«Протез — всего лишь часть меня, а не самое главное»: интервью с кибермоделью Айман Молдабековой

27-летняя Айман Молдабекова — кибермодель из Казахстана, эксперт по развитию личного бренда, основательница проекта Inclusive People и героиня нового спецпроекта #SteppeForward, приуроченного к перезапуску нашего сайта. В рамках проекта мы рассказываем о личностях креативной индустрии, ценности и мировоззрение которых откликаются редакции и читателям, делимся их личными историями и передаем философию, которую каждый из них закладывает в свою работу.

Айман родилась без кисти правой руки, воспитывалась бабушкой и прошла большой и сложный путь от закомплексованного подростка, избегающего общества, до медийной и уникальной в своем роде модели, превратившей свою физическую особенность в интересную изюминку, привлекающую внимание крупных брендов и открывающую девушке путь к большим коллаборациям.

Фото: Санжар Нукасов

Мы поговорили с Айман о ее становлении как личности, проработке ментальных травм, важности поддержки инклюзивного общества в Казахстане, вовлеченности государства в жизнь людей с инвалидностью и ее принятии медийности.

— Айман, расскажи, пожалуйста, о своем новом проекте Inclusive People. Какой путь привел к его созданию и в чем заключается философия, которую ты закладывала в проект?

— Сколько себя помню, я всегда любила красоту и эстетику и всегда стремлюсь к творчеству. Сначала я хотела стать художником, затем — дизайнером одежды, а потом — моделью. Я, будучи закомплексованной девочкой, с каждой фотосессией все больше раскрывалась и ловила на себе восхищенные взгляды. Учитывая, что обычно на меня смотрели косо, я была приятно удивлена и думала: «Ух ты! А что, так можно было?».

Я прошла долгий путь мобилографии, в течение которого старалась раскрывать женщин через фотографии, а в начале прошлого года в моей голове застряла мысль о том, что надо начать помогать людям с инвалидностью. Еще в 2017 году хотела открыть благотворительный фонд, тогда мне дали полезный совет — сначала заняться своей жизнью, а потом уже начать помогать другим. На тот момент я действительно была абсолютно потерянным человеком, переживала утрату бабушки — человека, вырастившего меня, — и моя потребность в оказании помощи другим исходила из нездоровой позиции с целью заглушить свою личную боль.

То, что я делаю сейчас, происходит уже на другом эмоциональном фоне и берет начало из более сильных энергий.

Все закрутилось совсем по-другому после больших изменений в моей жизни: сначала были проекты в Москве, потом работа в Стамбуле, участие в Mercedes-Benz Fashion Week и съемки в клипах.

В прошлом году у меня появился бионический протез, который я долго не принимала, потому что чувствовала, что для меня это будет выход на новый уровень, к которому я не была готова. Но, как верно подметила одна моя подруга, мы никогда не бываем готовы к чему-то важному. Даже сейчас я не так часто пользуюсь бионикой и стараюсь обращаться с ним максимально аккуратно. Поначалу я долго привыкала и приходилось много тренироваться.

Фото: Санжар Нукасов

Я продолжала думать о том, что хочу сделать для инклюзивного общества в Казахстане, но в то же время боялась начать даже с обычной съемки его представителей.

Главная мысль, которая помогает мне по сей день: «Хватит думать, делай!».

2 октября 2022 года я попала на мероприятие, где познакомилась с огромным количеством представителей креативной индустрии в Казахстане. А 2 ноября уже выступала в качестве спикерки на Almaty Creative Week, и все сложилось удивительно.

Тогда же я опубликовала в своем Instagram, что ищу команду для проекта по поддержке инклюзивного сообщества. Мне начали писать люди, абсолютно не связанные с инклюзивным обществом, но точно также ценящие эстетику. Я предложила показать людей с инвалидностью через призму красоты, и они загорелись этой идеей.

В этот момент я поняла, что основная идея Inclusive People — это объединять людей, которые проявляют себя как личности, чтобы показывать другим оказавшимся в такой же ситуации, как можно жить по-другому, а также донести до всех, что люди с инвалидностью — это не страшно. Мне не хочется углубляться в проблемы людей с инвалидностью, а говорить об их сильных сторонах и вдохновлять на подвиги. Думаю, что когда наш проект выйдет на новый уровень и к нему подключатся эксперты в сфере психологии, мы сможем сделать намного больше, коммуницировать с людьми, которые нуждаются в психологической помощи.

Сейчас мы активно работаем над тем, чтобы Inclusive People стала площадкой, где будет собрана вся полезная информация, которая будет вдохновлять каждого, кто ее найдет. Наша главная цель — менять мысли людей с инвалидностью и их отношение к жизни.

Нас в команде 12 человек и я, сейчас учусь быть руководителем и правильно делегировать обязанности. Это оказалось по-настоящему сложно. Но я точно не одна, потому что есть люди, которые верят в проект чуть ли не больше, чем я, и меня это очень вдохновляет.

— В своем интервью 2019 года ты говорила, что с протезом стала чувствовать себя гораздо увереннее, но не до конца сумела справиться с психологическими комплексами. Расскажи, пожалуйста, изменилось ли что-то за последние годы?

— За этого время много что изменилось. Я очень много работала над своими мыслями и мироощущением и поняла, что дело абсолютно не в протезе, который является просто второстепенным инструментом.

В обществе тебя воспринимают так, как ты воспринимаешь себя.

У любого человека с инвалидностью есть набор базовых страхов, а в моем случае к ним примешалась ситуация с семьей, ведь меня растила только бабушка, а фундамент родительской заботы и воспитания отсутствовал. Думаю, что больше боли исходит отсюда, чем от недостатка руки.

На фоне этого возникает много паттернов вроде «Чтобы меня любили, мне нужно быть лучше». Впоследствии эта установка рухнула.

Работать над своей головой и отношением ко всему — неизбежный процесс.

И сейчас остались страхи, связанные с протезом — например, я до сих пор не могу выходить в общество без него. Могу снять только если уже сижу в такси, но если меня увидят люди — даже близкие подруги — мне станет некомфортно. Причина этому — страх в голове, из-за которого я всю жизнь прятала себя без протеза, и убеждение, что с эстетической стороны я лучше выгляжу с протезом.

Фото: Санжар Нукасов

Не уверена, что так будет всегда, ведь мои мысли и мнения постоянно меняются, поэтому я не перечитываю свои интервью 2019 года и всегда думаю: «Боже, что за ужас?». *смеется*

— Часто ли ты взаимодействуешь с представителями инклюзивного сообщества в Казахстане? Замечаешь ли ты среди них страхи, схожие с твоими?

— Раньше я не общалась с людьми с инвалидностью. Но в какой-то момент мое стеснение дошло до своего пика. Помню, как в 2020 году подруга пригласила меня на день рождения, на котором присутствовало большое количество медийных личностей и блогеров. Учитывая, что на тот момент я была уже довольно крутым мобилографом, у меня все равно дрожали коленки в их присутствии.

Я ощущала страх перед обществом и не могла раскрыться, постоянно сравнивая себя с другими и думая: «А я не такая классная».

Благо, есть терапия, различные специалисты, инструменты и практики, которые мне здорово помогли и благодаря которым я стала чувствовать себя значительно увереннее. Общие паттерны, которые я заметила среди людей с инклюзивностью — это неприятие общества, желание стать лучше и показывать себя с лучшей стороны, чтобы никто не сказал «Ой, ты какой-то странный, мы не хотим с тобой общаться». Людям с инвалидностью хочется быть в чем-то лучше, отличаться и постоянно совершенствоваться, чтобы люди к ним тянулись.

— Заметила, что ты много работаешь, и у тебя постоянно появляются новые проекты и интересные коллаборации. Расскажи, пожалуйста, комфортно ли тебе быть медийным человеком, и всегда ли ты видела себя активной в этой сфере?

— В 2016 году мне поставили первый механический протез, и обо мне написали первую статью на Nur.kz. Тогда меня начали замечать люди. Я работала администратором в фитнес-клубе, и многие клиенты меня узнавали — видимо, среди них было много читателей Nur.kz. *смеется*

После этой статьи прибавилась аудитория, но мне тяжело близко подпускать к себе людей, поэтому я настороженно отношусь к моменту резкого роста аудитории — может, это связано с физическими особенностями, а может, с тем, что я росла без родителей. Мне комфортнее медленно раскрываться и постепенно набирать подписчиков. Моя аудитория лояльная, открытая и поддерживающая. Их мало, но они классные.

Сейчас мне интересно расти в масштабах, потому что я понимаю, что барьер, отгораживающий меня от людей, нужно пройти и начать транслировать важные вещи на большую аудиторию.

Медийность не пришла ко мне резко и в один момент. В Стамбуле, например, приходилось работать в компании и параллельно заниматься моделингом, потому что жить на заработок от фриланса было невозможно. В тот момент я начала заниматься обучением, потому что для меня важно делиться знаниями и получать обратную связь от людей.

Работа модели это всегда про то, что тобой восхищаются, потому что ты физически привлекательная, а мне нужно больше интеллектуальной деятельности.

Фото: Санжар Нукасов

После Стамбула я вернулась в Алматы и находилась в депрессии, не понимая, чем мне зарабатывать и на что жить. Постепенно начала просто организовывать фотосессии, но это опять-таки не случилось в один миг — было много бессонных ночей и других составляющих этого интересного пути, который я не хотела бы проходить заново. *смеется*

2022 стал годом интересных проектов и крупных коллабораций. На продолжение этого и нацелен мой 2023.

— Заметила, что в СМИ тебя часто называют «кибермоделью». Как ты относишься к этому?

— Абсолютно спокойно. Меня даже «инвалидом» могут называть, и мне будет нормально. Главное, чтобы не называли «лохушкой», потому что у меня остался триггер со школьных времен.

— Во всех коллаборациях ты участвуешь как модель инклюзивного общества. Хотела бы ты избавиться от этого ярлыка?

— Раньше я задумывалась, почему у меня берут интервью только как у модели с протезом или приглашают на съемки, чтобы показать мою физическую особенность. Потом поняла — я пока не сделала ничего громкого, чтобы обо мне говорили в другом формате.

Сейчас замечаю, что протез — не главное во мне. Это он — мой отросток, а не я — отросток протеза. Вместе с установкой меняется и реальность.

— Как ты думаешь, развитие инклюзивного общества — это больше ответственность тех, кто сам относится к этому обществу, потому что только они могут достаточно четко осознавать свои потребности, или же ответственность других людей, потому что только с их помощью могут произойти изменения?

— Думаю, важно и то, и другое, но, в основном, изменения происходят благодаря таким людям, как я, а их, к моему удивлению, оказалось немало. Я встречаю ребят, которые вместе со своей физической особенностью добиваются многих вещей и очень вдохновляют. В моем окружении, например, есть Аделия, которая, несмотря на проблемы с позвоночником, является топовым визажистом, паралимпиец Азамат, который каждый день борется за свою жизнь, или Жанель — девушка, благодаря которой в UIB ввели еще больше условий для образования инклюзивного сообщества.

Думаю, когда такие люди начнут рассказывать свои истории, подключатся и другие, которые подумают «Я тоже хочу так!» и начнут менять свою жизнь.
Многие люди с инвалидностью зачастую просто замкнуты в себе и не могут понять, как они хотят жить и чего им не хватает. Inclusive People как раз про то, чтобы показать, поддержать и подарить мысли, которые помогут измениться.

— Достаточно ли правительство страны вовлечено в поддержку инклюзивного сообщества? Были ли на твоей памяти случаи, когда ты получала помощь по каким-то государственным программам?

— Я получала господдержку в виде резиновых протезов, которые были бесплатными до 18 лет, а после стоили около 30 тыс. тенге. Эти протезы способствовали развитию у меня комплексов. Во-первых, они визуально некрасивые, а во-вторых, физически некомфортные, потому что под резиной рука потеет, и протез может упасть.

На самом деле такие протезы по большей части бесполезны, они просто служат для визуального прикрытия, чтобы не привлекать лишнее внимание отсутствием какой-либо конечности. Будучи девушкой, я хотела привлекать внимание мужского пола, но рука под протезом чернела, а у бабушки не было денег на новый протез. Было неприятно.

Государство также выплачивает мне ежемесячную пенсию в размере 42 500 тенге. У меня есть знакомые, которые говорят, что хотят отказаться от своей инвалидности, а я мне всегда нравилось осознание этого, и я думала, что когда у меня будет своя машина, то я буду ездить со специальным знаком и заезжать на любые парковки.

У моей подруги работает одно легкое, из-за чего она может получить инвалидность второй степени, но отказывается, потому что, по ее словам, не считает себя человеком с инвалидностью. А я думаю: «Ты — инвалид, что теперь поделать?». Считаю, что нужно изменить отношение к этой ситуации. Например, многие люди в штыки воспринимают слово «инвалид», поэтому мне приходится заморачиваться и говорить «человек с инвалидностью». Но, возможно, это только меня не триггерит, а кому-то неприятно точно также как мне от слова «лохушка».

Фото: Санжар Нукасов

Мне кажется, сейчас государство хорошо поддерживает инклюзивное общество и, несмотря на то, что многие моменты не помешает еще проработать, они двигаются в правильном направлении.

Не думаю, что нужно постоянно опираться на государство и постоянно от них что-то требовать. Я пыталась идти таким путем, но мне было сложно, поэтому я решила, что буду развивать поддержку людей с инвалидностью через частные компании.

— С какими основными проблемами сталкиваются люди с инвалидностью в Казахстане?

— Люди с инвалидностью чаще всего не выходят из дома, потому что боятся, что все будут на них смотреть, поэтому на данном этапе жизни мне больше интересна тема нашей боязни проявлять себя в обществе. Например, я вижу в себе большие перемены, замечаю, что много людей тянутся ко мне и начинаю анализировать, что именно заставило их поменять свое отношение. Мне больше хочется транслировать это людям.

Сейчас только 18% работоспособных людей с инвалидностью в Казахстане трудоустроены. Конечно, это влияет как на экономику, так и на простое восприятие инклюзивного общества другими людьми.

Было бы классно, если бы все люди с физическими особенностями поняли, что сейчас — не время СССР, когда мы вынуждены быть похожими друг на друга. Мы, наоборот, можем использовать свои особенности как фишку, которая поможет выделиться среди остальных.

Если посмотреть с позиции того, что инвалидность — это ваш плюс, а не минус, то жить становится гораздо легче и интереснее. Конечно, легко сказать «просто возьми и прими себя таким», когда ты, например, не можешь ходить. Но такова реальность. Не нужно страдать до конца жизни.

Поверьте, вы можете делать более крутые вещи, главное — проявляться. Поэтому желаю всем принимать себя полностью и принимать все свои классные особенности!