которая заметила творческие таланты внука. Но в маленьком городке Экибастузе желание быть художником не воспринималось всерьёз.
Зато танцевальные турниры помогли Галымжану вырваться из родного города и посетить Европу, Россию и страны Центральной Азии. Там он прикоснулся к культуре других народов и ощутил некоторое увядание собственной.
«Мне легче говорить, о том, что надо развивать культуру и заботиться о родном языке, потому что я нахожусь в Алматы. Мои сверстники из Экибастуза либо сидят в тюрьме, либо на наркотиках».
В Алматы Галымжан нашёл свой круг общения, которые поддерживал его увлечения рисованием и стрит-артом.
«Я приехал из Экибастуза. Думал один такой заряженный, но оказалось, что в Алматы много талантливых людей».
Вместе с друзьями, которые увлекались творчеством, Галымжан начал расписывать стены вдоль речки у ЖК «Шахристан». Их постоянно ловили, выписывали штрафы, но это только подзадоривало парней активнее заявлять о себе и своём творчестве.
«Мы часто ходили туда расписывать стены, но нас постоянно ловили. После очередного такого задержания мама члена нашей команды (она была журналисткой), договорилась о встрече с акимом Алматы — Имангали Тасмагамбетовым. После разговора он официально разрешил нам рисовать на стенах».
Теперь в этом месте можно легально заниматься стрит-артом. К сожалению, рисунки там не живут больше пары недель: новые стрит-артеры приходят, закрашивают старые изображения и оставляют свои. Подобная концепция свободного стрит-арта есть и в Берлине.
Сейчас в южной столице есть два официально разрешённых места для граффити — у «Шахристана» и на Атакенте, где открылась новая студия стрит-арт и граффити искусства Repas.
В 2019 году Галымжан и Марат Ягфаров провели перфоманс «Контраст» в рамках фестиваля молодых художников FOYA, где творцы рисовали во время исполнения танца. В интервью для журнала «Время» оба художника заявили, что не собираются останавливаться и хотят провести выставку в следующем году.
«Творческим людям нужны не столько спонсоры, сколько люди, умеющие подтолкнуть и вдохновить. Благодаря своему другу, с которым мы знакомы 10 лет, я купил аэрограф, краски и начал серьёзно заниматься искусством».
К стрит-арту и выставкам подключился кастомайзинг.
«Я начал расписывать джинсовки, рюкзаки, делать стикеры и кроссовки. У нас же сейчас культ обуви. У кого-то дома огромные коллекции кроссовок. Поэтому я подумал, что будет интересно кастомизировать их в этно-стиле», — объясняет Галымжан.
.jpg)
.jpg)
Молодой человек рассказывает, что, посещая на танцевальные турниры, столкнулся с тем, что о Казахстане знали только некоторые. Его удивило, что французы так яростно защищают свой язык и принципиально не говорят по-английски.
«Я понимаю, почему мы изменили алфавит на латинское написание. Но из-за того, что некоторые трудности не были предусмотрены, переход превратился в очередное препятствие».
Совместно со своим другом MIP-ом, который занимается дизайном одежды Basqa, сделали обложку для российской исполнительницы Елены Темниковой на сингл «Фаталити».
«Копаясь в своих скетчбуках, я наткнулся на свою цитату с 2017 года, где говорил, что в 2020 буду окружён творческими людьми и буду заниматься тем, что люблю. Всё сбылось».
Сейчас Галымжан планирует заниматься искусством вплотную. А в ближайшем будущем и вовсе устроить выставку или выступить с собственным этно-манифестом.
«Казахстан начал просыпаться. Я сам проснулся. Мне 32. И только сейчас я вплотную занялся любимым делом. Начал учить казахский язык, вникать в культуру и историю Казахстана. Не так, как мы привыкли думать, а от сердца. Ты путешествуешь по миру и понимаешь, что хочется, чтобы люди знали о твоей Родине».
Скриптонит проложил дорогу молодым исполнителям, показав, что парень с тяжёлым детством и пустыми карманами может выбраться из системы. О казахстанских исполнителях заговорили по всему миру.
Айсултан взял камеру в руки и показал молодым людям, что можно в 20 лет снимать клипы для звёзд категории «А». О казахстанских режиссёрах и операторах заговорили по всему миру.
Галымжан хочет показать молодым людям, что не стоит бояться брать на себя ярлык «художник», потому что это история не о прибыли, а о любви. Любви к своему делу, себе и собственной культурной самоидентификации.
Культурная революция — основной двигатель изменений. Она происходит не в правительстве, а в сердцах людей.
Получай актуальные подборки новостей, узнавай о самом интересном в Steppe (без спама, обещаем 😉)
(без спама, обещаем 😉)
