Врач комбустиолог — о новой биологической повязке для лечения ожогов

Комбустиология — отрасль медицины, изучающая тяжёлые ожоговые поражения. Мы поговорили с врачом-комбустиологом национального научного центра онкологии и трансплантологии Абугалиевым Кабылбеком о том, почему студенты не хотят идти в ожоговую медицину, как получить патент на свое изобретение и как биологическая повязка изменит лечение ожогов в Казахстане.

---

— Как началась ваша карьера и почему вы решили развиваться именно в этом направлении?

Работал в Караганде в больнице имени Макажанова. Моей работой было лечение ожогов. Караганда — это город со множеством промышленных предприятий, поэтому мы часто принимали взрослых и детей с большими ожогами. В Казахстане основным перевязочным материалом для лечения ран остается марля. Сейчас у нас нет выбора в перевязочных материалах.

— Вы не целенаправленно решили стать комбустиологом?

Так получилось. Я был травматологом и по системе ротации меня направили в ожоговое отделение. Моим учителем была Недорезова Анна Иосифовна, заведующая ожогового отделения и одна из первых организаторов комбустиологии в Караганде, возможно, и в Казахстане.

Комбустиологом работать очень сложно. Это такая специальность, где не каждый приживается, потому что есть свои особенности работы. Те, кто работают в другом направлении, переходя в комбустиологию, немного теряются.

Чтобы вылечить пациента с обширными ранами требуется большое количество времени. Если хирург прооперировал аппендицит, то на седьмые сутки пациента выписывают. Пациента же с ожогами выписывают через месяц, а с обширными ожогами через 3-4 месяца. Чтобы вылечить пациента с ожогами, необходимо использовать много знаний, сил и умений.

Когда пациент в тяжелом состоянии, одного местного лечения мало. Недостаточно знать только хирургию, необходимо быть хорошим терапевтом, реаниматологом и знать различные медицинские специальности. Ожоги поражают сердце, печень, почки и головной мозг. Это не значит, что они обжигаются напрямую, но большая ожоговая поверхность влияет и на внутренние органы.

Нужно правильно проводить инфузионную терапию, то есть переливание растворов, необходимо рассчитывать калории, чтобы пациент получал достаточное количество энергии. Это специальность, где есть стык реанимации, хирургии и терапии. Вот это мне и понравилось. В ожоговое отделение меня перевели лишь на время, но заведующая отделения уговорила администрацию, чтобы меня перевели в отдел комбустиологии.

В 55 лет она написала заявление об увольнении. Ее попросили остаться, но она сказала: «Оставьте Кабылбека заведующим и тогда я буду работать». Получилось, что в 24 года я стал заведующим ожогового отделения.

— Когда вы стали разрабатывать свою биологическую повязку?

Интересовался и читал. Узнал, что за рубежом используют разные биологические повязки. А в Казахстане на тот момент ничего не было. В то время мы использовали брюшину крупного рогатого скота, чему нас научил профессор Хафиз Макажанов и сейчас больница носит его имя. Мы обрабатывали брюшину хлорамином и использовали как повязку.

В 2009 году меня пригласили работать в Астану и я подумал, что еду туда не для того, чтобы быть обычным врачом. Хочу внедрить новшества в Казахстане.

Кабылбек Абугалиев на выступлении TedXAstana

Я начал заниматься биологической повязкой в 2010 году, но в Казахстане без денег ничего не делается. Без финансов ни один предприниматель тебя не поддержит. В 2012 году я подал на грант в Министерство образования и науки и получил его.

— Из чего она сделана и как выглядит?

Это тонкая пленка белого цвета толщиной в 0.2-0.8 миллиметров. Ее можно использовать, когда человек полностью теряет кожу и остается открытая рана. Когда перевязываешь ее марлей, то марля пристает, натирает и пациенту больно. Потом, пропитываясь гноем, она начинает плохо пахнуть.

Биологическая повязка выполняет свойства кожи и она защищает рану. Это, конечно, не настоящая кожа, но по защитным свойствам она превосходит медицинскую марлю и другие повязки.

Повязка сделана из плоти коровы. Внутри брюшной стенки животного есть тоненькая пленка. Мы ее снимаем и обрабатываем высокотехнологичным способом: клетки животного полностью исчезают и остается только коллагеновый каркас. То есть, первичные белки, которые у всех млекопитающих имеют одинаковую структуру. Когда пленка очищена от клеток животного, то она становится менее чужеродной для человеческого организма.

— А где вы берете материал?

Сейчас процесс взятия материала серьезный. Для того чтобы соответствовать международному уровню, мы должны брать материал там, где забой скота идет согласно требованиям СанЭпидСлужбы по Казахстану. Мы стараемся брать его там, где животные здоровы, а забой скота происходит при условиях, которые предотвращали бы загрязнение брюшины. Сейчас мы заключаем договоры с теми предприятиями, у кого есть все сертификаты и кто может экспортировать мясо животных в страны СНГ и Европы. Их сертификаты должны соответствовать международному уровню.

— Как происходит процесс накладывания этой повязки? Она универсальная или делается индивидуально для каждого пациента?

Нет, она универсальная, остается на коже и периодически меняется. Если обучить врача, то он сможет перевязать каждого. Однако у нее есть свои показания и противопоказания. Нет универсальной повязки, которая лечила бы все. Поэтому для эффективного использования повязки необходим врач, который знает как ее накладывать, на каких стадиях и когда стоит от нее отказаться.

К тому же любое лечение с использованием медикаментов должно согласовываться с пациентом. Будет правильно, если мы предупреждаем, что будем использовать биологическую повязку. Обычно больные никогда не возражают.

— Какое еще преимущество у биологической повязки, кроме того, что пациенту не больно во время ее снятия?

Выживаемость. При использовании повязки можно предотвратить смертность, можно сократить время лечения, а рана будет заживать быстрее и не будет выраженных рубцов. Преимуществ много.

— Как часто меняется повязка?

Она может меняться один раз в два дня или один раз в неделю. В зависимости от того, в каком состоянии рана. Если она чистая, под ней не скапливаются гнойные выделения, и ее можно использовать много дней подряд.

— Эта технология как-то отличается от западных способов лечения?

Мы получили евразийский патент. Суть технологии заключается в универсальности материала. Это доступный и дешевый материал, который не используется за рубежом. Если мы выйдем на рынок, то наш материал будет стоить дешевле, чем другие. Мы будем искать поддержки со стороны Министерства здравоохранения РК, потому что это национальный продукт. Рассчитываем, что эти повязки появятся в государственных больницах.

Цена будет измеряться в квадратных сантиметрах. Мы выведем стоимость одного квадратного сантиметра. Так будет высчитываться стоимость стандартной повязки.

— Вы как-то упомянули, что лечить ожоги невыгодно и комбустиология в целом -непрестижная профессия. Почему вы так считаете?

Я основываюсь на фактах. На лечение одного пациента с обширными ожогами тратится около двух миллионов, а возмещение государства составляет около 320 тысяч.

— А что насчёт студентов? Они не хотят идти в комбустиологию?

Комбустиология — это хирургическая специальность. Им сначала нужно стать хирургами. Перед молодым специалистом будет стоять выбор. Но наша реальность показывает, что в ожоги идут неохотно. Специальность требует много усилий, а отдача небольшая. В том числе со стороны администрации поступают упреки, что мы неприбыльные и убыточные.

— Какие у вас планы на дальнейшую разработку повязки?

Сначала нам нужно получить разрешение на клинические испытания и пройти успешные клинические исследования. Нужен грамотный юридический подход. Мы должны пройти все бюрократические ступени в обязательном порядке.

Наши эксперты привыкли работать с зарубежными организациями, их изделиями и медикаментами. Это привычно и обычно заканчивается успехом. Здесь же все совершенно по-другому. Я надеюсь, что наше государство проводит работу, чтобы наши исследования не пропадали впустую, а мы от них получали какую-нибудь прибыль. Думаю, что нас в этом поддержат.