Вселенная Рината Балгабаева: как снимать по три документальных хита в год 

В интервью для STEPPE документалист Ринат Балгабаев рассказал, как относится к критике и почему не любит появляться в кадре в своих фильмах. 

— Вы выпускаете три-четыре фильма в год. Чем продиктована именно такая продуктивность?

Я сам только недавно понял, что у меня мощность в год — это три, максимум четыре фильма. Это связано с тем, что, во-первых, на фильм уходит достаточно много времени, а производство документальных фильмов не является до сих пор моей основной деятельностью. Я живу, работаю, занимаюсь своей основной работой, и между делом пытаюсь снимать докфильмы.

Во-вторых, деньги. Все, конечно, упирается в них, потому что на каждый фильм примерно уходит 2-3 года, чтобы найти на конкретную тему спонсора. К сожалению, темы, которые я поднимаю, не такие приятные для спонсирования коммерческими организациями и структурами. Многие бренды, которые хотели бы заниматься социальными проектами, не хотят, чтобы их компания упоминалась в таком ключе. Либо же они хотят заказать дофильм и зашить в него прямую рекламу, что, к сожалению, в моих фильмах практически невозможно. 

— В 2025 году у вас уже вышло три фильма. Получается, что следующий будет только в 2026-м? 

У меня в планах до декабря выпустить еще один фильм, но для этого очень много обстоятельств должно сложиться. Так со многими фильмами бывает. Например, «Паводки» мы снимали прошлой осенью, а выпустили в декабре. Договорились со спонсором, что не будем тянуть до весны. Хотя зимой тема не совсем совпала с сезоном, но получилось как получилось. 

— По поводу «Паводков». Есть ли у вас ощущение, что вы говорите про тему, которая интересна людям из регионов, но аудитория в Астане и Алматы живет в некотором пузыре и только благодаря вашим фильмам может понять, что творится регионах?

У нас в стране очень много событий в течение года происходит. И на момент, например, когда я выпускаю фильм о паводках, самих паводков, конечно, уже нет. Возможно, если бы я выпустил фильм в моменте, это был бы большой резонанс, но у меня тогда не было возможности ни физической, ни финансовой выехать на место.

А человеческая память работает так, что уже через три-четыре месяца люди забывают, что произошло полгода назад. Особенно, учитывая, что мы живем от кризиса к кризису. Есть событийные темы. Например, паводки, пожар, ЧП на производстве. А есть системные проблемы. Они не привязаны к какому-то конкретному короткому периоду времени. И когда ты обнаруживаешь какие-то системные недочеты, которые зачастую удивляют. Даже меня. Например, история про наркозависимость и закладчиков была до этого мне абсолютно незнакома. 

— Как вообще эта тема попала в ваше поле зрения? 

Совершенно случайно. Где-то на фоне я услышал, что появилась новая синтетика, которую продают молодежи в клубах. Но я жил стереотипом, что массовая наркозависимость как явление осталась в прошлом. Пребывал в этой иллюзии, пока я не узнал о нескольких людях, которые употребляют. 

Я удивился, что это достаточно образованные люди. Почему у них критическое мышление при первом употреблении не сработало? Тогда же я познакомился с Евгением Яном, медицинским психологом, который был экспертом, высказывавшимся о зависимости в двух моих фильмах. Он проводил исследование и оказалось, что у огромной части молодых ребят, студентов, школьников, есть высокая толерантность к наркотикам. Они не считают проблемой первое употребление, и верят в существование casual употребления, ситуативного, которое якобы не является зависимостью. 

Когда я был подростком, отношение к этой теме было совсем другим. А у них есть еще такой стереотип, мол, если мы не колемся, значит, это не зависимость еще. Я подумал, что это очень опасно. У меня нет детей, но они есть у многих моих ровесников. И многие из них тоже не знают об этой проблеме, а их дети могут быть в нее погружены. Я начал изучать, копаться, так получился фильм.

— Если говорить о системных проблемах, не возникает ли ощущения, что темы из ваших фильмов перетекают из одной в другую? Например, наркозависимость и лудомания. 

Ребята из моей съемочной команды иногда шутят, что есть некая Вселенная Рината Балгабаева, в которой темы одна в другую перетекают. Есть, например, фильм о домогательствах, у него есть продолжение, фильм о сексуализированном насилии, а продолжением документалки о домогательствах является фильм о половом просвещении. Тоже хороший фильм, важный. Он не имеет большого количества просмотров. Он на другом канале залит. Но это очень важный фильм и очень важная тема, про которую никто не говорит. 

Например, когда я начинаю изучать какую-то тему, то понимаю, что она больше, и что есть очень много вытекающих из нее проблем, которые тоже нужно осветить. Когда я снял фильм о наркозависимости, тут же мне начало прилетать: А снимите фильм о лудомании. Я такой, ну, блин, нужен фильм о лудомании. Я начал спрашивать, узнавать и оказалось, что лудоманов у нас плюс-минус столько же, сколько наркозависимых. 

— После вашего фильма о лудомании я не могу развидеть, как много людей действительно сидят в приложениях со ставками. Раньше вообще не представляла, что так много. 

Да, я тоже никогда не обращал на это внимание. У меня были знакомые, которые занимают деньги, а потом просто пропадают. И когда ты начинаешь это анализировать, то понимаешь, что вот это и есть лудомания. А бывает, что я замечаю, некоторые проблемы, которые есть в нашем обществе, но о них до сих не сняли ничего на YouTube. Тогда я думаю, что если на эту тему нет видео, то очень большое количество людей, скорее всего, не информировано. Значит, нужно что-то про это снимать. Так у меня было с фильмом о послеродовой депрессии. Не было в русскоязычном пространстве, к сожалению, толковых информационных видео по этой теме. Я решил, что нужно что-то на эту тему обязательно снять.

— В своих фильмах вы сами не присутствуете в кадре, ни как «говорящая голова», ни как человек, который задает вопросы. Это намеренный авторский прием, чтобы дать голос своим героям? 

Лично я сам никак не влияю на восприятие информации зрителем. Мне хочется, чтобы тема была донесена устами людей, которые пережили какую-либо проблему. Мои фильмы и так часто обвиняют в том, что они не фильмы. И мое присутствие еще сильнее усугубило бы это восприятие. И потом у меня нет амбиции, чтобы лицо везде мелькало. Это способ подачи информации, который меня устраивает. Я не отнимаю драгоценного хрона фильма своим присутствием. Лучше дать еще одного эксперта, еще одного героя, чем просто смотреть на свое лицо. 

— Как вы считает, почему вам вообще прилетает, что ваши фильмы не фильмы? Откуда это вообще могло взяться? 

Претензии были разные. Например, о том, что я порчу вкус людей и теперь аудитория не знает, что такое настоящая документалистика. 

Есть профессиональная когорта людей, которые получили образование, изучают эту сферу, пишут критические статьи. И они, наверное, имеют право такое говорить.Возможно, потому что у меня нет специального образования. У меня не было никогда амбиций стать творческой институцией, которая бы делала какое-то творческое произведение. Мне важно информировать людей о проблемах, которые меня волнуют. Но, к сожалению, или, может, к счастью, мне начали прилетать такие претензии от профессионалов. Есть сборник статей о казахстанском кино, где говорится, что, например, мои фильмы нельзя назвать кино, потому что в них нет киноязыка.

Некоторые документалисты, которые получили образование, в том числе и за рубежом, посвящали целые посты тому, что я снимаю очень быстро, в течение 2-3 месяцев. А я это делаю, потому что у меня нет денег снимать дольше. Это единственное объяснение, почему происходит именно так. К сожалению, у меня нет возможности жить с героем.  У меня есть один-два дня, чтобы снять историю. 

— Как вы относитесь к такой критике? 

Я знаю, что претензии будут всегда, потому что фильмы набирают достаточное количество просмотров, многим попадаются на глаза. Но я из-за этого вообще не раздражаюсь. В первый раз меня это удивило. Я подумал: «Блин, зачем вы, суперпрофессионалы, пишете обо мне?» А потом как-то я к этому уже привык, спокойно отношусь. 

Так же как и к признанию. Я вообще не верю в народную любовь и тому подобное. Сегодня ты есть, завтра тебя нет. Сейчас тебя будут восхвалять, а на следующий день эти же люди первыми начнут тебя ругать и обижаться, что ты не соответствуешь их ожиданиям. Возможно, слишком большая шумиха создает иногда бессмысленный ажиотаж. Я бы этого не хотел. Я бы хотел, чтобы мои фильмы жили своей жизнью и не были привязаны к моей личности.