Полвека борьбы: Учитель Камиля Ташмухамедова о развитии казахского языка в регионах и проблемах преподавания

— Расскажите немного о своем детстве

Я выросла в небольшом поселке Урнек в Костанайской области, училась в школе имени Мухамеджана Сералина. В школу пошла в 6 лет. Несмотря на то, что родители и учителя думали, что через какое-то время я устану учиться, я справлялась хорошо. Сложность заключалась в том, что я сильно заикалась. Было непросто, я не могла без запинки ответить у доски, труднее всего было рассказывать стихотворения. Конечно, это меня расстраивало, но именно из-за этого недостатка я старалась больше остальных. Так я стала старостой класса. Тогда все удивлялись — самая маленькая ученица и староста класса. И уже в 14 лет я закончила восьмилетку и поступила в Рудненское педагогическое училище.

— Как проходило обучение в училище?

В то время обучение в вузах Костанайской области было только на русском языке. Все вокруг разговорили на русском, а так как я всю жизнь говорила по-казахски, я не могла полноценно выражать свои мысли. При этом я снова была самой младшей, когда как кому-то в группе было по 18-20 лет. Но это не мешало мне быть лидером и там.

— Как прошел ваш первый урок?

Первый урок навсегда останется в моей памяти. Это был урок математики в 1 «А» классе. Преподаватель и вся группа, кажется, волновались больше меня. Но я выучила все от начала до конца, зашла в класс и без единого заикания провела 45 минут урока. Так я убедилась, что я действительно все могу. Со временем я победила этот недуг, все благодаря силе воли.

— Чем занимались после окончания училища?

В 18 лет я окончила училище и вернулась в поселок. Работала 3 года учителем начальных классов. Хорошее было время, я была дома, меня все знали, детей очень любила. Но нужно было двигаться дальше, начала думать о переезде в город. Меня не хотели отпускать, директор предложил мне должность завуча в мои 21. Но я все решила. На вокзал меня пришли провожать родители учеников, говорили: «Камиля, куда ты уезжаешь, на кого бросаешь детей?».

— А какие у вас были отношения с детьми?

Я и сама была ребенком, мы общались с ними на одном языке. Игралась с ними, мы танцевали, на перемене могла просто так поцеловать или обнять. У меня в классе была одна девочка, которая заикалась, как и я в детстве. Я видела в ней себя. Подойду к ней, поглажу по голове и скажу «ну, отвечай!». И тогда она, не заикаясь, отвечала.

Многие мои дети стали учителями, им сейчас по 45 лет. Одна мне пишет: «Апай, я всю жизнь мечтала быть на вас похожей, поэтому стала учителем». «Ойбай, сколько лет прошло, а ты мне только призналась», — шучу я в ответ.

— Расскажите о жизни в городе

Я приехала в Рудный, вышла замуж, родила детей. Здесь в основном было русское население и только 6% казахов. После независимости поднялся вопрос об изучении казахского языка, стали открываться казахские классы и школы. Я, можно сказать, стояла у истоков.

Не было никакой методики преподавания, учебников, учителя сами разрабатывали планы. Но детям было интересно, они с удовольствием изучали новый язык. Потом я заочно поступила в высшее учебное заведение, 5 лет училась на факультете казахского языка и литературы. Закончила, меня пригласили на работу в Рудненский индустриальный институт, и я стала преподавать уже студентам. Провела первый открытый урок на казахском языке для студентов университета. Проработала там всего год, потом мне поступило другое предложение.

— Если не было учебников, как вы обучали школьников и студентов?

Было сложно. Мы заказывали в типографии учебники, выпускали брошюры. За год преподавания в институте я начала писать методику преподавания казахского языка в высших учебных заведениях, но не успела. 

— Была ли возможность у учеников практиковать язык?

Им просто не с кем и негде было практиковать. Мы старались, как могли, каждый год проводили олимпиады, на уроках разговаривали. Вне уроков ученики со мной тоже говорили на казахском языке, позже и между собой так общались. Начинали с самого элементарного: сәлеметсіз бе, қалыңыз қалай, қандай сабақ болады, сағат неше. В первую очередь нашей задачей было подтянуть разговорную речь, потом уже изучали грамматику. Самое главное, что у всех был интерес к языку.

— Правда ли, что в советский период казахские школы поддавались прессингу со стороны русскоязычных школ?

Прессинга в поселке не было, там жили одни казахи. Учителя у нас были грамотные, заканчивали алматинские вузы. Со временем их в поселке становилось все меньше, но выросли мы, отучились, и сами стали преподавать. В Рудном — наоборот, было 19 школ, и все русскоязычные. Но я все равно не ощущала на себе такого. Я достойно отработала свое, всю жизнь любила детей.

— А что за предложение по работе вам поступило?

Рудный  — горняцкий город, там есть большой Соколовско-Сарбайский горно-обогатительный комбинат. В комбинате много различных подразделений, всего там работало 15 000 человек, казахский никто не знал. Инженерно-техническое руководство пригласило меня учить работников казахскому языку. Я согласилась, открыла 16 кружков, набрала школьных учителей казахского языка, предложила им дополнительную работу по вечерам, это была своего рода вечерняя школа. С России привезли 8 компьютеров в кабинет, маркерную доску, на то время это было чем-то нереальным. Съездила в Алматы, набрала литературы, очень помог 17-летний опыт преподавания в школе. А это та же методика, только для взрослых.

— У вас был метод преподавания?

Сначала мы учили азы — приветствие, 9 специфических букв — как пишутся, где встречаются, произношение. После этого начали читать тексты и переводить, пересказывали их на казахском языке. Чтобы детям было интересно, я расписала базовые темы и диалоги: спорт, театр, семья, общение с друзьями, что говорить в магазине, в больнице. В учебниках такого не было, там все как положено — стилистика, грамматика, лексика. 

— Что еще интересного можете рассказать о работе в комбинате?

Вице-президентом комбината был Оразбаев Бахытжан Кенжегалиевич. На 40-летие комбината он предложил мне открыть газету на казахском языке. Тогда даже в самом Рудном не было прессы на казахском. Поначалу его идея показалась мне неинтересной, но потом я подумала, почему бы и нет.

Первое время планировали выпускать один раз в месяц, потом раз в две недели, но в итоге получился еженедельник «Магнетит», состоящий из 12 страниц. Появились свои авторы, у меня была рубрика «Атамекен», писали про город и комбинат. Я спускалась в шахты, ходила по фабрикам, ездила на заводы, везде искала казахов.

Только представьте, это была первая газета на казахском языке в Рудном, я, можно сказать, осталась в истории города. И эта газета до сих пор выпускается. Когда я начинала, не было даже казахского шрифта, этих 9 специфических букв. Я поехала в Алматы, рассказала о наших планах, мне дали шрифт, и я привезла его в Рудный. Но все равно не было заглавных казахских букв, их мы самостоятельно рисовали в фотошопе. Так я освоила компьютер, фотошоп и дизайн. В русской редакции был и дизайнер, и редактор, и корректор. А я делала все сама, писала, редактировала, верстала. Курсов в то время не было, русская редакция помогала мне в этом, так я и научилась всему. Они предлагали мне просто переводить готовые статьи на русском, но для меня было важно самой принимать участие.

Потом я подумала, почему бы не открыть местное телевидение на казахском языке, Бахытжан Кенжегалиевич дал согласие. Мне нужен был помощник, на примете был парень с хорошей дикцией Арман. Я его пригласила, и мы открыли телевидение на казахском языке в комбинате. Около 10 лет проработала там, мне дали звание члена союза журналистов Республики Казахстан. 

— Как часто ездите на родину?

Каждый год. В комбинате меня встречают, как президента страны. Накрывают стол, ставят чайник, бегут за тортом. Журналисты же творческие люди, мы поем, стихи рассказываем. Иногда я говорю себе: «Если ты давно уволилась, приходишь на старую работу к коллегам, а тебя так встречают, наверное, хорошо работала».

— Как думаете, сейчас люди лучше стали говорить по-казахски?

Да, сейчас такой проблемы, как у нас тогда, нет. Очень много литературы, методика преподавания совсем другая, есть различные языковые курсы.

— Как бы вы оценили современную систему образования?

Могу сказать, что она сильно отличается от нашей. Мои дети закончили лицей для одаренных детей в Рудном, там им дали хорошую базу знаний, благодаря чему они поступили в лучшие высшие учебные заведения. К ним в школу приезжали из Москвы, Санкт-Петербурга и Новосибирска, проводили экзамены, школьники поступали и уезжали туда учиться. Всегда думала, почему все уезжают. Потом поняла, что с других городов Казахстана ведь никто не приезжал и не приглашал. А как ситуация обстоит сейчас, я не в курсе. Не интересуюсь, потому что дети уже закончили, а внуки еще даже в школу не пошли.

— Как думаете, почему люди больше ценят зарубежную классику, а не отечественную? Как было в ваше время?

И в наше время мы больше читали русскую классику, хоть и учились в казахской школе. Но мы знали всех, везде висели портреты Майлина, Жансугурова.

Я, маленькая, всегда думала, почему они все в один год умерли, но никто не говорил нам причину.

Сейчас идет европеизация, и это хорошо. Но наших писателей-то нет. Есть еще советские авторы, но они не вечны. Я сильно переживаю по этому поводу. Может, и есть талантливые ребята, но им нужны деньги, чтобы о них узнали. Раньше такого не было.

А молодежь у нас хорошая, умная, современная. Я общаюсь со своими учениками в социальных сетях и каждый раз поражаюсь тому, где они работают, как смотрят на этот мир. В наше время в Москву съездить было так же, как сейчас в Америку поступить на грант, но для нашей молодежи и это уже не потолок. В общем, мен жастарға сенемін. Иногда мне говорят, что я слишком хорошего мнения о молодых, на что я отвечаю: «Мы тоже что-то делали, казахский язык поднимали, и у нас получилось». 

— В казахском языке появляется все больше неологизмов, распространяется шалаказахский, что вы думаете по этому поводу?

Мне кажется, нужно менять методику преподавания языка, педагоги должны хорошенько поработать над этим. Начинаем учить английский язык и сразу осваиваем, а казахский не можем.

Все зависит от воспитания. Есть дети, которые не знают казахский язык, но в душе у них есть вера, они продвигают родной язык и нашу страну. А другие кричат «біз қазақпыз!», но в сущности ничего не делают для родины. Даже я сейчас говорю о значении казахского языка, а сама даю интервью на русском.

— Какое ваше любимое произведение на казахском языке, которое стоит прочитать каждому?

«Абай жолы» — вся мудрость в этой книге, вся жизнь нашего народа, национальное воспитание, традиции. Язык там! Мое самое любимое произведение, часто его перечитываю.