Дуэт художников Berkin&Mika – о консюмеризме, пленочной фотографии и работе в паре

Бахтияр Беркин и Меруерт Орынбасарова – дуэт казахстанских художников, которые уже несколько лет живут и работают в Лондоне. В 2015 году дуэт стал финалистом конкурса Float Art в Великобритании, в котором принимали участие свыше 10 тысяч человек. В том же году они стали финалистами Hix Awards, учредителем которого является известный ресторатор Марк Хикс и художник Дэмиан Хёрст. За последние три года ребята приняли участие в двенадцати различных выставках, которые прошли в Лондоне, Амстердаме и Пекине.

---

— Тогжан, как вы познакомились с ребятами? Как директор и куратор вы отбираете контент для Esentai Gallery?

Тогжан: С ребятами я познакомилась недавно, но за их карьерой слежу давно. Хочется подчеркнуть, что мы редко работаем на эксклюзивных отношениях, но Esentai Gallery стал эксклюзивным агентом для Berkin&Mika в Казахстане и СНГ. Это для нас большая честь.

Выставка включает в себя 14 картин, а еще ребята специально для нее создали новые инсталляции. Также они представили две работы для нашего генерального спонсора в рамках коллаборации искусства с брендами. Они будут представлены на выставке.

— Это ведь фотовыставка, я правильно понимаю?

Мика: Да, это фотовыставка и к тому же у нас будет одна инсталляция, которая состоит из разных неоновых знаков и растений. Хотели сделать еще несколько инсталляций, но решили их объединить в одну большую.

Бахтияр: Сложно назвать это фотовыставкой. Для нас фотоаппарат — это инструмент для документации сета. На постройку сета уходит несколько недель. Нам интересно перемещать 3D-пространство в 2D-пространство. Да, это фотографии, но мы к ним относимся больше как к инсталляциям, которые мы запечатлели на фото.

Мика: Наша, грубо говоря, художественная практика — это постройка декораций и сетов.

Тогжан: Это художественные работы. Да, финальная инстанция – это фотография, но сама концепция и подготовка работы занимает много времени. Фотография у ребят не стремится увековечить момент, а является плановой работой, которая включает в себя художественные композиции. Как художники пишут картину маслом? Они учитывают законы: соотношение цветов, расположение в пространстве предметов и их диалог между собой.

— В цифровую эпоху, когда у каждого в кармане есть смартфон, насколько тяжело работать с художественной фотографией?

Мика: Мы не снимаем на цифровой фотоаппарат, а используем крупноформатную пленочную камеру. Такая большая камера, которая складывается в гармошку. Кажется, на данный момент у этой камеры нет цифрового аналога, потому что негатив такого большего размера содержит в себе очень много информации и лучше всего передает цвета. Очень мало художников занимается фотографией на крупноформатной камере, это большая редкость. В Казахстане никто кроме нас не фотографирует на эту камеру, мне кажется.

Бахтияр: Сама камера недорогая – это просто деревянная коробка и линза, которая стоит дешевле, чем у Canon. Зато очень дорогая пленка, где один лист обходится в 10 фунтов, а проявка – 20 фунтов. К тому же их необходимо проявлять в отдельной лаборатории.

Один кадр будет стоит около 100 фунтов. Сканер, который мы используем берем в аренду, потому что стоит он 15 тысяч фунтов. Крутой сканер, как в фильме «Трон».

Мика: Крупноформатной фотографией занимаются единицы, поэтому нельзя это сравнивать с фотографией на айфон или с цифровой камерой. Мы работаем в стиле сюрреализма и высокого искусства – Fine Art.

Бахтияр: Это не так, что ты щелкнул и все. Как-то для интереса взял очень дорогую цифровую камеру и с одного и тоже места сфотографировал нашу инсталляцию и вышло намного хуже. Выглядело по-цифровому.

Мика: Да, цифровая камера искажает цвета. Замечаю, когда смотрю на зеркало и на свои фотографии, то вижу два разных человека. Мне кажется, что пленочная камера наиболее близко передает реальность.

Бахтияр: Часто встречается, что люди фотографируют на пленочную камеру и видны всякие пылинки. Хипстерская штука. А мы каждый негатив чистим воздухом, чтобы не было пылинок и соринок.

Мика: Мы не сильно афишируем, что снимаем на пленку. Да, есть такой тренд, но нам важно качество. Мы не пытаемся показать этим, что мы круче других или у нас больше опыта. Для нас это вопрос эстетики.

Тогжан: Ребята упомянули, что они работают именно в Fine Art. Эта та эстетика, которую мы хотим транслировать нашему зрителю. Они не фотографы, а именно художники – это принципиальная разница. Здесь важно сместить фокус на то, что они художники и это художественная практика.

Мика: Обычно художников-фотографов называют «artist».

Тогжан: У нас художник ассоциируется с изобразительным искусством, а английское слово «artist» захватывает многие художественные жанры и стили. У нас такого слова, к сожалению, нет.

— Расскажите про концепцию названия выставки «Trivial Freedom»?

Мика: Это про иллюзию выбора. Я училась в лондонской школе экономики и мне в руки попала книжка Эдварда Бернейса, отца маркетинга. Он был племянником З. Фрейда. Он использовал психоанализ и военную пропаганду в маркетинге. Давала ее прочитать и Бахтияру тоже. Нам стало интересно и решили сделать серию работ и посвятить ее консюмеризму. 14 сатир на эпоху массового потребления. Название хорошо характеризует нашу мысль.

Тогжан: Ребята вели исследование, а тема весьма актуальна для нашего времени. У них в работах нет осуждения или утвердительного повествования. Тут важна сатира. Они увлечены поведением потребителя и внедрением рекламы в сознание.

Мика: Решили выбрать стиль поп-арт, потому что эпоха консюмеризма хорошо перекликается с этим стилем. Мы пересмотрели много рекламных роликов, передач и прочитали множество диссертаций.

Бахтияр: Многие не задумываются, почему в супермаркете хлеб лежит в самом конце. Покупатель проходит через весь магазин и покупает что-то по дороге заодно.

Мика: Реклама всегда показывает альпийские луга, органику и счастливых людей. На самом деле те же здоровые батончики сделаны из переработанных продуктов. И в них нет ничего полезного и органического.

— Интересно, как вы относитесь к капитализму? Негативно?

Бахтияр: Нет-нет. Мы сами жертвы консюмеризма. Интересно, что это вокруг нас и многие не обращают на это внимание. Например, хлопья в магазине выбираются из ста штук, хотя они все принадлежат одной компании.

Мика: Мы просто можем над этим посмеяться. Сами любим пошопиться.

Тогжан: Это не только экономическое исследование, но и антропологическое. Когда перед тобой пять альтернатив, то у тебя есть чувство выбора, а на самом деле его в принципе нет. Мы сами являемся большими потребителями и важно иметь чувство юмора и самоиронию.

— Вы вместе обучались?

Мика: Познакомились мы с Бахтияром в Лондоне. Когда я уже заканчивала учебу, Бахтияр только приехал. Он поступил на второе высшее на специальность Fine Art. Моя магистратура была по теме моды и дизайна в Conde Nast – это университет, который был основан при издательском доме Conde Nast, издающий Vogue, GQ и другие крупные журналы.

Бахтияр: Даже диссертацию на магистра мы написали вместе.

Мика: Точнее я написала.

Бахтияр: Нам это очень помогло, потому что мы писали диссертацию и параллельно создавали эти работы.

Мика: Учеба в Англии на этом и построена вообще. Если вы учитесь на факультете искусств, то работа оценивается по диссертации или эссе. Мы привыкли к этому формату, поэтому прежде чем работать стараемся написать эссе или провести исследование.

Тогжан: Нужно отметить, что у ребят нет четкого разделения обязанностей. Мика и Бахтияр очень дополняют друг друга и могут интегрировать две разные позиции.

Мика: Изначально у нас было разделение, но потом границы стерлись. Бахтияр учился на Fine Art и я не понимала, как работать в лаборатории. Когда училась в Condé Nast я занималась дизайном и любила выстраивать декорации. Бахтияр научил меня пользоваться камерой и обрабатывать их. Я же научила его строить декорации.

— Сколько лет вы уже знакомы?

Мика: Знакомы лет шесть, а встречаемся пять лет. Первые два года мы просто встречались и он меня фотографировал.

Тогжан: Мика является важной музой Бахтияра.

Бахтияр: Мне всегда это нравилось и я фотографировал только ее.

Мика: Раньше он фотографировал разных людей, но после меня он уже никого не хотел фотографировать. Когда мы только начали работать, то многие думали, что я просто модель, хотя я делала 50% нашей работы.

Бахтияр: Это было давно, сейчас это не так. После того, как наша серия победила в одном конкурсе, о нас начали писать и приглашать. Всё закрутилось как снежный ком.

— Где вы сейчас живете или планируете жить?

Мика: До марта мы жили в Лондоне, но у нас истек срок студенческой визы. Сейчас мы пока думаем, где же остаться жить.

— Можно ли на заработать на вашем творчестве?

Бахтияр: Можно. Мы продаем работы и у каждой из наших картин есть пять экземпляров, а шестой экземпляр – это собственность художника.

Тогжан: Они не гонятся за коммерческой славой. Мне как галеристу важно продавать работы, но для ребят — это не самое главное. Очень важно понимать, что если художник создает, чтобы продать, это не сработает. Они создавали их изначально для себя и учебы, поэтому возымели такой успех.

— Почему у современного искусства не очень завидная репутация, в смысле его часто обесценивают и не понимают?

Тогжан: Невежда не тот, кто не знает, а тот, кто не хочет знать. Не совсем корректно говорить, что кто-то далек от искусства, потому что все вокруг нас – это искусство. Опыт позволяет мне сказать, что важно пройти все этапы развития и получить для начала бэкграунд. Если картина вам непонятна, то дайте ей шанс. Не нужно сразу отзываться о ней негативно. Необходимо задавать себе вопросы: что ты думаешь и чувствуешь, когда смотришь на эту картину, скульптуру или инсталляцию?

Бахтияр: Когда люди говорят, что квадрат Малевича – это ерунда и что они смогут также.

Мика: Да, это самое ужасное.

Тогжан: Разбираться в искусстве может врач, юрист или домохозяйка – это не имеет значения. Очень часто присутствует некая элитарность в восприятии искусства, но не так страшен черт, как его малюют. После выставки состоится встреча в рамках Artist Talk с Микой и Бахтияром, чтобы у зрителей была возможность пообщаться и задать вопросы.

— Мешает или помогает в работе близкие отношения?

Мика: Помогает, как мне кажется.

Бахтияр: На самом деле помогает, хотя так бывает не у всех. Есть пары, которые занимаются искусством, но не могут работать совместно.

Мика: Мы подходим по темпераменту. Мы оба спокойные и неконфликтные люди.

Тогжан: Я вообще удивилась, как вы друг друга не бьете и не кричите.

Бахтияр: Иногда во время работы мы забываем, что мы пара и можем покричать. Это нормально. Работа – это работа.

Мика: Когда мы работаем, то мы не пара, а коллеги. Если он меня критикует или я его, то не принимаю это на свой счет и стараюсь не обижаться. И вообще, редко ссоримся во время работы.

Бахтияр: Еще мы создавали работы в нашей квартире-студии в Англии. Нам очень комфортно работать в приватной обстановке. У нас нет четких дедлайнов, поэтому можем спокойно работаем с перерывами. Это важно для финального результата — не торопиться. Нам комфортно работать в тихой и спокойной обстановке без лишнего шума.

Мика: Нам нравится работать вдвоем и мы никого не привлекаем. Все делаем сами от начала и до конца.

— Какие у вас планы в обозримом будущем?

Бахтияр: Хотим посмотреть сначала, как пройдет эта выставка. Я думаю, что все будет хорошо, потому что все идет по плану. Идеи для новой серии работ уже есть.

Мика: В октябре мы летим в Лондон и хотим отснять еще одну серию работ. Хотим сменить стиль и поменять тематику. Этой серией работ мы уже все сказали на тему консюмеризма.