Как природа показала человеку, что пора остановиться

Мейебу — маленькая деревушка, затерявшаяся внутри дремучих лесов Минкебе, подле реки Ивиндо, в северной части Габона. И это самое нездоровое место на планете. Вспышки малярии, костоломной лихорадки, желтой лихорадки и сонной болезни для всех 150-ти жителей деревни уже привычное явление.

Но январь 1996-го, был самым плачевным для них. Вспышка Эболы, смертельного вируса, на тот момент неизвестного человечеству, перебралась из глубин лесов в сердце материка, поближе к людям, убив при этом 21  из 37 жителей деревушки. Всё началось с тех людей, которые трогали шкуры, убивали и ели шимпанзе из ближайшего леса.

Джон Видаль приехал в Мейебу в 2004 году, чтобы узнать, почему все смертельные вирусы зарождаются именно в тропических зонах и на рынках продажи мяса животных в Африке и Азии. Он проделал долгий путь, пока добирался до деревушки. Там он обнаружил, что люди до сих пор бояться, что вирус, который уносит до 90% от числа заболевших, может вернуться.

Всего десятилетие или два назад было принято считать, что тропические леса и нетронутые биологические скопления, кишащие неизведанными формами жизни, несут угрозу для человека. Укрывают вирусы и патогенные микроорганизмы, которые приводят к таким болезням, как Эбола, ВИЧ и костоломная лихорадка.

Но сегодня многие исследования показывают, что именно разрушение целостности биоразнообразия человеком создает условия для развития все новых вирусов и смертоносных болезней. Ярким примером является COVID-19. Болезнь возникла в конце 2019 года в Китае, и за пару месяцев успела разрушить секторы здравоохранения и экономики как в высокоразвитых странах, так и в бедных. Именно из-за этого скоро появится новая дисциплина — планетарное здоровье. Она будет направлена на изучение связей между благополучием людей и животных, и общей целостности экосистем.

Возможно ли то, что именно человеческая деятельность в лице строительства дорог и урбанизации городов, добычи полезных ископаемых, охоты и крупной вырубки лесов, спровоцировала Эболу в Мейебу и в других местах в 1990-х, а сегодня порождает новые ужасы?

«Мы вторгаемся в тропические леса и другие дикие места, в которых обитает бесчисленное количество животных, а в них так много неизвестных вирусов», — писал Дэвид Кваммен, автор Книги «Побочные эффекты: инфекции животных и последующие пандемии». «Мы разрушаем экосистемы и стряхиваем вирусы с их естественных хозяев. Когда такое происходит, вирусы ищут новый дом. Чаще всего, им оказываемся мы». 

Нарастающий эффект 

В 2008 году Кейт Джонс и группа исследователей выделила 335 заболеваний, которые возникли в период между 1960 и 2004 годами, хотя бы 60% из которых произошли от животных.

Кейт Джонс считает, что болезни, которые мы получаем от животных —это «скрытая цена экономического развития человека». «Нас просто так много, в любой среде. Мы входим в практически нетронутые места и подвергаемся воздействию со стороны природы. Мы создаем среду обитания, в которой вирусы легко передаются, а потом удивляемся, что у нас они есть!».

«Существует неограниченное количество патогенных микроорганизмов, которые продолжают развиваться при любых условиях до таких масштабов, что это становится опасным для человека», — говорит Эрик Февр, заведующий кафедрой ветеринарных инфекционных заболеваний в Институте инфекции и глобального здравоохранения в Ливерпуле.

Риск того, что патогенные микроорганизмы будут переходить от животным к людям, всегда был.

Единственное, что отличает нынешнюю ситуацию от ситуации в других десятилетиях — это то, что болезни могут возникать как в городской, так и в естественной среде. «Мы сами создали вокруг себя эту мешанину из видов, грызунов, летучих мышей, птиц и домашних животных. Всё это сосуществует в очень тесном контакте. И это создает условия для беспрепятственного перехода заболеваний от животного к человеку», — говорит Эрик Февр.

Верхушка айсберга

«Патогены не уважают границы видов», — говорит эколог-исследователь Томас Гиллеспи, доцент кафедры наук об окружающей среде Университета Эмори, который изучает сокращение естественной среды обитания и изменение поведения, увеличивающее риск распространения болезней от животных к человеку.

Меня нисколько не удивляет вспышка коронавируса. Большинство патогенов ещё предстоит обнаружить. Мы на самой верхушке айсберга.

«Мы ожидаем прибытия пандемического гриппа, мы ожидаем масштабных человеческих смертей и других патогенных заболеваний с другим воздействием на человека. Эбола не тот тип заболевания, который легко распространяется, но если появится что-то с уровнем смертности, как от Эболы, и распространенностью, как у кори, наступит катастрофа», — говорит Гиллеспи.

Гиллеспи уже видит это в США. Там, где пригороды вырубают леса и повышают риск заражения людей болезнью Лайма. «Изменение экосистемы влияет на сложный цикл для возбуждения болезни Лайма. Дело в том, что люди, которые близко живут в таких условиях, больше подвержены вероятности быть укушенными клещом, переносящим бактерии Лайма», — говорит он.

Тем не менее, исследования в области здоровья человека редко учитывают экологический фактор, говорит Ричард Остфельд, выдающийся старший научный сотрудник Института Кэри по изучению экосистем в Милбурке, Нью-Йорк. Именно он в лице научного сообщество развивает дисциплину «планетарное здоровье», которая рассматривает связь между здоровьем человека и целостностью экосистемы.

«Ученые и общественность считают, что природные экосистемы могут являться угрозой для нас. Это ошибка! Природа действительно представляет угрозу, но реальный ущерб наносит человеческая деятельность. Риски для здоровья увеличиваются, каждый раз, когда мы вмешиваемся в естественную среду», — говорит Остфельд.

Фелиция Кисинг, профессор биологии в Бард-колледже, Нью-Йорк, изучает, как изменения окружающей среды влияют на вероятность того, что люди больше будут подтверждены инфекционным заболеваниям. «Когда мы нарушаем биоразнообразие, мы видим, что виды, в целях сохранить свой генетический код, увеличиваются в популяциях и становятся агрессивнее. Они передают нам болезни, но они также являются лучшими хозяевами для этих же болезней»,— написала она в электронном письме в Университет окружающей среды. 

Связь с рынками 

Известно, что «влажный рынок» (так называют места, где продаётся свежее мясо) в Ухане, который, по мнению китайского правительства, стал отправной точкой для нынешней пандемии, торговал мясом различных животных начиная от волчиц, саламандр и крокодилов, заканчивая белками, скорпионами и черепахами.

Такие же рынки есть в Западной и Центральной Африке. Там продается мясо обезьян, летучих мышей, птиц и десятков других млекопитающих, насекомых и грызунов, которых забивают и продают вблизи открытых свалок.

Рынок Уханя, наряду с другими, продающими живых животных, был закрыт китайскими властями, а в прошлом месяце Пекин запретил торговлю и употребление в пищу диких животных, за исключением рыбы и морепродуктов. Но такого рода запреты не являются ответом на проблему, считают некоторые ученые.

«Эти рынки — возможность получения пищи для сотен миллионов бедных людей, и избавиться от них на законном уровне невозможно», — говорит Делия Грейс, старший эпидемиолог и ветеринар из Международного института исследований животноводства, который находится в Найроби, Кения. Она считает, что такой запрет заставит торговцев перейти в подпольные условия, где будет еще меньше санитарных требований. 

Февр и его коллега Сессилия Таколи, главный исследователь в исследовательской группе по населенным пунктам в Международном институте окружающей среды и развития, утверждают в своем блоге, что вместо того, чтобы указывать пальцем на «влажные рынки», нужно смотреть на растущую проблему торговли животными в дикой природе. 

«Именно дикие животные, а не сельскохозяйственные, являются хозяевами многих вирусов», — пишут они. «“Влажные рынки” считаются частью неформальной торговли продуктами питания, которую часто обвиняют в том, что она способствует распространению болезней. Но фактические данные показывают, что связь между рынками и болезнями не так явно выражена».

Так можно с этим что-нибудь сделать? 

Кейт Джонс говорит, что перемены должны исходить как от богатых, так и от бедных слоев населения. По ее словам, спрос на древесину, полезные ископаемые и ресурсы — глобальный. Это ведёт к ухудшению природного ландшафта и нарушению экологии, а это все уже ведёт к болезням.

Мы должны думать о глобальной безопасности, находить слабые места и укреплять их, оказывать медицинскую помощь в развивающихся странах. В противном случае, мы можем снова наступить на те же грабли.

Февр и Таколи выступают за переосмысление городской инфраструктуры, особенно в населенных пунктах с низким доходом. «Сейчас цель — сдержать распространение инфекции», — пишут они. «В более долгосрочной перспективе нужно учитывать, что будут новые инфекционные заболевания, они скорее всего будут еще сильнее и быстрее. Нужно глобально пересматривать подходы к городскому планированию и общему человеческому развитию». 

По словам Брайана Берда, исследователя вирусолога из Университета Калифорнию, суть заключается в том, чтобы быть готовыми. «Мы не можем предсказать, откуда вылезет следующая пандемия, поэтому нам нужно искать подходы на опережение», — говорит он. «Единственное предопределенная вещь заключается в том, что следующая пандемия обязательно придёт».

Источник: theguardian.com