Неформальный Шымкент: Я – граффитист

Азамат занимается граффити и татуировками. А также у него есть своя студия в Шымкенте.

– Расскажи о себе.

Азамат: Мне 26 лет, в детстве мечтал стать журналистом. Горел желанием быть везде, путешествовать и рассказывать людям интересные вещи с экранов их телевизоров. У меня нет высшего образования, только среднее специальное. В школе после пятого класса всё пошло на убыль, как, наверное, у многих людей и бывает. У меня начались проблемы с учёбой, больше времени начал уделять своему социальному развитию, поэтому учёба у меня не особо задалась. В школе очень любил рисовать – это поспособствовало дальнейшему развитию и выбору жизненного пути.

– Какие твои первые шаги в граффити?

До того как начал заниматься граффити профессионально, всегда искал информацию и много изучал эту культуру. Помню, как первый раз попробовал баллончиком нарисовать что-то на гараже и вышло очень сумбурно. На начальном этапе на меня сильно повлиял один мой товарищ, который в то время занимался рэпом. Также сильно повлияла команда Repas (Алматы) в лице Айдара Джусамбаева и Дмитрия Мусихина. Они задали мне вектор, в котором я должен был дальше развиваться. Осознанные шаги в граффити начались ближе к 20 годам. Появлялись первые заказы, первые поездки на фестивали, а потом уже своя студия в Шымкенте. 

2013 год

– Какова реакция твоих родителей на это?

Родители всегда были против того, чем я занимаюсь, они немного капиталистических взглядов. Очень хотели, чтобы их сын был деятельным в плане бизнеса. Хотели, чтобы зарабатывал на хлеб другими путями. Я всегда имел собственное мировоззрение и гнул свою линию до конца, так скажем.

Они говорили: «Ты должен нормально работать, чтобы заработать себе на хлеб, твои каляка-маляки тебя далеко не уведут. Художники умирают голоднымы».

Порой доходило до того, что я уходил из дома, ночевал у друзей, искал квартиру. Сейчас они смирились с тем, что у них такое вот чадо. Как говорится, в семье не без художника.

– Помнишь свой первый рисунок?

Воспоминания о первом рисунке негативные. В 17 лет я познакомился с граффитистом Егором, у них тогда была своя команда Wild animal style. Решили пойти на покрас вдвоём. Два щегла и без опыта. Естественно, всё это было нелегально, но мы же храбрые ребята, хотя у самих был на тот момент мандраж. Начали красить, тут подъезжает красный «Опель» и из него до нас доносятся маты на казахском, мол «какого лешего вы здесь делаете?». В машине двое взрослых мужчин. Мы старались не обращать внимания, но тут они выходят из машины и идут к нам, при этом продолжая оскорблять нас.

Пытался как-то уладить конфликт. В этот момент один из них начал пинать наши баллончики и пошел на Егора, второй в этот момент бьёт меня прямым ударом в челюсть. В болевом шоке и с полным ртом крови я выплёвываю на асфальт два своих передних зуба. Они просто развернулись и уехали. Благо, мы запомнили номера. Заявление мы, конечно, не писали, но сделали по-своему. Не буду рассказывать как именно, но они за это получили.

Возможно, кого-то такой случай подкосил бы, но у меня, наоборот, появился стимул и ещё большее желание. Это не единственный негативный опыт в моей практике. Помню ещё один случай, который произошел с рабочими в нашей студии. Они решили забухать на рабочем месте, и конечно же, между нами произошла потасовка, а в итоге всё закончилось в Абайском РУВД.

– Чем ещё ты увлекаешься помимо граффити и что тебя вдохновляет? 

Параллельно с граффити занимаюсь тату. Первую тату-машинку купил чуть меньше года назад и понял, что нравится. Прикольно изменять людей, занося пигмент под кожу. Не могу отметить, какая из двух сфер даётся сложнее, обе требуют максимальной самоотдачи. Мне кажется, нужно еще года полтора, чтобы я мог с уверенностью заявить, что стал профессиональным тату-мастером. Также сильно увлекаюсь хип-хоп культурой. Раньше танцевал крамп. Если сейчас не занимался граффити и не ушёл в творчество, стал бы, наверное, каким-нибудь менеджером в компании. У меня отлично получается коммуницировать с людьми, поддерживать и развивать.

В целом меня вдохновляет всё, что происходит вокруг. Это может быть случайный человек, с которым я, допустим, познакомлюсь в автобусе, а может вдохновить и сам день.

– Граффити прибыльное дело?

Не сказать, что граффити прибыльное дело, оно больше для души. Если отдаёшь себя полностью граффити, то можно зарабатывать так, чтобы хватало на жизнь, либо заканчиваешь, как голодный художник. 

Если бы работал сам на себя, возможно, зарабатывал больше, но мне важно делать вклад в эту субкультуру и развивать её, поэтому какая-то часть моего дохода уходит на команду и студию. Говоря конкретно, в месяц зарабатываю $ 1500, если учитывать вложения в студию и другие расходы, то на карманные расходы в итоге остаётся где-то 100 000 тенге. Деньги, которые я получаю, несопоставимы с усилиями, вложенными в работу.

– Как проходит твой день?

Мой день начинается по-разному. Я могу проснуться в шесть утра и уехать по своим делам и уснуть к трём ночи, а могу проснуться в обед, лениво выйти на балкон и закурить сигарету. И день у меня будет таким же монотонным. Работа на фрилансе – она такая. 

– Кого из граффитистов ты можешь выделить? 

Из зарубежных граффитистов: Хелио Брей и братья Тельмомиль. Братья, кстати, недавно в Алматы рисовали хранителя заповедника, который защищал сайгаков. Мне очень нравятся их работы. Также отдаю большую дань и уважение своим учителям – это команда Repas. 

– В какой из стран СНГ граффити культура наиболее развита, и чего не хватает сейчас в Шымкенте? 

Граффити культура наиболее развита в России. Если съездить в тот же Екатеринбург, можно встретить 300 активных граффитистов и порядка 1000 граффитистов в общем. Если учитывать, что население города не доходит до миллиона, то это клёвые цифры. Россия всегда опережала нас, но у нас есть преемственность. Россия перенимает со Штатов, в свою очередь, алматинцы перенимают с России, а мы же смотрим на Алматы.

В Шымкенте для развития не хватает холфэйма (от англ. hall fame – стена славы). Одна государственная структура пообещала нам стену славы взамен на один рисунок в городе, то есть на условиях бартера. Пообещали, что поставят нам стену славы в «Центральном парке», в итоге просто кинули нас. Я писал в акимат, но никого это не заинтересовало.

– У тебя есть интересные воспоминания из практики?

Моя работа очень интересная и историй много. Однажды у нас был заказ от акимата, они с начала отнеслись к этому безответственно и были не подготовлены. Их целью было скрыть дефекты фасада домов в микрорайоне Нурсат. Хотя надо было нормально отремонтировать фасад, но этого, конечно, никто не собирался делать. Нам дали здание и сказали закрасить фасад.

По просьбе акимата мы решили изобразить на фасадах «Шёлковый путь». На фасад третьего дома выпала часть рисунка, где торговец сидит на ослике и смотрит вдаль. Мы начали делать разметку с проектора (проектор выдаёт рисунок на стену, а граффитист далее обрисовывает контур и закрашивает – прим. ред.), в этот момент собирается целый консилиум из жителей этого дома, которые возмущаются по поводу рисунка. То есть, акимат заранее не согласовал рисунок с жителями. Они говорят: «Мы не хотим осла!», а нам, что делать? У нас-то заказ и сроки. Поднялся хай-вай, вышла домком и начала материть нас.

Мы хотели решить всё мирно и пошли навстречу, сказав, что поменяем ослика на лошадь. Если бы дело было только в одном ослике! Один из жильцов начал возмущаться, что торговец сидит на лошади спиной, мол, это же не по фэншую. Чтобы избежать очередного скандала, мы поменяли и это. С горем пополам мы закончили этот фасад. Это лишь единичный случай из моей практики, но таких сотни. На самом деле позитивных моментов гораздо больше бывает.

 – Расскажи про свою нынешнюю команду.

Команду Cross мы основали с Дмитрием Яковлевым года три назад. С Дмитрием мы поработали год, но разошлись во взглядах и перестали работать вместе. Собрал свою команду, которая существует по сей день. Граффитистов трое. Помимо, есть татуировщики, режиссеры и всякие творческие люди. Граффитисты – это я, Роман Фрид и Алексей Кислов. Роман в России на данный момент. Работаем вместе два года, не скажу, что срок большой, но у нас довольно молодая команда.

 – Возможно ли заниматься граффити всю жизнь?

Если говорить про первые шаги, то субкультура граффити жестока к новичкам, их называют «тоями» (от англ. toy – игрушка, прим. ред.) на начальном этапе. Когда ты уже заявляешь о себе и даёшь понять всем, что у тебя есть стержень, то тебя начинают принимать. Но главное, не сломаться вначале и не останавливаться.

Стоять часами у стенки и рисовать – это очень трудоёмкое дело. Мне кажется до 40 летя я буду продолжать заниматься граффити, а потом уйду в какое-нибудь студийное русло. Буду продолжать заниматься творчеством: рисовать холсты, заниматься иллюстрациями, я надеюсь, что с годами перерасту в «осмысленного художника».

 – Граффити или стрит-арт? В чём разница?

Раньше были постоянные споры, что граффити круче стрит-арта. Граффити – это нейминг, вызывающее и эгоистичное искусство. Стрит-арт помогает больше вдумываться в рисунок. По сути, в граффити нет ничего осмысленного. Красиво, круто, но нет осмысленности. Отличие граффити от стрит-арта в этом. Это сейчас граффитисты стараются делать более осмысленные рисунки. 

 – Можно ли отнести граффити к вандализму?

Всё вокруг нас – искусство. Вандализм – это именно основательная порча чужого имущества. Не во благо, а вопреки, мол, мне захотелось, чтобы на этой только что выкрашенной стене появилась моя надпись: «Здесь был Вася». Волки – санитары леса, а граффитисты – санитары урбана. Вот стоит стена старая, страшная и никому не нужная, пришёл граффитист с баллончиком, нарисовал что-то и оставил тег (подпись граффитиста – прим. ред.). Тем самым мы даём знать, что эту стеночку надо бы облагородить. Красивый рисунок лучше, чем серая стена. 

 – Направления в граффити, и к какому относишь себя ты?

Это теги, флопы, троу-апы и так далее, разновидностей множество. И каждый из этих жанров делится ещё и на поджанры. Сейчас границы потихоньку размываются. В основном рисую кереки (от англ. characters – персонаж). Люблю делать яркие и незамысловатые рисунки, которые заставляют людей улыбаться.

Есть один рисунок, если ты помнишь недавний митинг в Астане, где в отцеплении ОМОНовец кричал своему другу: «Э, Жека, қайтсай үйге!» (Жека, иди домой). Решил подстебнуть и нарисовал шакала в фуражке под эту ситуацию. Зачастую стараюсь рисовать меньше шрифтов, если честно шрифты у меня пока особо не получаются.

 – Поделишься ближайшими планами? 

Я человек, который мало что планирует. Мне как-то сказал один мой товарищ: «Давайте косячить, а потом думать, как это исправлять». В принципе у меня по жизни так: делаю, а потом думаю. Долгосрочных планов никогда не строю. Конечно, хочется, чтобы наша студия в Шымкенте процветала и было больше интереса у молодых ребят. Есть пару ивентов, запланированных на осень, чтобы как-то напоминать о себе и прокачивать культуру.