«Мама, я убью тебя»: Елена Погребижская о том, зачем снимать документальные фильмы

Режиссер и художественный руководитель студии документального кино «Партизанец» станет одним из спикеров Go Viral, который пройдёт в Алматы уже в эти выходные.

Елена автор фильма «Доктор Лиза», того, который познакомил людей с Елизаветой Глинкой.

Фильм Елены Погребижской «Мама, я убью тебя» о детях-сиротах вызвал дискуссию в обществе и резонанс на уровне правительства.

Это привело к радикальному изменению российского законодательства — детские дома-интернаты перестанут существовать в их прежнем виде. На фестивале Go Viral фильм покажут 18 июня в 14:30.

О чём вы будете говорить на Go Viral?

Как найти деньги на собственные идеи. Мы будем говорить про краудфандинг. Поскольку у нас независимая студия документального кино, краудфандинг последние годы это, практически, наш единственный источник финансирования.

В основном, мы работаем с платформой planeta.ru. Хотя пробовали делать на американских платформах, но сложновато привлечь американскую аудиторию на «русские темы».

Кто ваш зритель? И изменился ли он с первого фильма за эти годы?

Да. Первые фильмы были телевизионные, и зрителями фильмов били телезрители этих каналов. Сейчас мы делаем фильмы и хотим, чтобы они висели на youtube, и их смотрели. Думаю, что это разные люди. Например, у меня нет телевизора, поэтому фильмы мои смотрят такие же люди, как я.

Ваши фильмы для думающих людей. Сейчас время социальных сетей, а такие вещи, которые вы снимаете, невозможно быстро посмотреть, пролистывая ленту ФБ.

Я не вижу в этом проблемы. У меня есть статистика google, я вижу, что люди честно смотрят весь фильм целиком. Они, конечно, длятся у меня не больше часа, но видно, что смотрят их от начала до конца.

Мы видим уже результат, за которым стоит огромная работа. В том числе и психологическая. Как разговорить героя, как сделать так, чтобы он тебе доверился?

Надо с ним время провести. Никто не возьмет и просто так не доверится. Надо человеку уделить время, подружиться с ним хотя бы на короткое время, ну и надо понимать, что люди делятся на тех, кто готов говорить, и тех, кто не готов говорить в принципе.

Есть люди, которые любят быть в центре внимания, и они готовы быть с вами откровенными прям сразу. Конечно, идеально, когда герои вот такие. Не обязательно это будет публичный человек. Просто тип личности называется «истероид» — он любит быть в центре внимания и выкладывать всю свою поднаготную. Вот идеальный герой он такой: он сам всё расскажет.

Есть герои, которые не готовы говорить вообще – хоть убейся. Они говорят одни и те же формальные слова о себе. С ними лучше не связываться.

Эти люди просто так ведь не уходят потом из вашей жизни?

Я ни с кем из них не дружу, у меня нет с ними близких отношений. Нет правил, прописанных профессией, но все знают, что нельзя вступать в близкие и доверительные отношения с героями.

Отношения должны длиться только в течение съёмок фильма. Конечно, я стараюсь знать, что потом с ними происходит. Но не могу сказать, что они мои друзья.

Про какие из фильмов вы можете сказать: «Да. Всё получилось на 100%»?

Про все. Хотя нет, у меня есть один неудачный фильм, он многому меня научил, что вот так работать не надо.

«Я и мой невроз»: я правильно понимаю, что эти фильмы вы снимали, в первую очередь, для себя?

«Я и мой невроз» это цикл, который так уже не называется. Он никак уже не называется, потому что стало понятно, что снимать я буду не о неврозе, тема намного шире. И это цикл фильмов на психологические темы: фильмы о том, с чем бы следовало пойти к психотерапевту, но с чем, скорее всего, вы не пойдёте. Поэтому вот вам фильм.

А после вашего фильма люди пойдут к психотерапевту?

Если у них проблема серьёзная, то, конечно, они пойдут. Если у вас, например, болит зуб, вы не любите стоматологов, но вы же все равно пойдете?

К теме денег. Докфильмы приносит доход?

Я не из тех людей, кто будет биться с чем-то маленьким, это непрофессионально. У меня очень высокие запросы: как профессиональные, так и личные, я делаю свою работу так, чтобы все мои запросы были удовлетворены. Я так живу.

Несколько лет вы проводите встречи киноклуба с Еленой Погребижской, где обсуждаете документальные фильмы на острые социальные темы. Что вам даёт киноклуб?

У меня есть дефицит публичной деятельности. У меня неудовлетворенная эта часть эго. С тех пор, как я не занимаюсь рокмузыкой и не даю концертов, мне как-то нужно реализовать необходимость публичной работы, хоть убейся.

Для меня таким интересным сочетанием стал киноклуб. Он в большой степени удовлетворяет эту жажду.

Я получаю большое удовольствие от взаимодействия с  аудиторией. Плюс я могу продвигать хорошее документальное кино, которое сейчас снимают.

Это, в основном, российское, украинское или белорусское кино. Мы всего один раз показывали зарубежный фильм, но это был большой геморрой с договоренностями. Это такая бюрократия, мы собрали тогда миллион бумажек.

Если говорить о вашей карьере на ТВ: есть принципиальная разница в том, берёшь ты интервью у Бориса Ельцина или у ребёнка из интерната? В чем она?

Конечно, есть большая разница. Политик скажет всё, что нужно. А ребенка нужно разговорить.

Любой политик схватит вас за грудки и будет говорить с вами, пока вы не вырветесь. Естественно, говорить он будет неискренне.

А ребёнок говорить не будет. Нужно так построить с ним взаимоотношения, чтобы он что-то вам сказал, чтобы сказано это было понятным языком без скидок на детскую речь. Это непростая задача.

Непростая задача, с которой вы справились. Вас постоянно обвиняют в жёсткости, особенно после фильма «Мама, я убью тебя». Вы бы сейчас что-то исправили в нём?

Я всегда делаю то, во что верю. А что поправлять, когда фильм стал рычагом, который подействовал на всего этого ужасного интернатского монстра. Если бы не мой фильм, реформы бы не было. Или она произошла бы чёрт знает когда.

Вы бы хотели когда-нибудь вернуться на ТВ. И каким оно должно стать, чтобы соответсвовать вашим требованиям.

А никаким. Я не могу вернуться на ТВ, потому что больше не могу работать по найму. Я давно уже работаю на себя и я не могу перейти в систему иерархии: представить себе, что кто-то будет говорить мне, что делать, невозможно.

Что еще не сделано? О чём вы обязательно хотите рассказать зрителю?

Мы ведем подготовительную работу, будем снимать фильм «Пережить потерю». Это еще один фильм из психологического цикла. Очень много людей прислало свои истории, мы выберем тех, кого будем снимать.

Казалось бы, это такой процесс, о котором, с одной стороны, говорить трудно, а с другой — мы же это внутри преодолеваем. Большое количество людей застревают в этом. Наш фильм мог бы помочь им обозначить пути, как справиться с горем. Не очень лёгкая тема.

Но у вас и нет лёгких тем

Ну а что делать. Я точно знаю, что среди всех моих фильмов лидеры по просмотрам это «Мама, я убью тебя», «Доктор Лиза». Третий фильм — «Панические атаки». Сотни тысяч просмотров. Почему? Потому что кажется, да что это за тема такая.

Но вы не представляете, как люди нуждаются в этих знаниях. Когда с экрана ему объясняют, что его проблемы можно решить, рассказываю, как — это ужасно востребованно.

У нас не принято ходить к психоаналитикам до сих про, это же такая «проблема из сериалов»…

Это кажется, что анорексия, например, это проблема западного мира и моделей. А ничего, что это почти 10%?

Кажется, что вич — это что-то непонятное. Нам в школе читали лекцию, что это очень невоздержанные в сексе люди либо гомосексуалы. Это не так. 78% вич+ это гетеросексуальные люди. В России их миллионы. Это только официальные данные.

Нам всё кажется, что мир состоит из молодых и здоровых людей, у которых нет психологических проблем, которые проживут 100 лет. Это утопия. Мы разного пола, с разными проблемами, по разному с ними справляемся.

Лена, а что с музыкой? Вы собираетесь вернуться?

С музыкой есть одна проблема. Я до сих пор не знаю, как ее решить. У меня глубочайшее отторжение с залом, который собирается на мои концерты.

Я каждый раз, выходя на сцену, стою и вижу перед собой аудиторию, на 99% состоящую из пьяных подростков женского пола.

Я каждый раз думала: «Боже, что может меня заставить вернуться второй раз?». Да ничего. Поэтому я не пою.

Так те подростки уже выросли..

Так другие придут, не волнуйся. Смысл в том, что есть очень точная метафора, что произошло между мной и музыкой. Советский ученый говорил: «Мы научились вызывать цунами. Но не научились им управлять». Вот это про меня.

---

 

Анкета Энди Уорхола:

Что вы сейчас читаете? 

Я читаю профессиональные книги. У меня на столе лежит Роберт Макки «История на миллион долларов» и Александр Митта «Кино между адом и раем».

В каких ситуациях вы нервничаете?

Во всех.

Есть что-нибудь, что вы не сделали, и жалеете об этом?

Нет. Между действимем и недействием я всегда выберу первое.

Самая глупая сплетня, которую вы о себе слышали? 

Году в 2003 газета «Комсомольская правда» напечатала мою фотографию. Там какие-то специалисты обсуждали меня и по фото сказали, что у меня рак яичников.

---

Интервью с еще одним спикером Go Viral — управляющим редактором NOW THIS Вершей Шарма — можно посмотреть здесь.