Габидуллина Зульфия Раухатовна — спортсменка, мастер спорта по плаванию, абсолютная чемпионка паралимпийских игр. Зульфия Раухатовна родом из Тараза. С 2010 года начала более профессионально заниматься плаванием, до этого, занимала призовые места на городских, областных и республиканских турнирах. В 2016 году выиграла первую для Казахстана паралимпийскую медаль, в Рио-де-Жанейро.
С 22 сентября по 2 октября проходил благотворительный веломарафон Алматы-Туркестан. 900 км преодолели спортсмены с ограниченными возможностями и любители, среди них была и Зульфия Раухатовна.
Мы встретились с Зульфией Раухатовной в Шымкенте на восьмой день веломарафона. Поговорили с чемпионкой о травмах, спорте, детском воспитании и о том, как несмотря ни на что, не терять веру и надежду.
В 1990 году, одна журналистка задала мне вопрос — о чем я мечтаю. Я тогда ответила, что хочу попасть на олимпиаду и поучаствовать в веломарафоне по Казахстану. Проходит 12 лет, я попадаю на свою первую олимпиаду, проходит 29 лет и я присоединяюсь к велосообществу Казахстана, чтобы поучаствовать в веломарафоне «Алматы-Туркестан».
Надо правильно загадывать желания, тогда они исполняются. Теперь моя следующая цель — благополучно пройти классификацию и одержать победу в Токио.
Я была избалованным и гиперактивным ребенком. С детства была любимицей в семье.
Недалеко от садика, куда я ходила, был роддом. В тот день, когда я попала под мотоцикл, у этого самого мотоциклиста родился 11 ребенок — сын. Он видимо обмывал, был в нетрезвом состоянии и ехал на большой скорости. Несмотря на то, что мы проходили на пешеходном переходе, он думал, что успеет проехать и не заметил меня, бегущую впереди всех.
Я попала под мотоцикл и осталась между мотоциклом и люлькой, в месте их крепления. На мне было платье, оно попало в колеса и из-за этого меня прокрутило несколько раз так, что в голову ударило и крепление на мотоцикле и тормоз. Мотоциклист в конце врезался в дерево. На тот момент мне было пять-шесть лет.
Долгое время находилась в коме, когда пришла в себя, перенесла несколько операций. Родителям тогда сказали, что либо ребенок не выживет, либо будет умственно-отсталым.
Мне сделали несколько операций, вправляли позвоночник, удаляли осколки. Основную операцию на голову не делали, так как был риск. Сделали мне ее только в 18 лет. До этого времени я сильно мучилась и постоянно принимала обезболивающие. Любой холод, любой сквозняк сразу чувствовала головой.
Я заново училась кушать, держать ложку, разговаривать. Сама на тот момент ничего не осознавала, ребенок ведь. Даже в больнице я была окружена любовью и заботой. Не могла разговаривать, зато хорошо кричала. Помню, в моем шкафчике всегда были сладости. Когда дети постарше приходили забирать что-то с моего шкафчика я начинала кричать, так одно время меня называли «сиреной».
Реабилитация включала в себя постоянное движение, спорт. Это были: гимнастика, бассейн, тренажеры. Сейчас выросла и понимаю, что все это было частью реабилитации, а тогда думала, что с нами играют.
В больнице был один врач, он привязывал меня к своим коленям, надевал на мои ножки свои тапочки, держал за плечи и так мы ходили с ним по больнице, нашими общими ногами. Гуляли так по несколько раз в день. Я тогда думала, что он любит меня. Оказывается, он со всеми детьми так занимался.
Не знаю, приходило ли ко мне осознание того, что я стала инвалидом. Как ребенок, я приняла себя такой, какая я есть. Мама тоже говорила, что я очень легко перенесла.
Вышла замуж в 30 лет. С мужем мы жили как в сказке, пока не выяснилось, что я беременна. В один день в поликлинику вызвали мою маму и свекровь. Сказали, что мне нужно делать аборт и что родителям стоит на меня повлиять, чтобы уговорить на аборт. Моя мама сразу отказалась. Свекровь сказала, что если я не сделаю аборт, то могу уходить из их дома. Муж был на стороне свекрови.
Меня пугали, что из-за генетики будет осложнение и может родиться нездоровый ребенок. Когда я была уже на третьем месяце и решила окончательно не делать аборт, муж сказал: «Все, решай, со мной или без меня». Я выбрала ребенка.
Сильно переживала, много плакала, был риск выкидыша. Моя тетя хорошо поддержала меня. Говорила взять себя в руки и не реветь, если хочу здорового ребенка. Говорила: «Для чего ты развелась, чтобы еще и без ребенка остаться?».
А действительно, почему я плачу? У меня же ребенок!
Родилась дочка, абсолютно здоровая. В моем положении дочка — это сверхподарок. Муж знал, что я родила. Раньше он не признавал ее как дочь, сейчас признает. Общаемся как друзья. Дочка близко не общается с ним.
Сейчас он раскаивается, но детскую травму уже не исправишь. В детстве Руфия (имя дочери – прим. ред.) спрашивала, почему папа не живет с нами, я отвечала: «Ты же любишь свою маму, так и он любит свою и поэтому живет с ней».
Ни разу не говорила ей плохого об отце. У нас есть крестный, он заменил Руфие папу. Часто гулял с ней и уделял внимание, хотя и у самого были дети.
Когда мне было 16 лет, я сильно обидела свою маму. В тот период снова проходила лечение за лечением, а мне становилось только хуже. Боли в голове усиливались, любой холод и сквозняк раздражали, устала сидеть на обезболивающих. Тогда маме сказала: «Мам, зачем ты меня спасла? У меня уже сил нет». Мама ответила, что я пойму это только тогда, когда вырасту и у меня будет свой ребенок.
Когда я родила дочку, начала понимать ее. Когда дочке было девять месяцев, мы маму похоронили, мне очень тяжело без нее. Всем своим знакомым говорю беречь своих мам.
Родителям не нужны наши деньги, им просто нужно внимание их детей и любовь. Мы с возрастом становимся эгоистичнее. Мы грубим маме, а она промолчит и перетерпит.
Когда моя дочка мне грубит, я реагирую сразу: «Дочка, ты неправильно поступаешь». Нельзя доводить грубость детей до привычки. Замечания делать надо сразу, так будет лучше и родителю, и ребенку. Мы с дочкой сейчас как подружки.
В пять лет доча покупала шоколадки и печенье у бабулек на улице и, оказывается, угощала девочек постарше во дворе. Говорила: «Со мной девочки не играют, говорят, у тебя папы нет, мы с тобой играть не будем. Я им сладости покупаю, они играют». Я ей объяснила тогда:
«Дружбу за печенье не купишь. А папа у тебя есть, он просто живет со своей мамой. Давай, доченька, не будем дружбу покупать».
Когда Руфия училась в начальных классах, ее иногда обижали, говорили: «Мы не будем с тобой кушать, у тебя мама инвалидка». Тогда учителя очень сильно помогли решить эту проблему и сплотить класс.
Как-то раз на уроке дети писали семь своих желаний, на каждый лепесток цветика-семицветика. Каждый посвятил один лепесточек Руфие и мне: «Хочу, чтобы мама Руфии не болела», и так каждый написал. Это было влияние их учителя, от них многое зависит в воспитании детей.
Мой ребенок давал мне жить!
Как-то раз я сильно болела, она подошла ко мне и говорит: «Мам, я чай поставила». Я ей в ответ: «Молодец!», а потом лежу и думаю, как это она чай поставила, и чувствую запах газа. Тут уже не до болезни — быстро садишься на коляску и бежишь на кухню открывать все форточки. В общем, болеть было некогда.
Прийти в спорт решила не я, а, наверное, моя травма. После аварии мы постоянно занимались, это была наша реабилитация. Считаю, что реабилитация продолжается по сей день.
В 1990 году у нас были первые городские соревнования для инвалидов. Устраивали гонки, я решила участвовать. Тогда призы были такие смешные, дарили радио «Маяк», а в итоге подаренная партия оказалась бракованной.
Сказали, что каждый год будут проходить такие соревнования. Я решила, что буду постоянно участвовать и стала каждый день заниматься.
В 1991 году были первые республиканские соревнования. Нас повезли в Алматы. Мама очень переживала, не хотела меня отпускать, но в итоге я поехала и заняла там первое место. Там сказали, что республиканские соревнования для людей с ограниченными возможностями будут проходить раз в четыре года.
В 1994 году я выиграла семь первых мест, в 1998 опять первые места.
Участвовала во всевозможных соревнованиях: шахматы, шашки, стрельба, теннис. Я умела и умею все. В шашки играла машинально и получалось, что выигрывала. Многие не соглашались со мной играть, говорили, что я все равно выигрываю и все призы забираю.
В 2000 году провели первые паралимпийские игры в Казахстане. Нужно было выбирать одно направление, выбрала плавание.
В 2007 году была параспартакиада в Талдыкоргане. Саттар Ергалиевич (тренер Зульфии – прим. ред.) тогда только устроился на работу, он бывший боксер, поехал с нами и курировал плавание. Начал нас каждый год возить на соревнования и серьезно с нами заниматься.
В 2010 году Саттар Ергалиевич повез меня в Словакию на Азиаду. Там я проигрываю и плачу. Тогда тренер дал мне хорошую поддержку, сказав, что мы только-только начинаем. Я помню, там выиграла одна пловчиха, у нее был превосходный результат для меня на тот момент. Я когда увидела, то подумала, что не смогу так никогда. Проходит четыре года, я снова еду на Азиаду и обыгрываю именно ее.
В 2012 ездила на олимпиаду в Лондоне, проиграла.
В 2016 году выиграла первое золото на олимпиаде в Рио. Вся жизнь моя тогда поменялась. Благодаря моей победе нам повысили в Казахстане стипендию и начали платить зарплату.
Это незабываемое чувство — когда поднимается твой флаг. Мне казалось, что это не флаг поднимается, а мой Казахстан поднимает меня на пьедестал.
Я бы не хотела возвращать время назад. Откуда знаешь, если вернуть время вспять, то вдруг будет только хуже. Да, были периоды, когда не было денег, когда все было сложно, но это жизнь и своими испытаниями она интересна! Я рада, что живу той жизнью, которая мне дана сейчас.
Раньше я очень злилась на супруга, что он бросил нас. Время лечит, сейчас я благодарна ему, что у меня есть ребенок, это стоит всех испытаний.
Я радуюсь каждому дню, радуюсь, что со мной мой ребенок. Радуюсь, что могу заниматься спортом, что кому-то нужна. Для меня жизнь не стоит на месте. Хочется пробовать что-то новое и узнавать на что еще я способна.
На фото участники веломарафона Алматы-Туркестан
У меня есть два жизненных девиза: «Будь счастлива каждую секунду» и «Кто последним уходит с тренировки, тот первым приходит к финишу».
Получай актуальные подборки новостей, узнавай о самом интересном в Steppe (без спама, обещаем 😉)
(без спама, обещаем 😉)
