Как изменится алматинский Ботанический сад?

Когда было решено делать реконструкцию и почему?

Жанна Спунер, архитектор: 

Решение было принято весной. Мы группа авторов проекта, которые пришли к единому решению, что нужно сохранить ботанический сад таким, каким его задумывали изначально. Ботанический сад — это не просто сад. Туда нельзя просто запустить дизайнеров и архитекторов. Самое важное в проекте — это научная работа. 

Сад отлично спроектирован и нам нужно это сохранить, но некоторые вещи были не продуманы. Для тех, кто знает ботанический сад и часто туда ходит, то эти вещи были очевидны. Например, дорога, которая внезапно обрывается.

Нам нужно доделать то, что было задумано и главное — это вернуть идентичность саду. Существуют специальные путешествия, туризм, который основан на посещении ботсадов. Бёрдвотчеры (от англ. bird — птица, watch — смотреть), например, ездят смотреть птиц, а есть люди, которые ездят и посещают ботсады по всему миру. И никому не интересно ехать в ботсад, который похож на сингапурский, британский или любой другой. Нужно смотреть на местную айдентику.

Тогда мы приняли основной концепт реконструкции — сохранение наследия и работы предыдущих авторов.

Мы нашли архивные проекты, раскопали все, что было. Старые книги, фотографии. Ведь это реконструкция, а не реставрация и это нужно понимать. Мы все равно вносим какие-то изменения. Наша задача — соединить новое и старое, чтобы это было эффектно, удобно и не вредило наследию.

Ботанический сад — это самый большой зеленый массив в городе. Там живет очень много разных видов птиц. Кроме них там также есть лисы, змеи, не говоря уже о насекомых. Очень важно, чтобы весь этот биобаланс не нарушался.

Нелли Лаптева, ландшафтный дизайнер: 

Самое глобальная проблема ботсада — это назревшая проблема с водой. В советское время у ботанического сада было много водных ресурсов. Но город живет своей жизнью, с годами появились проблемы. Биологическое наследие выживало только за счет того, что оно уже взрослое, но ему тяжело из-за того, что нет поливочных систем. И растениям тоже не легко.

Воды не хватает даже взрослому лесу, который существует уже давно. Прекрасно, что фонд Булата Утемуратова помогает реализовать эту потребность ботсада. Мы ищем возможность завезти на территорию воду. Это самое дорогое и самое нужное удовольствие.

Нельзя просто взять воду из скважины. Здесь мы должны опираться на советский ирригационный опыт. Мы хотим направить реку и создать разветвленную систему арыков, полить существующие экспозиции. Не так, как это делают в городе.

Жанна Спунер: Нам помогали найти гидроинженеров и дали время на исследования. Это редкость, потому что люди не понимают ценность исследований. Тут нельзя спешить, нельзя навредить. Мы имеем дело с уже выросшими растениями и не можем восстановить прошлую поливную систему, потому что повредим корни растений. Поэтому мы все делаем заново.

Когда встает вопрос: дизайн или дерево, мы выбираем дерево.

Сейчас в саду нет ни одного водоема. Это также означает, что нет и коллекции водных растений. Мы эти водоемы полностью восстанавливаем, но уже по новым технологиям. Главное, что водоемы будут природные, экологические и замкнутого цикла. Это когда рыбы, растения, насекомые и другие организмы создают такую цепочку, которую не нужно чистить и вода не сливается.

Я также получила рекомендации от человека, который занимается насекомыми. Освещение ботанических садов и простых парков отличается. В садах не должно быть высоких светильников, потому что растения должны спать и отдыхать. У них есть биологические часы, то есть освещаться должны только дорожки и только в определенное время.

Свет убивает насекомых и они погибают массово. Как полезные, так и не очень. У них другой спектр зрения, они не чувствуют определенные световые волны. И он дал нам рекомендацию о длине световой волны, которую мы передадим инженерам. Стараемся получить рекомендации всех специалистов. Нам еще нужна будет рекомендация ихтиолога. Потому что в водоемах должно быть определенное количество и разнообразие рыб. Это очень важно.

— На какие зоны будет поделен ботанический сад?

Нелли: В основе создания экспозиций и зон лежит ботанико-географический принцип. К примеру, если с правой стороны растения Дальнего Востока, а с левой стороны Южная Америка, то мы не можем высадить одинаковый кустарник с двух сторон, потому что он не является, допустим, эндемиком (часть флоры, фауны, обитающая на ограниченной местности) Южной Америки. Общественные зоны составляют порядка 25 гектаров.

Жанна: Мы с удивлением обнаружили, что многие не знают про ботсад и никогда там не были. Ботанические сады были созданы для людей, а потом уже использованы для научной работы. Главная цель сада — познакомить людей с растительностью.

Конечно, посетители должны быть, но у нас нет задачи, чтобы приходили миллионы. Сад — это как музей. Представляете, как будет прекрасно, если подрастающее поколение будет знать, как живут растения и как происходит биоценоз. Дети смогут сажать растения, работать в общественном огороде.

Горожане лишены зеленых участков, а ведь работа на земле — это одна из сильных тактильных терапий для людей с ментальными отклонениями. Это гораздо полезнее, чем проводить время в каком-нибудь ТЦ. Если вы зайдете в сад летом, осенью или весной, то даже в загазованном городе вы четко почувствуете разницу в воздухе. Там очень хороший микроклимат.

Нелли: Мы хотим сделать систематический сад, то есть сад для маломобильных групп населения, чтобы люди с ограниченными возможностями тоже имели доступ. 

Это возможность адаптироваться в обществе. Можно пройти волонтерскую программу и получить сертификат и профессионально переориентироваться. Жизнь тоже изменится.

Например, ты стал пенсионером, а до этого работал инженером. После получения сертификата ты можешь поработать садовником. 

Жанна: У нас уже есть основная идея для южного партера со стороны Аль-Фараби. Раньше его не было. Это как раз та часть, которая была не освоена. Главное достоинство южного партера — такой «алматинский» вид. Он будет похож на первые картинки Алматы в поисковиках. Это горы и поля.

Нелли: Степь с цветущими маками — очень узнаваемый образ. Мы этим партером рассказываем о нашей Алмате, что вот она степь, поле, окруженное горами. Сначала будет поле из маков, а потом уже посадки крупнее, выше, которые имитируют предгорья.  Это вот такая тонкая интерпретация.

Такая посадка будет хорошо выглядеть даже в ноябре, как естественная степь, как разнотравье. Она будет сохранять природный облик. Сначала будут цвести маки, потом тюльпаны, а потом все будет выглядеть иначе. В то же время мы возьмём от природы самые декоративные вещи, для того чтобы получить эти эмоции. Возьмем лучшее и добавим какие-нибудь травы, чтобы образ получился более узнаваемым. Картинка в картинке.

— Сколько займет процесс реконструкции?

Жанна: Работа уже идет, вопросы решаются. Основную часть работы планируем сделать до конца 2019, но посадки там продолжатся. Мы надеемся, что у нашего сада будут друзья-выходцы из образовательных центров, то есть разные системы поддержки. Например, ты покупаешь абонемент «Друг музея» или «Друг ботанического сада» и это значит, что у тебя есть какие-то приоритеты, скидки в магазинах на рассаду. Ты сможешь помогать саду финансово, покупая этот абонемент.

Нелли: Мы как консультанты будем помогать столько, сколько нужно, если в нас будет нужда. Даже частные сады постоянно консультируем. Мы же алматинцы и это наш ботанический сад.