Адильбек Мейрамов получил инвалидность второй группы в 2016 году в результате неудачного падения. Сегодня он развивает себя в жанре стендапа. Во время своих выступлений Адильбек шутит о том, как передвигался на коляске и отношении окружающих к этому, пишет монологи о депрессии и хочет быть честным комиком, а не просто «персонажем». На его выступления и самоиронию зал реагирует положительно, несмотря на то, что тема инвалидности несколько табуирована в обществе.
Я занимался паркуром, акробатикой и любил танцы. Мне приносило удовольствие посвящать свободное время тренировкам, совершенствуя свои навыки. При каждой возможности демонстрировал друзьям свои акробатические умения.
Прыгая по гаражам города, мое хобби превратилось в серьезное увлечение: побеждал на соревнованиях в разных городах Казахстана, курировал организацию фестиваля по паркуру в Петропавловске и устраивал сборы. Представлял свое будущее, работая акробатом на сцене в цирке, мечтал об овациях, блеске софитов и аплодисментах зрителей. Но из-за своего увлечения мне пришлось столкнуться с травмой шейного позвоночника.
В тот роковой день было много обстоятельств, чтобы не пойти на тренировку: я жил у бабушки и мне нужно было дождаться брата из-за ключей, забрать долг у друга, сходить и помочь по дому к маме, поиграть в компьютерную игру со старшим братом — если бы я выбрал совершить любое из перечисленных действий, возможно ничего не произошло, но в итоге я пошел на тренировку.
Обычно прыгал на гимнастическом полу, но все ребята были у батута и я к ним присоединился. Во время сальто, на батуте слетели пружины. Испугавшись, потерялся в ориентации и в полете рано раскрылся. От шоковой боли я ослеп и ничего не слышал, лежал неподвижно. Парни не стали меня трогать, тем самым не травмировали меня еще больше. Скорая быстро приехала, страха перед операцией не было — из-за жуткой боли мне хотелось ничего не чувствовать, просил сделать мне наркоз, чтобы я скорее уснул.
Помню, как быстро приехала мама и как она подписывала документы о донорстве в случае моей смерти. Позже выяснилось, что в этот момент она была беременна и после операции хотела сделать аборт, но бабушка отговорила ее и сказала, что у них получится поставить меня на ноги и заботиться о младенце.
Первые недели у меня каждый день шли слезы, мне казалось все страшным сном и я не мог осознать произошедшее.
Меня постоянно предупреждали и говорили о том, что это опасный и травматичный вид спорта. Особенно задевали ситуации со знакомыми, которые после травмы видели меня передвигающимся на коляске и говорили: «Мы знали, что ты допрыгаешься». Я и без комментариев людей осозновал свое положение.
За 6 лет у меня было достаточно времени, чтобы не только жалеть себя, но и найти новую мотивацию жить дальше.
Когда меня выписали с больницы, я жил с бабушкой и из-за депрессии хотел абстрагироваться от всех. Просил бабушку не впускать в дом друзей, но они всё равно навязчиво приходили. До травмы я был заводилой, душой компании и тем самым клоуном в школе, который нуждался во внимании. После операции никого видеть не хотел .
Я прошел все стадии депрессии и понял, что время действительно лечит. Вся моя оставшаяся жизнь — период реабилитации. К сожалению, казахстанских методов лечения в медицине недостаточно для полного выздоровления. Я побывал в разных центрах реабилитации, но везде был протокол лечения «для галочки». Мне помогла китайская иглотерапия. Спустя годы получилось не использовать инвалидную коляску, а после отказаться и от трости.
В 2017 году меня пригласили на день рождения, мне было так комфортно в новой компании и я не стеснялся шутить над всеми демонстрируя свое чувство юмора. Ко мне подошел парень и рассказал о том, что мне нужно попробовать себя в стендапе. Тогда впервые столкнулся с этим термином. До травмы не посвящал время на просмотр стендапа, не увлекался и не интересовался им.
Позже я увидел постер о том, что в Петропавловске проходит стендап. Начал заниматься им от скуки, несколько раз выступал и забросил. Снова появился интерес к жанру уже в Алматы, когда я увидел выступление местных комиков. Мне понравилась атмосфера и реакция зрителей.
В период пандемии было время подготовить новый материал. Я делился им в местном баре Петропавловска, вход был бесплатным — аудитория была не лояльна к моему выступлению. В маленьком городе развиваться творчески тяжелее. Например, стендаперы пишут материал, но его необходимо отрабатывать и этот материал мы показываем в одних и тех же барах — зрителю не интересно. Все талантливые комики Петропавловска уехали в большие города Казахстана и России, выступающих осталось мало.
В Петропавловске маленькие зарплаты и это проблема. Когда стендаперы хотели брать деньги за вход — зрителей было еще меньше, чем обычно, и у них были завышенные ожидания, разогреть зал было сложнее. Мне было проще отправиться в Алматы или Астану, чем заниматься организацией выступлений в Петропавловске.
Если комик на сцене пошутит над инвалидностью — скорей всего, он столкнется с непониманием и негативной реакцией в зале. В нашем обществе эта тема табуирована, над ней не смеются и не все комики этично и уместно могут пошутить, не задев чьи-то чувства. У меня своеобразный карт-бланш: мне легче шутить над ситуацией в которой оказался и поднимать проблемы с которыми сталкиваются другие в инвалидных креслах.
Стендап — идеальный жанр, в котором можно делиться не только шутками, но и своей болью. Когда я получил инвалидность, я не думал, что люди в моем положении имеют не только проблемы со здоровьем, но и им приходится сталкиваться с неприятными внешними факторами, например, каждый год нужно доказывать свою инвалидность.
Я шутил о маленьком пособии, об инвалидности и отношении окружающих к этому, честно рассказывал о депрессии и важности самоиронии в такой ситуации, высмеиваю попытки властей поставить нормальные пандусы для колясок в Петропавловске. Но, мои монологи не ограничиваются этими шутками. Я не хочу быть персонажем, но теперь моя жизнь такая: работа, свидания, путешествия — всё связано параллельно моей инвалидности. Травма может изменила меня физически, но бунтарский дух сохранился. Важно поднимать социальные проблемы в выступлениях и говорить о неудобных темах.
В начале этого года много денег ушло на реабилитацию в Алматы, а свое пособие я трачу на учебу в Северо-Казахстанстком университете им. Манаша Козыбаева. Из-за этих финансовых трудностей пришлось объявить денежный сбор, чтобы осуществить свою мечту и участвовать в кастинге «Открытого микрофона» на российском канале ТНТ. Сбор дался мне тяжело и это было унизительно, но я понимал, что ради мечты нужно чем-то жертвовать и гордостью в том числе.
Благодаря родственникам, друзьям и неравнодушным зрителям — я смог купить билеты в Москву и собрать деньги на жилье. После перелета нужно было сразу выступать, времени отдохнуть не было, я выступал 276 из 1 310 участников. Столкнулся с диким стрессом, а перед выступлением был жуткий мандраж. У меня получилось рассмешить известных комиков и финалисты прошлых сезонов хвалили меня. Из 1 310 участников прошли 55 участников, у меня не получилось. Я понял свою ошибку: нужно было просто наслаждаться выступлением, а не ждать результата.
К сожалению, на территории стран СНГ, шоу «Открытый микрофон» — это единственная площадка, где можно показать себя на большую аудиторию. После Москвы, конечно, я расстроился и вернулся разбитым. Навалилось много проблем: не прошел кастинг, я на грани отчисления из университета и мне разбили сердце. Но, все это отличный материал для будущих выступлений. И несмотря на провалы, будут и победы. Я верю в то, что жанр будет развиваться в Казахстане, у нас много талантливых комиков.
Стендап стал отличным способом отвлечься от того, что я пережил. А выступления положительно влияют на меня. Понял, что интеллект и мировоззрение пропорциональны чувству юмора. Чтобы быть комиком, нужно быть эрудированным и иметь широкий кругозор интересов. Я мог продолжать жалеть себя и ненавидеть весь мир, но выбрал другой путь.
Получай актуальные подборки новостей, узнавай о самом интересном в Steppe (без спама, обещаем 😉)
(без спама, обещаем 😉)
