Авторское кино Казахстана: разговор о важном с тремя кинорежиссерами

Подводя киноитоги 2020 года и поговорив с кинокритиками, мы поняли, что авторское кино в Казахстане известно далеко за пределами страны и ценится знатоками кинематографа. Новый материал Steppe посвящен казахстанскому авторскому кино.

Ерлан Нурмухамбетов — режиссер, сценарист и звукорежиссер. С 2013 года заведует кафедрой режиссуры кино и телевидения КазНУИ. Из наиболее заметных работ — «Ореховое дерево» и «Конокрады. Дороги времени». Вторая картина стала участницей Гетеборгского и Шанхайского кинофестивалей. Кроме того, в январе 2020 года «Конокрады» вышли в прокат в Японии, а в феврале 2021 фильм покажут в кинотеатрах Франции.

Алдияр Байракимов — режиссер фильма «На грани», который в 2019 году получил приз на кинофестивале в Греции. До этого его показывали во внеконкурсной программе МКФ в Испании. Сейчас режиссер работает над своей второй картиной «Паралимпиец». 

Аруан Анартаев — режиссер короткометражного фильма «Горячее озеро». Картина находится на стадии монтажа. Молодой человек также планирует снять полный метр.

Что такое авторское кино в XXI веке?

Ерлан Нурмухамбетов: Кино появилось благодаря развитию технологий. Художники использовали этот новый вид передачи эмоций через призму своих ощущений и видений. В XXI веке мы видим продолжение технологических революций, и в скором времени за технологией последуют художники, которые адаптируют новые технические средства для передачи авторского видения пространства и возможности делиться с другими людьми образами, звуками.

Алдияр Байракимов: Во-первых, любое кино можно считать авторским, так как в его создание вложены силы от одного автора до десятка дополнительных. Я имею в виду, что авторами можно назвать и сценариста, и оператора, и художника, и композитора, и режиссера.

Поэтому меня смущает, когда говорят, что есть авторское кино, а есть не авторское. Я бы предпочел формулировку «фестивальное и не фестивальное». Но опять же фестивали бывают разные: где-то один фильм не возьмут даже во внеконкурсную программу, считая его слишком зрительским, а где-то тот же фильм возьмет гран-при. 

Искусство очень субъективно. Неужели фильмы Кэмерона, Нолана и Бэя не могут считаться авторскими? Да, они рассчитаны в большинстве своем на широкую зрительскую аудиторию, но их новаторский подход, те или иные находки, создание своего киноязыка, стилистики не позволяют назвать их не авторскими.

Конечно, в XXI веке кинематограф бурно развивается в сторону аттракциона. Фильмы наполняются огромным количеством визуальных эффектов, иногда уже непонятно: актер перед тобой или 3D-модель. И когда во всей этой динамике ты натыкаешься на фестивальную картину с интересным киноязыком, со спокойной, но человечной историей — это как глоток свежего воздуха. К примеру, когда я посмотрел «Черный, черный человек» Адильхана Ержанова, я испытал именно это чувство. 

Когда и как вы осознали важность авторского кино? Почему решили в нем работать? 

Ерлан Нурмухамбетов: Мне кажется, что порой авторское кино можно рассматривать как серьезный труд или науку по изучению и пониманию жизни, человека, его ощущений. И все это делается посредством изображения. Мы постоянно развиваемся, чего-то хотим, стремимся к каким-то целям, достигаем, начинаем понимать новые вещи. В кино мы стремимся к совершенству осознания. В какой-то мере — это изучение самого себя и окружающих. Опыт, который зрители проживают с героями, может помочь им в их восприятии жизни. 

Для меня существует хорошее и плохое кино. Исходя из этой концепции, я стараюсь создавать хорошее кино.

Фото из личного архива Ерлана Нурмухамбетова

Алдияр Байракимов: Не могу отнести себя к какой-то категории. Мои картины можно назвать как фестивальными, так и зрительскими, потому что они находят отклики и у зрителей, и у критиков. К примеру, сейчас у меня идет подготовка к фильму «Паралимпиец». Вроде как спортивная драма и должна играть по законам своего жанра. При этом с командой мы придумываем особенный киноязык в картине, ищем интересные визуальные решения. На выходе посмотрим, какое кино у нас получится.

Посмотрев какой фильм, вы решили стать режиссером?

Ерлан Нурмухамбетов: В детстве я смотрел много фильмов, о которых сейчас не вспомню, но некоторые эпизоды прочно закрепились в сознании. А вот так, чтобы фильм целиком стал мощным толчком для изменения моей будущей профессии…. Пожалуй, это фильмы Луиса Бунюэля «Скромное обаяние буржуазии» и «Призрак свободы», а также фильм Жан-Люка Годара «Уикенд».

Алдияр Байракимов: Не могу сказать, какой фильм вдохновил меня стать режиссером. Я учился на режиссера-продюсера кино и ТВ. И в какой-то момент в академии у меня появилось жгучее желание снимать фильмы. Доходило до того, что в год я с друзьями мог снять два-четыре короткометражных фильма. Никто нас не заставлял, для оценок этого не нужно было, просто мне это нравилось. 

Аруан Анартаев: Это больше связано не с фильмом. В детстве я очень много смотрел разного крутого кино, которое показывал мне папа. Можно сказать, у нас в семье все киноманы. Сначала мы смотрели фильмы на кассетах «Умница Уилл Хантинг», «Запах женщины», «Куда приводят мечты», «Храброе сердце», «Таксист». В сложные 90-е папа посмотрел «Лучше не бывает» с Джеком Николсоном, и, кажется, на том самом моменте, когда герой говорит, что лучше не бывает, папа заплакал.

Я интересовался кино, посещал кружки, ходил на разные актерские и режиссерские курсы, но однажды попал на курс к Дарежану Омирбаеву. Курсы открыли в студии «Образ», руководила которой Анжелика Тогас. На первый урок она пригласила человек тридцать, среди которых были даже медийные личности. В основном, это были люди старше 21 года, взрослые, с первым образованием. Дарежан тогда всех отговаривал заниматься кино и советовал остаться при деле, которое у нас уже есть. На второе занятие пришло уже меньше желающих, и с каждым разом их количество уменьшалось. В конце концов, нас осталось шесть человек, и студии стало невыгодно держать нас.

Дарежан предложил нам встречаться на «Казахфильме», в рабочем кабинете его студии «Кадам» по выходным. Мы приходили, смотрели кино и обсуждали. Это были фильмы Годара, Брессона, Пазолини, Бергмана. И вот это кино мне очень стало близко. То есть, это кино было как хорошая книга, я не знаю, с чем это можно сравнить. Нам всем было очень интересно, Дарежан рассказывал историю кино и показывал, как оно строится. Он давал задания придумать, как показать разные чувства, например, как показать первую любовь сценой. Я делал задания, но у меня плохо получалось. В это время окончил магистратуру и работал инженером в престижной компании.

В общем, этим маленьким киноклубом мы проходили где-то три года. Когда мы обучение закончилось, я сам организовывал кинопоказы и написал пару короткометражных сценариев. Критик внутри меня не давал мне начать снимать. Потом я подумал: раз у меня не получается, то надо поступить в вуз и учиться. 

Я искал разные возможности, и мой друг режиссер Рустем Бегенов посоветовал мне поступить в Мастерскую индивидуальной режиссуры Бориса Юхананова. Я бросил работу инженером, продал свою машину, чтобы жить в Москве, и улетел. Это были три очень крутых года важных новых встреч, открытий, трансформаций, путешествий (и это совершенно отдельный рассказ). Мой мастер говорил: «Я вас не учу, я просто встречаю ваши инопланетные души и отправляю их на свои планеты». Надеюсь, я уже на ней.

Фото из личного архива Аруана Анартаева

Массовое кино смотрите? И что вообще для вас массовое кино?

Ерлан Нурмухамбетов: Иногда хожу с детьми на анимационные фильмы. Ну и по долгу службы стараюсь смотреть новинки мейнстрима. Массовое кино для меня — это когда кино удовлетворяет запросы большинства зрителей, оправдывая их ожидания: немного того, немного этого и много спецэффектов. Массовое кино похоже на парк аттракционов, где ты прокатился на карусели, и выходишь счастливым с новым зарядом адреналина.

А авторское — это не парк развлечений, а изучение, интеллектуальная нагрузка, а большинство людей не хотят себя этим загружать. Но и в школах не так много учеников с истинной страстью к науке. И не все становятся музыкантами, так как не у всех есть слух. В кино тоже надо иметь определенный слух. 

В авторском кино ты сам интеллектуально насыщаешься кислородом.

Алдияр Байракимов: До пандемии обожал ходить в кинотеатры на несколько фильмов за раз. Бывало, смотрел по шесть фильмов за день. Смотрю все. Наверное, массовое кино — это кино, понятное всем, любому классу, любой национальности. Например, боевики и экшн понятны на любом языке из-за зрелищности. Поэтому на международных кинорынках тебе легче продать за рубеж экшн-картину, чем историческую драму или туже комедию, но с твоим менталитетом, шутки в которой будут понятны только твоему народу. 

Аруан Анартаев: Для меня нет такого понятия, как «масса». Наверное, голливудские продюсеры так размышляют, ведь они знают, для какой аудитории делают кино, потом находят сценарий, режиссера и реализуют проект. Да, конечно, я смотрю коммерческое кино. Часто ловлю себя на мысли, что такое кино чаще всего работает с эмоциями. Для меня оно слишком эмоциональное — когда тобой манипулируют, знают, в какой точке — первом или втором акте — будет все, как надо. Можно сказать, что оно запрограммированное. Но в таких фильмах бывают крутые моменты: например, «Храброе сердце» — массовое кино, но в то же время это и очень хороший фильм. Или еще пример — «Матрица». Я думаю, в наше время грань между авторским и коммерческим кино стирается. И я бы вообще не давал такие определения.

Тяжело ли снимать авторское кино в Казахстане? 

Ерлан Нурмухамбетов: Тяжело. И не только в Казахстане… Хотелось бы, чтобы в Казахстане было больше ценителей авторского кино. У нас авторские фильмы редко себя окупают, потому им крайне сложно существовать без поддержки государства. Но, с другой стороны, это искусство, которое остается на долгие годы и формирует культурное наследие страны. А развитие культуры должно быть важно для каждой страны.

Алдияр Байракимов: Любое кино сложно снимать, так как это требует много усилий. Но опять же, если рассматривать финансовую часть, то зачастую фестивальные фильмы можно снять за малые деньги. В фестивальном произведении, как правило, нет никаких ограничений. Покойный мастер Ким Ки Дук снял свою крайнюю картину в Алматы, где он был сам автором сценария, режиссером, оператором, звук писал тоже вроде как сам. Как автор он видел именно такие съемки. 

Долгое время у нас в Казахстане было движение «Партизанское кино», где киношники собирались малой группой и практически без бюджета создавали крутые работы. Я видел обалденные фильмы на кинофестивалях, снятые на телефон. Поэтому снять авторское, фестивальное кино легче, потому что для зрительского все равно есть планка качества. Мало кинотеатров согласятся взять фильм в широкий прокат, снятый на тот же телефон, а вот на фестивалях это частое явление.

Аруан Анартаев: Я думаю, кино в принципе тяжело снимать, и это касается любой страны мира. Наверное, есть какие-то особенности в Казахстане. В первую очередь, на фильм тяжело найти деньги, на авторское кино — тем более. У нас один ресурс всего — Министерство культуры и спорта. Вторая особенность заключается в том, что если бы индустрия кино была развита, у нас были бы разные профессионалы в разных сферах. Конечно, сейчас появляется очень много молодых талантливых ребят. Однако приведу пример. В студии Хаяо Миядзаки существует правило: если у тебя нет идей, то можешь увольняться; если тебе скучно, то можешь увольняться. Повесь я такие правила, то у меня бы просто не осталось людей, с кем бы я работал. Потому что они очень жесткие, а людей у нас не так много. Важно найти соратников, с которыми можно будет идти вместе.

Фото из личного архива Алдияра Байракимова

На каком уровне находится авторское кино в нашей стране?

Ерлан Нурмухамбетов: Не могу дать полного ответа. Кино постоянно меняется. Сейчас я наблюдаю, как молодые ребята, которые учились в разных киношколах мира в США, России, Турции, Южной Корее, вносят коррективы в киноязык Казахстана.

Фото из личного архива Ерлана Нурмухамбетова

Алдияр Байракимов: Мне кажется, картины независимого Казахстана заявили о себе уже на всех топовых фестивалях. Зрители и кинокритики всего мира любят наши фильмы, и это здорово. Думаю, дальше наши позиции будут только укрепляться. 

Аруан Анартаев: В нашей стране очень много интересных авторов и уровень кинематографа соответствующий. Уровень мысли наших режиссеров ничем не отличается от французских.

Назовите знаковые авторские фильмы Казахстана последних лет

Ерлан Нурмухамбетов: Могу назвать знаковые фильмы прошлых лет: «Кайрат», «Конечная остановка», «Игла», «Жизнеописание юного аккордеониста».

Алдияр Байракимов: Фильмы Адильхана Ержанова, Эмира Байгазина, Шарипы Оразбаевой и других наделали шума по всему миру, конечно.

Аруан Анартаев: Все фильмы Катерины Суворовой, Дарежана Омирбаева и Владимира Тюлькина.

Нужны ли мастеру награды и премии? Или он должен быть выше этого?

Ерлан Нурмухамбетов: Сама наша деятельность такова, что наши творения постоянно подвергаются обсуждению и оценке, хочешь ты этого или нет. Это часть профессии. Автор должен творить искренне, не оглядываясь ни на кого. И если его работа получает высокую оценку экспертов и зрителей — это всегда приятно.

И, конечно, наличие наград и премий — это некое признание, а признанным мастерам немного легче найти финансирование для следующих проектов. И в итоге легче реализовать свой творческий потенциал.

Алдияр Байракимов: Признание твоих трудов — это, конечно, хорошо. Но, как я уже говорил, кино очень субъективно, одному жюри ты нравишься, другому — нет. Для меня лучшая награда — это зрители, которые узнали себя в героях, зрители, у которых удалось затронуть что-то в душе. Здорово, если получилось, что твое кино не оставило никого равнодушным. 

Фото из личного архива Алдияра Байракимова

Аруан Анартаев: Наверное, нужны. Я пока не мастер, поэтому ответить не могу. Вот когда стану мастером, тогда и выскажусь.

Какова особенность есть у авторского кино Казахстана?

Ерлан Нурмухамбетов: «Шелест листьев под легкое дуновение ветра».

Алдияр Байракимов: Сложный вопрос. Сразу в вспомнились гротескные танцы героев из фильмов Ержанова или расчленение кузнечика в «Уроках гармонии» Байгазина. Здорово, что вспомнились эти кадры, а не, допустим, убийство барана на переднем плане, рядом с юртой. Мне кажется, фестивальное кино у нас очень разное, самобытное, часто поднимает вопросы несправедливости, проблемы маленького человека, который, как правило, ищет себя.

Аруан Анартаев: Я посмотрел много наших фильмов, но, скажу честно, не заметил особенности такой. Композитор фильма «Горячее озеро» Санжар Байтереков рассказал мне одну интересную историю. Я должен подчеркнуть, что он один из ведущих композиторов Казахстана в современной музыке. Он отправил свою работу на какой-то конкурс, где ее оценили. Жюри сразу поняли, что эта музыкальная композиция из Казахстана. Как именно так получилось, непонятно.