Социальные сети давно проникли во все сферы нашей жизни, и политическая активность не исключение. Распространение мобильного интернета и доступность смартфонов сделали социальные сети важной частью протестных движений по всему миру. Мы привыкли к тому, что наша коммуникация, в том числе политическая, перешла в онлайн, и уже не замечаем, насколько сильно это влияет на современное общество.
Первым крупным политическим событием, на котором отразилось влияние соцсетей, стала «арабская весна» — самое массовое движение против авторитарной власти в современной истории. В декабре 2010 года тунисский торговец Мухаммед Буазизи вышел на площадь перед мэрией, облил себя бензином и поджег. Причиной его поступка стал высокий уровень безработицы, отсутствие диалога с властями, коррумпированность всей государственной системы и повсеместная бедность. Информация о самосожжении Буазизи быстро распространилась среди пользователей Фейсбука и стала поводом для начала революции в Тунисе, а затем и в других странах арабского мира.
Революции вспыхивали одна за другой в Алжире, Йемене, Египте, Ливане, Саудовской Аравии и Сирии — всего к движению присоединились 20 стран. Впервые социальные сети стали использоваться не только в качестве источника новостей, но и как способ организации большого количества людей в целом регионе. К примеру, несогласные с властью жители Египта вступали в группу «Движение 6 апреля» в Фейсбуке, где координировали ход революции. На 2012 год в группе состояло 400 тыс. человек — небольшие по сегодняшним меркам цифры, однако тогда они были существенными.
Результаты протестов отличались в разных странах: в Тунисе поменялась конституция и утвердились политические свободы, в Египте сменилась власть, но к значительной демократизации это не привело, а в Сирии началась гражданская война, которая продолжается по сей день. Однако «арабская весна» доказала, что соцсети и мессенджеры, которые до этого воспринимались властями как модная игрушка, способны значительно влиять на ход восстаний. Даже в не самых технически развитых странах, таких как Тунис, Ливия и Египет, интернет может помогать протестующим в организации и освещении протестных движений. Тогда же власти опробовали блокировку интернета, однако это только сильнее разозлило протестующих и спровоцировало более активные протесты.
Еще один эффект, который оказывают социальные сети на протесты, это, конечно, существенное увеличение количества участников. В 2010 году, когда в Беларуси проходили протесты против результатов президентских выборов, на улицы, по разным данным, вышли от 5 до 40 тыс. человек. Спустя 10 лет, когда Лукашенко набрал на выборах те же 80% голосов, в протестах приняли участие уже больше миллиона человек — огромное число для девятимиллионной Беларуси. Одна из главных причин таких массовых протестов — увеличение количества пользователей интернета, а также активное развитие новостных пабликов и групп для координации протестов в социальных сетях, которое произошло за эти 10 лет. Главной движущей силой белорусского протеста стал телеграм-канал «Nexta Live», который подробно освещал все акции и организовывал митинги, призывая подписчиков собираться в конкретное время на конкретной улице. В пик протестов «Nexta» стала не только самым популярным медиа в стране, но и самым популярным русскоязычным телеграм-каналом в мире — на него были подписаны 1,7 млн человек.
Похожая ситуация наблюдалась и в Казахстане. Протесты, начавшиеся в Жанаозене в 2011 году из-за плохих условий труда и низкой зарплаты, носили локальный характер. И хотя нефтяники, вышедшие на забастовку, вскоре стали выдвигать политические требования вплоть до отставки президента, на другие регионы протест не распространился. В сравнении с протестами января 2021 года события тех дней кажутся довольно серьезным поводом для начала митингов по всей стране: спустя день после беспорядков 16 декабря на площади в Жанаозене в интернете появилось видео, на котором полиция стреляет в мирных протестующих. Новость об этом вполне могла бы стать триггером для оппозиционных сил в других регионах, но этого не случилось. 17 декабря 2011 года в Алматы прошел митинг против действий властей в Жанаозене, на котором лидер партии «Азат» выступил с требованием прекратить насилие. Это стало единственной реакцией другого региона на события в Жанаозене, после чего протесты закончились.
В январе 2021 года в Жанаозене снова начались митинги, которые изначально носили такой же локальный характер, но в итоге вылились в протестное движение по всей стране. Это можно объяснить, в том числе, развитием коммуникации в соцсетях: в 2011 году только 50.6% от общего населения страны имели доступ к интернету, а к 2020 году количество пользователей сети выросло до 85, 9%. Для многих паблики в соцсетях стали главным источником новостей. Исследования говорят о том, что те, кто получают новости через интернет, с большей вероятностью выйдут на митинг, чем те, кто смотрит новости по телевизору или читает газеты. Это вполне логично, ведь традиционные СМИ гораздо легче поддаются контролю государства и потому реже критикуют власть.
Кроме того, социальные сети тогда прервали «спираль молчания» — это эффект, который заставляет людей молчать о своих взглядах, если они не чувствуют поддержки общества. Видео с беспрецедентным количеством протестующих на улицах разных городов страны моментально распространялись в интернете и давали людям понять, что они не единственные, кто не согласен с ситуацией стране. В таких условиях гораздо легче открыто выражать свою позицию и выходить на митинги.
Однако у активного развития онлайн-политики есть и обратная сторона. Силу социальных сетей чувствуют не только протестующие, но и власть, которая пытается заглушить политическую активность блокировкой интернета. Конечно, такие действия, подобно тому, что случилось в Египте, могут разозлить людей и только усилить протесты. Но возможен и другой эффект: отсутствие доступа к интернету заставляет людей распространять фейки и теории заговора, что негативно влияет на протест и общество в целом. Условия информационного вакуума провоцируют людей самостоятельно производить новости и верить сомнительным сообщениям, которые распространяются в мессенджерах. В итоге разные люди обладают разным представлением о ситуации в стране, что приводит к поляризации взглядов и разделению общества. В такой ситуации шансы на организованный и мирный протест сильно снижаются.
Январские события показали, что власть осознает, насколько сильно интернет влияет на политику. Во время саммита ОДКБ 10 января Владимир Путин заявил, что социальные сети сыграли важную роль в организации беспорядков в Казахстане, и предложил принять по этому поводу меры:
«Определенные силы не чураются использовать киберпространство и соцсети в рекрутировании экстремистов и террористов, создании «спящих» ячеек боевиков. В этой связи полагаю целесообразным… представить предложения по совместному противодействию попыткам деструктивного внешнего вмешательства в зоне ответственности ОДКБ».
Во время выступления в Сенате депутат Жусип Нурторе также высказался о пагубном влиянии социальных сетей на современную молодежь и обвинил TikTok в «алматинской трагедии».
«Мы допустили большой пробел в национальной идеологии и воспитании. Сегодняшняя молодежь воспитывается в основном на тиктоках. В обществе вместо сострадания, любви, милосердия, уважения, воцарились всеобщая жестокость, беспощадный произвол, обман, коварство, гордыня, сплетни, месть и подхалимство. Откуда взялись кровопийцы, которые готовы разгромить свой очаг, свое имущество, не задумываясь ни на миг о своих поступках?!», — заявил депутат.
Подобные высказывания политиков могут наводить на мысль о том, что власть намерена ограничивать свободу интернета. Часто после протестов, в которых большую роль играла онлайн-коммуникация, так и происходит. Например, подобное наблюдается в Беларуси, где после протестов 2020 года начались активные репрессии против оппозиционных медиа и онлайн-пространства в целом. «Nexta», «Tut.by» и другие оппозиционные издания были признаны экстремистскими, а за подписку на запрещенные телеграм-каналы власти намерены сажать на семь лет. Данные организации Freedom House, которая измеряет свободу интернета, доказывают, что за последний год белорусский интернет стал гораздо сильнее контролироваться государством. Если в 2020 году страна занимала 37 место из 100, то спустя год понизилась до 31 места (чем ниже место, тем сильнее контролируется интернет). Такого резкого ограничения свободы онлайн-пространства не произошло ни в одной стране, и причина этих репрессий — протесты 2020 года, продемонстрировавшие силу социальных сетей.
Однако делать выводы о том, как январские события повлияют на свободу интернета в Казахстане, пока рано. Ни правительство, ни президент Казахстана об этом пока не высказывались, но в недавнем интервью телеканалу «Хабар» президент заявил о подготовке политических реформ и намерении четко следовать Конституции Казахстана. Эти слова оставляют надежду на то, что власть проанализировала причины случившегося и осознала, что самый эффективный способ предотвратить протесты — не «закручивать гайки» и игнорировать общественный запрос, а начать открытый диалог с народом и позволить людям активно участвовать в политической жизни страны.
Получай актуальные подборки новостей, узнавай о самом интересном в Steppe (без спама, обещаем 😉)
(без спама, обещаем 😉)
