Кризисный центр «Жеті-Ағаш»: История Ирины о насилии, убийстве и жизни в женской колонии

Ирина Олейникова:

В кризисном центре «Жеті-Ағаш» я живу уже 4 года, меня забрали с колонии по УДО в октябре 2014 года. Семейное положение у меня ужасное. В 9 лет я стала сиротой и меня воспитывали мачеха и отчим.

На сироту обращают меньше внимания, школьные друзья и подруги заранее к тебе плохо относятся. Родительский комитет мне выдавал очень скромную одежду, меня никто не поддерживал, потому что мама не придет и слово не замолвит. У нас на Алтае очень суровые зимы, а я ходила в лакированных туфлях. Мачехе было все равно, у нее были свои родные дети, а я жила как Золушка.

В 9 классе нужно было ездить из деревни в город 80 километров и снимать там комнату, а мачеха за это не стала платить. Поэтому я закончила только 8 классов школы. Познакомилась с парнем из деревни, у него родители тоже алкоголики были. Некуда нам было идти и мы сошлись, чтобы выживать и не болтаться где попало. Я вышла за него замуж, но он издевался надо мной, бил об стенку головой, гулял с другими женщинами, несмотря на то, что я была молодая. Тогда я ушла от него, уехала зарабатывать деньги на отгоне и научилась штукатурить. В то время на этом можно было заработать большие деньги. 

Позже я переехала в Сарканд, возле города Талдыкорган. Познакомилась там с мужчиной намного старше меня. Он искал женщину, которая бы ухаживала за его больной женой. Она была слепая, не могла ходить. У меня не было дома, ничего не было, только одежда, которая на мне. Пять лет я ухаживала за его женой: мыла, стирала, готовила и приглядывала за ней. После ее смерти он предложил мне остаться, чтобы я продолжала следить и вести хозяйство. Обещал оставить дом после своей смерти. Мне было некуда идти и я согласилась.

Спустя год он стал издеваться надо мной. Не разрешал мне краситься, ходить в магазин, не давал мне на руки деньги и ревновал. Если я с кем-то разговаривала, то он брал на улице толстую палку и бил, куда попадет, гнал домой. Бил до крови. Мог пинать меня, пока я не теряла сознание, ниже живота, в грудь и в лицо. Он терял рассудок, мог душить меня до такой степени, что язык вылезал, а потом брал ведро воды, обливал меня и по новой продолжал бить.

После этого он мог спокойно лечь спать рядом. Как душа будет лежать к такому человеку? Я начала пить водку украдкой от него, нашла подружек, которые могли мне ее принести. Взамен я могла отдать какую-то вещь, денег у меня не было. Я не могла выносить это физическое и моральное насилие, считала себя никчемной, моя самооценка упала. Была молодой, а выглядела как старуха. Вся голова была седая. Мне говорили, что я его ровесница, хотя он был на 30 лет меня старше. У меня были попытки суицида и я три раза пыталась повеситься, но меня спасали и откачивали. Смотрела в зеркало и мне было страшно, но уйти я не могла.

Он был жадным, скандальным мужчиной. Часто ругался с соседом. Однажды вечером часов в 11 кто-то постучался в дом. Двое мужчин, один из них наш сосед, ворвались и избили его. Он 12 дней пролежал в больнице и скончался. Меня в ту ночь они тоже искали, но я спряталась. После его смерти меня забрала милиция, даже одежду не дали собрать, а позже осудили за убийство.

Сам сосед был свидетелем на моем суде. Я говорила, что именно он совершил убийство, но мне не верили. Отпечатки пальцев в доме не снимали, доказательств милиция не собирала. Я хотела освободиться, найти справедливость, но мне сказали: «Не рыпайся, а то хуже будет». Сказали, что так я только наживу себе врагов. В 2010 году мне дали 6 лет лишения свободы в женской колонии.

В колонии ослепла на два глаза от стресса, нервов и плача, потому что я этого не совершала, но меня все равно забрали. Я была совсем другой Ирой. Страшной и забитой. Все унижение, которое я вынесла, уже въелись в меня. Я всех боялась, даже взгляд у меня был заячий какой-то. Казалось, что кто-то меня сейчас ударит. Вот как насилие влияет на человека. 

Я думала, что в колонии мне будет плохо, но на зоне я нашла спасение. Меня не били, я спала и не голодала. Даже обрадовалась, что посадили. В 2014 году мне должны были дать досрочное освобождения за примерное поведение. Девочки-волонтеры приезжали дарить подарки на 8 Марта всем женщинам в колонии. Они привезли мне какой-то халатик, что-то из одежды, мыло и шампунь.

Мне же никто посылки не слал, а я могла только стирать другим женщинам пододеяльники, простыни и они мне за это сигареты давали. Сигареты – это деньги, на которые можно купить все, что нужно. 

Волонтерам сказала, что освобождаться мне некуда, а они поговорили с Моникой, хозяйкой кризисного центра «Жеті-Ағаш». Сказали, что заберут меня и правда забрали. За два месяца восстановили мне зрение, приглашали психологов. Так я стала жить в кризисном центре и прошла годовой период адаптации. 

Моника, основательница кризисного центра «Жеті-Ағаш»

Наш центр много женщин поставил на ноги. Первые три месяца оказывают первую помощь, прописывают, лечат, если есть какие-то проблемы. Моника приглашает психологов, которые работают с женщинами.

У нас есть огород, сад и швейный цех, где они учатся шить, чтобы зарабатывать на жизнь. Мы делаем варенье, продаем кур и печем хлеб на продажу. Здесь научилась готовить и теперь я готовлю для остальных девушек. В центре строгие правила: нельзя курить, пить алкоголь, драться и материться. Некоторые не выдерживают и уходят. Они приходят сюда с зоны и хотят свободы, а им навязываются новые правила. Тем не менее многие вытерпели, перебороли себя и начали новую жизнь.

После года адаптации мы можем уходить жить самостоятельно. Моника помогает найти работу, снять квартиру и купить домашние принадлежности. 

Сейчас я живу отдельно и работаю в «Жеті-Ағаш». Все еще боюсь мужчин и не могу перебороть этот страх. Я пережила ад и хочется, чтобы девушки в такой ситуации бросали таких мужчин, не терпели, не теряли здоровье и лучшие годы. Я потеряла все, что у меня было, но теперь, благодаря центру, у меня все хорошо.