Несмотря на развитие технологий, доступность информации и рост общей медицинской грамотности, в Казахстане до сих пор встречаются пациенты, которые в критический момент выбирают не доказательную медицину, а народных целителей, соду, змеиный яд и даже солидол. Врачи-онкологи Зиё Гасанов, Алмаз Байжигитов и Зарина Ильянова рассказали STEPPE о реальных случаях из практики и объяснили, как работает дезинформация, почему пациенты теряют доверие к современной медицине и какова цена отказа от своевременного лечения. Попытаемся понять, почему в XXI веке люди по-прежнему доверяют псевдоспециалистам.
По словам Зиё Гасанова, онколога-уролога и врача высшей категории, раньше пациенты чаще прибегали к альтернативным методам лечения и обращались к знахарям, целителям, травникам, занимаясь самолечением. Сегодня ситуация немного изменилась в лучшую сторону, ведь пациенты стали больше читать, интересоваться и вникать в суть болезней — повысилась общая медицинская грамотность. Он отметил, что в настоящее время к нетрадиционной медицине обращается значительно меньше людей — примерно 10-15% от общего числа пациентов.
Как считает онколог, основная причина, по которой некоторые все еще выбирают опасные методы, — недоверие к медицине, связанное с низким уровнем информированности. Пациенты часто становятся жертвами дезинформации и не понимают, что вместе с полезной информацией распространяется множество опасных советов: они начинают пить соду, собственную мочу, травы или даже яды в надежде на исцеление.
Алмаз Байжигитов, онколог, маммолог и пластический онкореконструктивный хирург с 15-летним стажем, подробно объяснил, почему пациенты все еще обращаются к нетрадиционной медицине, какие мифы о лечении онкологических заболеваний наиболее распространены, и как дезинформация мешает своевременной диагностике и эффективному лечению
— Насколько часто вы сталкиваетесь с теми, кто выбирает альтернативные методы лечения вместо современных подходов?
В начале моей карьеры, с 2009 по 2011 год, пациентов, отдававших предпочтение альтернативным методам, было намного больше, чем сейчас. Люди начинают уже больше доверять медицине, чему способствует пропаганда здорового образа жизни, борьбы с онкологией и все, что с этим связано. Как я считаю, чем образованнее и культурнее человек, тем больше он доверяет современной медицине. Бывает, к сожалению, когда не получается убедить пациента — некоторые твердо убеждены, что медицина не поможет.
— Какие основные причины, по вашему мнению, приводят людей к выбору небезопасных и антинаучных методов? Какие могут быть последствия?
Основные причины — недостаток знаний, невежество, ограниченность взглядов, а иногда и влияние глубоких религиозных убеждений. Причем я сейчас говорю не о религии как о системе мировоззрения: на самом деле религия и наука могут прекрасно сосуществовать. Есть ученые, которые профессионально занимаются религиозными вопросами — это высокообразованные и культурные люди, которые прекрасно понимают, где вера, а где наука, и могут отличить одно от другого.
Есть еще одна важная проблема — это недоверие к врачам, которое тоже не возникает на пустом месте. К сожалению, иногда люди сталкиваются с недобросовестными или недостаточно подготовленными специалистами. Бывает, что врач пугает пациента на первой же консультации, проявляет грубость и равнодушие. Конечно, после такого трудно рассчитывать на доверие. Думаю, многие тоже с этим сталкивались.
И последствия такой ситуации в онкологии особенно тяжелые. Здесь цена ошибки — жизнь человека. Причем смерть от онкологии далеко не быстрая — это долгий, тяжелый, мучительный процесс, ведь страдает не только пациент, но и его близкие. Это испытание для всех, кто находится рядом.
Читайте также: Инфаркт и инсульт: все, что нужно знать, чтобы спасти жизнь
— Можете ли вы поделиться историями о пациентах, которые отказались от научно обоснованного лечения в пользу альтернативного? К каким методами они прибегали?
Некоторые принимают змеиный яд, пьют алкоголь с настойками, отправляются в Индию на поиски народных методов, а кто-то использует солидол и даже ветеринарные препараты для лечения ран у животных — все это не помогает, поскольку природа онкологии совершенно иная.
У меня есть история о народных целителях — их еще называют «емші». Однажды ко мне обратилась пациентка 40-45 лет, которой один из лекарей посоветовал «греть» опухоль и отказаться от химиотерапии. Он убеждал тем, что ее волосы начнут выпадать, а организм — страдать, после чего наступит смерть. По его словам, если нагреть опухоль, то она вырастет, «вылезет» наружу и полностью заживет. Не могу сказать, как именно они это делали, но предполагаю, что мазями и различными народными способами. Все привело к тому, что опухоль приобрела язвенно-некротическую и отечно-инфильтративную форму (первая форма вызывает язвы и отмирание тканей, вторая — сильную отечность и глубокое проникновение воспаления или опухоли в ткани). Это была кратерообразная яма в груди — практически виднелись ребра. Помимо этого, чем больше опухоль в размере и диаметре, тем больше отек — происходит инфильтрация тканей (процесс попадания жидкости или веществ между клетками тканей — признак воспаления, опухоли или введения лекарства), метастазы распространяются по костям, легким, печени, головному мозгу и другим органам. То есть это уже общее органическое поражение — канцероматоз (раковые клетки распространяются по оболочкам органов и образуют много опухолей — признак запущенной стадии болезни). В таком состоянии она пришла ко мне за помощью вместе с родственниками. К сожалению, я уже не мог помочь, поскольку таким пациентам отказывают не то что хирурги, а даже химиотерапевты — остается только паллиативная помощь (поддержка людей с тяжелыми или неизлечимыми болезнями).
— Бывают ли ситуации, когда вам приходится убеждать пациентов доверять современным методам лечения?
Это как раз тот случай, с которым сейчас работаю. Моя пациентка — образованный человек, но при этом постоянно сомневается: правильно ли проходит лечение, нужно ли ей это вообще. У нее HER2-позитивный рак молочной железы (форма опухоли, при которой в избытке вырабатывается белок HER2, способствующий росту раковых клеток), то есть это не просто иммуно-гистохимическое определение, а именно тот тип опухоли, который требует обязательного назначения таргетной терапии. Помимо стандартной химиотерапии, ей обязательно нужно проводить еще и таргетное лечение — оно подразумевает использование современных препаратов, которые действуют прицельно на определенные молекулы опухоли. Они работают только для определенной группы женщин с HER2-позитивным раком молочной железы. Для других пациенток с другим типом опухоли эти препараты будут бесполезными. Раньше, например, одна ампула герцептина стоила дорого, а нужно пройти 18 курсов лечения. Сейчас, помимо герцептина, для лечения используются также пертузумаб и ряд других препаратов, необходимость которых мы определяем на основе результатов иммуногистохимического исследования (метод лабораторной диагностики, позволяющий выявлять специфические белки в тканях с помощью антител и точно определить тип, характеристики опухоли), чтобы точно установить, показано ли их назначение конкретному пациенту. При этом мы опираемся на обширную базу данных, — американскую, европейскую и СНГ, — регулярно проводим собственный анализ и сравнение результатов.
Что касается самой пациентки, сейчас она находится у меня на лечении. К счастью, ее дочь всегда рядом, поддерживает и помогает принимать решения. Однако стоит ей куда-то отлучиться, то у матери сразу возникают сомнения насчет необходимости лечения. Она рассказывает, что ее коллега тоже болеет раком, но якобы отказалась от «химии» и у нее все в порядке: прошла 10 курсов какого-то альтернативного лечения и без операций. Такие истории очень сильно влияют на мнение пациента.
Это довольно сложный случай. Обычно мне удается убедить пациентов, но есть те, с кем действительно тяжело работать. Все наши назначения основаны на доказательной медицине и научно обоснованных данных. Каждая схема лечения разработана именно для того, чтобы предотвратить рецидив и спасти человеку жизнь.
— Какую роль играют дезинформация и социальные сети в распространении мифов об онкологическом лечении?
Дезинформация, безусловно, играет одну из ключевых ролей. Мало того, что не все люди обладают достаточным уровнем образования, так еще и со всех сторон идет поток искаженной информации: соседка рассказала соседке, подружка — подружке, знакомая — знакомому. Этим рассказам верят больше, чем нам, специалистам. Как я говорил ранее, это во многом связано с этапом становления нашей медицины, которая всегда была на достаточно хорошем уровне. Однако проблема не в качестве специалистов, а в отсутствии грамотного менеджмента. До сих пор с управлением в медицине есть большие трудности. У нас отличные врачи, хорошие условия для лечения, но мы не умеем это правильно преподнести, красиво «упаковать» то, что у нас есть — не хватает умения показать сильные стороны, обернуть все в достойную оболочку, чтобы вызвать у пациентов доверие. Чтобы был настоящий результат, нужно наводить порядок на всех уровнях, начиная с самого основания — только тогда будет реальный эффект. А получается пока так: за ту мизерную зарплату, которую получает доктор, его заставляют заниматься тем, о чем в Европе и думать бы не стали. Там труд врача ценится, никто не загружает его бессмысленной работой. У нас же вместо того, чтобы врач занимался лечением, диагностикой, поиском лучших решений, его заставляют сидеть за компьютером и заполнять истории болезней, печатать, отвечать на бесконечные запросы, хотя для этого существуют целые статистические отделы. Нюансов очень много, со стороны их не видно. Чтобы по-настоящему понять проблему, нужно просто прийти и увидеть все своими глазами.
Социальные сети в современном мире тоже являются одними из основных манипуляторов. Я считаю, что их нужно как-то контролировать, поскольку потом пациенты приходят ко мне с вопросами и полные сомнений. Мое мнение — этим должно заниматься государство, есть же специальные отделы кибербезопасности. Конечно, не должно быть так, чтобы были тотальные ограничения без возможности свободно выразить свое мнение или получить доступ к необходимой информации.
— Случалось ли такое, что пациент осознал свою ошибку и возвращался за современным лечением, отказавшись от небезопасных методов? Если да, то как это обычно происходит?
Да, такое случалось неоднократно, как с той женщиной, о которой я рассказал ранее. Она обратилась ко мне, когда у нее была маленькая опухоль до двух сантиметров, то есть начальная первая стадия. Ее можно было прооперировать и, возможно, даже обойтись без химиотерапии, но она отказалась, поверив в нетрадиционные методы лечения. Многие возвращаются и просят о помощи в тот момент, когда уже слишком поздно. Бывает, что в тяжелейшем состоянии их приводят за руку или привозят на кресло-каталке, тогда уже ни о каком лечении не идет речи. Это психоэмоционально очень тяжело.
Система нашего здравоохранения устроена так, что пациент в любом случае может прийти и начать требовать, чтобы его лечили, как он хочет. При этом защиты у медицинских работников практически нет. В случае с теми пациентами, которые усложнили свою ситуацию, обратившись к нетрадиционным и опасным методам лечения, вылечить их практически невозможно. И вот тогда начинаются жалобы, скандалы и претензии. Потом приходится обосновывать, почему не можешь провести лечение. Хотя мы, онкологи, прекрасно понимаем друг друга — там ничего доказывать не надо, все очевидно.
— Что, на ваш взгляд, можно сделать для повышения уровня доверия к современной медицине среди населения?
Мое любимое выражение — решение проблем всегда в простом. Прежде всего, необходимо повысить уровень доверия, жизни людей, качество образования и создать хорошие условия для медицинских работников, так как у нас не во всех регионах они есть. Само общество тоже должно меняться — с него как раз и нужно начинать.
Со слов врачей, проблема выбора альтернативных методов лечения — следствие не только дезинформации, но и недостатка системной просветительской работы. Пациенты по-прежнему слишком поздно обращаются за медицинской помощью, доверяя опасным советам.
Врач-онколог и химиотерапевт Зарина Ильянова называет страх перед неизвестностью и ощущение безысходности наиболее существенными причинами такого выбора. Второй фактор — материалы, написанные сложным академическим языком, и статьи от непрофессиональных источников. В результате информация о традиционных методах лечения может быть искажена и неверно понята пациентами. «Я прочитал(а) в Интернете…» — именно эту фразу Зарина Ильянова чаще всего слышит от пациентов, когда речь заходит о мифах, связанных с онкологическим лечением.
Как считает Зиё Гасанов, сегодня особенно важно усиливать санитарно-просветительскую работу: через телевидение, радио, в транспорте и общественных местах регулярно напоминать людям о необходимости обращаться к врачу и проходить профилактические обследования. Он подчеркнул, что в Казахстане действуют бесплатные скрининговые программы, которые государство организует в интересах каждого гражданина. Однако, по его словам, многие игнорируют эту возможность и приходят к врачу слишком поздно, когда болезнь уже в запущенной стадии. Населению не хватает базовых знаний о здоровье и внимательного отношения к своему состоянию. Занятые работой, бытом и текущими делами, люди теряют время, которое могло бы спасти им жизнь. Это приводит к позднему выявлению заболеваний, серьезным осложнениям и нередко к летальному исходу.
Будет интересно: «У парней не может быть такого»: почему мужчины, страдающие РПП, остаются невидимыми?
Получай актуальные подборки новостей, узнавай о самом интересном в Steppe (без спама, обещаем 😉)
(без спама, обещаем 😉)
