Генпродюсер «Гакку» Тимур Балымбетов: «Мы стали такими мелочными!»

— Почему «Гакку» продолжает существовать на рынке? Только потому что вы производите казахоязычный контент?

— Нам до запуска телеканала было ясно, что зрители хотят потреблять казахский контент, соответствующий международным стандартам. Чтобы достичь такого уровня понадобилось время и первые несколько лет «Гакку» пришлось очень усердно работать над этим. Мы нажили себе врагов, некоторые артисты стали обижаться, потому что у нас невозможно было просто вот так взять и попасть в эфир. Я думаю, что лояльность зрителей к нам связана с тем, что они понимают, что невозможно просто принести деньги и позвонить знакомым, чтобы тебя показали на телеканале. Сезон за сезоном, год за годом мы пытались отстаивать свои позиции и доказывать всем, что мы не «прогнемся».

Вторая причина — качественный развлекательный контент. Раньше, до запуска «Гакку», если ты был молодым, продвинутым и остроумным, жаждущим потреблять казахский контент, то тебе нечего было посмотреть. Ты не мог включить телевизор и посмотреть передачу, в которой стебались бы над «звездами». Это было недопустимо, потому что весь контент производился национальными компаниями. Все должно было быть чинно и благородно. 

Мы для себя решили, что будем уделять больше времени юмору, иронии и сарказму и что будем немножко хулиганить. Внимание молодого зрителя ты уже не добьешься внешней, напускной правильностью. Так не работает. А мы четко поставили задачу, что идем в молодежный сегмент. 

— Сегодня хулиганское поведение является чуть ли не мейнстримом. Яркий пример — Айжан Байзакова. Всем своим поведением она говорит, что будет хулиганить и мы все должны принять ее такой, какая она есть. Это же тоже своего рода протест против, как вы выразились, напускной правильности, которые пытаются изображать многие казахстанцы. Те, кто против всего этого, в том числе тотального общественного давления и порицания, ищут возможности выразить свое недовольство. Айжан олицетворяет весь этот внутренний протест молодежи.  Не знаю, получилось ли слишком экстремально, но «Гакку» тоже в таких категориях думает и двигается?

— Молодежь сегодня честная, она хочет говорить, что плохо или хорошо для нее. Мне кажется не хватает именно этого, чтобы кто-то выражал их мнения, если даже они полярны друг другу. Мы хотим озвучивать разные мнения и плюрализм очень важен для нашего телеканала. Мы не делаем только то, что считаем правильным для себя. Социальные сети помогают нам в этом вопросе, потому что в них молодежь не стесняется и может выражать свои мысли открыто. Да, многие из них пишут очень грубо и ведут себя по-хамски, но их точки зрения соответствуют реальности. 

Конечно, у нас молодежь абсолютно разная. Есть городская, есть которая живет за рубежом, есть та, которая потребляет только казахский контент, но когда появляется что-то новое и нестандартное, они обращают внимание и говорят: «Это неожиданно и я даю этому шанс». И это победа! 

Когда я работал на другом канале, не было никакой веры в местный контент. Это было полнейшее разочарование. И когда меня на собеседовании перед работой в «Гакку» спросили, чего я хочу добиться, я назвал несколько вещей. Одна из них — это восстановить веру в казахстанскую музыку.

Второе, чтобы у молодежи были современные герои. 

Даже когда ко мне в программу приходят гости, я их спрашиваю, кто им нравится. Очень часто называют героев или знаменитостей 10-и или 20-летней давности. Это не означает, что они негениальные или непопулярные музыканты или артисты, но хотелось бы, чтобы знали и современных талантливых ребят. 

— Не считаете ли вы, что в будущем достигнете определенного потолка или естественных границ развития. Если сегодня есть большой голод на казахоязычный контент, это не может означать, что завтра аудитория станет более выборочной и претенциозной. Что будет делать «Гакку» в такой ситуации?

— Я думаю, что мы придем к этому, но к сожалению, не так быстро. На это нужно будет время.  Необходимо перенасыщение и все должны производить качественную продукцию. К сожалению, многие коллеги не делают упор на качество. Это парадокс молодой страны. В молодой стране очень легко стать востребованным специалистом, потому что очень мало конкуренции. В Казахстане очень много СМИ и телеканалов, но мало кто действительно ставит себе высокие задачи. На канале должны быть самые яркие, самые честные и талантливые сотрудники и гости, которые привлекут аудиторию и западут им в душу. А сейчас во многих местах многие вещи делаются для галочки.

Пока эта парадигма не поменяется внутри производственного цеха мало что изменится. Если вы решили что-то делать, то вы должны быть самыми лучшими. Именно поэтому мы придумали жесткие правила отбора музыкальных композиций и клипов, учредили художественный совет и ввели стандарты, которых мы пытаемся каждый раз придерживаться. 

Но если вдруг наступит то время, когда аудитория станет другой, мы будем искать новые высоты. Если даже уже все придумано, существует очень много форматов и форм подачи, которых в Казахстане нет. Перспективы роста и появления нового контента есть. Аудитории все еще есть что предложить. 

— Здесь уместно было бы упомянуть Галымжана Молданазара и Q-POP группу Ninety One, не так ли? 

— Это невороятно талантливые и яркие музыканты. Я считаю их примерами, доказывающими, что необязательно обладать всеми внешними атрибутами, о которых люди думают в первую очередь. Сейчас в Казахстане все выучили слово «хайп». К сожалению, некоторых музыкантов начинает «клинить», они хотят, чтобы люди говорили только о них. Когда они решают хайпануть и сыграть на чьем-то имени может о них и говорят, но если посмотреть на выпущенные им продукты, то там абсолютный тупик.

Никогда на Западе артист не пиарится впустую, только если это не глупый артист с глупой командой. Если выпускается новый альбом, то продумываются скандалы, какие-то слезливые истории, печальные или детские рассказы, всплывают родители или потерянные братья или сестры. Это никогда не происходит случайно и необдуманно.

У нас почему-то главное, чтобы какой-нибудь паблик в Инстаграме опубликовал фоточку, под которой было бы написано, что та или иная «звезда» пошла против другой или что они разругались друг с другом. Это слава на полдня, которая не приносит никаких дивидендов. Комментаторы на следующий день переключатся на другую проблему и на этом вашему хайпу конец. 

— А что насчет запросов аудитории? Что стали желать потребители контента на казахском языке?

— Я считаю, что медленно, но верно начинается поиск чего-то более глубокого. Не только «желтых» и поверхностных тем, а с зерном, здравым смыслом и духовностью. И это классно!

Конечно, как в и любой другой стране, это не большинство ищет такой контент. Но, однозначно, крен в сторону повышения качества языка имеется. Молодежи тяжело на нем выражаться. Они хотят, чтобы он был современным, интересным и динамичным. Я бы хотел, чтобы старшее поколение, выступающее за сохранение исконного казахского языка, иногда вспоминало, что язык — живой организм, который должен перевоплащаться, оставаться гибким и отражать дух времени.

Идеализированный и кристально чистый язык перестает быть языком народа!

У народа должен быть свой сленг и модные словечки. Мы даже как-то пытались придумывать эквиваленты таких слов, как хайп или хейтер на казахском. Мы просто хотели попробовать, раз уж другие придумывают. Просто очень печально, что мы не можем найти казахского аналога слова «прикол». Мы все время вставляем русские слова. Зачем придумывать перевод «интернету», когда надо придумывать такие слова на казахском, которые давали бы людям возможность емко описывать вещи в повседневной жизни и быту. 

— Мне нравится одна очень хорошая мысль, что Кайрат Нуртас отражает социальные тренды, которые формируют современный Казахстан, начиная внутренней миграцией, урбанизацией, заканчивая поиском своей идентичности в большом шумном городе. Что сегодня, по вашему мнению, влияет на казахстанскую музыку и как она влияет на нас?

—  Да, что чаще всего люди слушают и видят, это и определяет их реальность. В этом плане кейс Кайрата Нуртаса очень показателен. Он очень популярный и ему многое прощается. Многие казахстанцы, которые вышли из регионов, поступили в университеты, начали работать и достигли определенного социального статуса, отождествляют себя с ним.

Кайрат для большинства людей — понятная история.

Он казахстанец, который точно так же выбрался из маленького населенного пункта и добился чего-то в самом большом городе страны. И даже за его пределами. Это не может не вызывать чувства гордости и восхищения у простого человека. Мы все люди и нам нравятся добрые истории, когда человек в конце концов добивается успеха и славы. 

Кайрат Нуртас работает в определенном жанре, который нравится огромному количеству слушателей. Очень часто люди, критикующие певца, не понимают, что он представляет определенный жанр. Он не приспешник Сатаны, желающий, чтобы наступил апокалипсис. Мы фрагментированное общество, которое сразу критикует представителей других жанров. Некоторым кажется, что артисты, представляющие иной жанр, делают это неспроста, а с определенной миссией, например, чтобы общество морально деградировало. Хотя это всего лишь один из многотысячных форматов подачи своего творчества, в котором музыкант чувствует себя комфортно. 

Той-бизнес очень популярен в Казахстане и мы специально ради этого открыли второй музыкальный телеканал «Той Думан». Мы вовремя увидели как сильно развивается этот сектор. Внутри той-индустрии царит бешеная конкуренция и каждый месяц выпускается очень много песен, предназначенных для тоев. У каждого из артистов имеется абсолютно разная ценовая политика. Пока эта индустрия очень динамично развивается, мы решили предоставить возможность зрителю не выходя из дома слушать тойскую музыку. 

— У меня сложилось такое впечатление, что создавая «Гакку» вы намеренно противопоставляли себя той-бизнесу, к тому, что было на тот момент популярным, но с другой стороны, вы решили словить большую волну. «Гакку» — это большой эксперимент внутри молодой страны. Продолжите ли вы дальше экспериментировать?

— Да, мы и продолжаем это делать. В момент запуска канала, просто не было ни одного ресурса, куда бы ты мог зайти и с полным доверием смотреть предоставляемый контент, зная что он придется тебе  по вкусу. 

Раньше было так, что вы включали музыкальный канал и видели как песня на казахском языке чередуется с песней на корейском, русском или английском. Транслируемые казахские клипы необязательно были современными. Они все так же содержали пейзажи степи, лошадей и батыров. На этом мы и сыграли.

Мы хотели создать качественный канал, который объединял бы лучшее из того, что было сделано в Казахстане. «Гакку» хотел стать площадкой для всех музыкантов, которые хотели создавать хорошую музыку, не останавливаясь на достигнутом. 

Я вижу, что наши артисты уже не смотрят на Россию и никто уже так сильно не молится на российский шоу-бизнес. Я считаю это большим достижением.

Конечно, кто-то стал больше смотреть на Корею, подражать певцам из США и Европы, но даже тот же Молданазар не подражал никому из России, он делал самобытную музыку, сначала пропустив через себя огромное количество мировой музыки. В итоге получился абсолютно новый продукт с казахским лоском. 

Группа 91 тоже является хорошим примером. Они никогда не скрывали, что за основу берут корейскую музыку, но пытаются ее адаптировать под Казахстан. Я был на самой первой пресс-конференции, когда продюсер группы Ерболат Беделхан объявил, что перенимает корейское ноу-хау. Тогда не до конца было понятно, как их музыку воспримет слушатель, но зная Ерболата и его упертый характер, мне стало понятно, что он доведет группу до какого-нибудь важного результата. Он действительно этого добился. 

Поэтому то, что сейчас происходит в музыкальной индустрии Казахстана очень интересно и не хочется загубить все это.

Мне кажется, что наш телеканал смог встать на поток, когда артисты не хотят делать то же самое, что и другие. 

Сегодня появились разные типажи артистов. Есть музыканты, которые будут выступать только на каких-то мероприятиях, есть и те, кто работает только на большие площадки. У некоторых получается качать стадионы. Кто-то хочет, чтобы их музыка звучала круто в наушниках или машине. Классно, что есть столько разных видений. Это гораздо лучше, чем то, что было 10 лет назад.

Что касается эволюции «Гакку», у нас не было четкой формулы или какого-то четкого плана. Мы понимали, что в первую очередь надо быть мобильными. В 2014 году, когда запускали первый телевизионный сезон, мы сразу хотели знать мнение и реакцию зрителей. Если что-то не находит отклик у телезрителя, мы сразу меняемся и находим более подходящую формулу. Или же вместо этого предоставляем ему что-то совсем другое. Нам было важно, чтобы наш контент нравился и влиял на просмотры, но и давал людям возможность развиваться. Нам не хотелось быть чьим-то карманным телеканалом, для нас всегда было важно развиваться самим и предоставлять интересный зрителю контент.

— А как это работает на практике? Это какая-то аналитика, которая позволяет вам принимать какие-то операционные и стратегические решения?

— Мы изначально для себя решили, что работаем с молодым зрителем, который постоянно пользуется интернетом и смартфоном. Мы сейчас видим, что больше всего нас смотрят в YouTube со смартфонов, а только потом со SmartTV и ноутбуков. Понимая портрет нашего зрителя, мы решили что будем основываться на реакции в интернете и соцсетях. Мы иногда незаметно проводим опросы и следим за тем, что вызывает у людей негативную или положительную реакцию. Конечно, имеются свои национальные особенности. В Казахстане какие-то вещи всегда работают. Мы их долгими путями анализа для себя выяснили. Наша команда все время учитывает реакцию зрителей. И это не какой-то там популизм. 

Вот в вашем исследовании о «поколении Z» утверждается, что молодежь становится более консервативной и стала тяготеть к традиционным ценностям. Это же хорошие ценности, но вместе с этим идет неприятие очень многих современных явлений. 

— Например, когда молодые парни и девушки в разных частях Казахстана вышли против проведения концертов группы 91?

—  Да, отсутствие гибкости и терпимости к новому. К сожалению, слово «терпимость» приобрело негативный окрас в нашем консервативном обществе. Когда пропадает гибкость, люди сразу же начинают запрещать или бастовать против незнакомых им явлений и вещей. Им кажется, что певица не может петь с открытыми плечами или в мини-юбке. Это уже проблема!

Нас тоже критикуют люди за то, что мы, мол, расшатываем устои общества. Дело не в том, что мы хотим, чтобы везде процветал разврат, но эта певица она ведь тоже индивидуум и личность. Она занимается творчеством и придумывает свою концепцию и имидж. В рамках придуманной концепции, за исключением перегибов, мы не можем сказать певцу или певице, что телеканал не берет их материал, потому  что там или здесь у вас не так сделано или не то показано. Конечно, бывают перегибы, когда слишком много дыма и алкоголя в кадре. Было несколько случаев, когда мы сказали: «Нет, нас смотрят дети!». Мы все равно подчиняемся законодательству.

С другой стороны, оглядываясь назад, я понимаю, что заметно выросло количество людей, слушающих музыку на казахском языке. Неказахозычные граждане тоже начали слушать, заучивать слова, запоминать имена исполнителей, ходить на их концерты. Было ли такое прежде? 

Да, Досмукасан и Нагима Ескалиева пели на казахском, но в советское время основным языком общения был русский и русскоязычного контента было на порядок больше. А сегодня молодежь стала ценить свой язык и культуру, казахских артистов и сидеть в многочисленных пабликах о шоу-бизнесе. Вы посмотрите на количество подписчиков у казахских певцов и певиц. 

Клипы Ерке Есмахан на YouTube были просмотрены 65 млн раз. Это в стране, в которой проживает 17 млн человек. У топовых артистов России нет таких цифр. Я думаю, что мы стоим на пороге чего-то хорошего. 

— А как развивать качество казахского языка дальше?

—  Знаете, некоторые из моих друзей спрашивают, есть ли хипстерские курсы казахского языка. Потому что, когда они идут на традиционные курсы, они учатся тем же вещам, которые получали в школе. Они и без курсов могут рассказать, как их зовут, какая у них семья, по какой профессии и где работают. Но им хочется говорить о насущных вещах, а после некоторой практики уже говорить и рассуждать на более глубокие темы. Да, с чего-то нужно начинать и было бы здорово, если бы кто-нибудь придумал и запустил методику обучения современному казахскому. 

Поэтому мне было интересно заниматься дубляжом фильмов на казахский язык. Я большой фанат комиксов DC и Marvel и понимаю, что в них очень много стеба, сарказма, очень много всего дано между строк и всю эту палитру надо передать через перевод, а если надо, то включать смекалку и изобретать новые словечки. Это был очень увлекательный, но сложный процесс. Не обошлось и без критики.

Таких проектов и переводов должно быть много в нашей стране, чтобы язык развивался и совершенствовался. А не так, чтобы выходило всего 4-5 фильмов в год с дубляжом. Даже фильмы, которые производятся в самом Казахстане, снимаются с использованием архаичного казахского языка. Ничего против этого не имею, но нельзя ожидать, что подростки будут общаться между собой на таком устаревшем языке. У них есть право хотеть говорить на казахском, который соответствует их возрасту и интересам. 

— У вас у самого очень интересный жизненный путь и он связан с тем, что вы были погружены в разные культурные контексты. Не только знаете казахский и казахскую культуру, но и свободно владеете английским, были некоторое время в США и являетесь своим человеком для русскоязычной прослойки. В этом ли заключается ваше стратегическое преимущество, которое позволило вам стать генеральным продюсером «Гакку»?

— Однажды в прямом эфире в Инстаграме мне написала одна девушка, сказав, что раз уж я разговариваю на трех языках, русском, казахском и английском, во мне уживаются три разные личности. Тогда я услышал такое впервые и мне эта идея сразу понравилась, потому что у меня в жизни случались разные периоды. Был период, когда в детстве мы говорили и на русском, и на казахском, а потом меня отдали в русскую школу. После нескольких лет мне пришлось жить с бабушкой, которая говорила только на казахском. Моя карьера, можно сказать, что началась с того момента, когда я стал переводить и пересказывать на казахском языке сериалы своей бабушке.

А когда мы получили независимость, мама предложила перевести меня в казахскую школу. Я вначале упирался, но моя мама убедила меня, сказав, что он понадобится мне в будущем. Для меня это стало культурным шоком, было сложно и это сразу отразилось на моей успеваемости, но потом ситуация выравнилась. А уже в университете я стал изучать английский. 

Сегодня я понимаю, насколько сильно все эти периоды моей жизни меня сформировали. Я безумно благодарен своей маме, потому что, если бы даже у меня был русский и английский, но не было бы казахского, многие двери были бы для меня закрыты. 

Я многим сотрудникам и молодым артистам всегда говорю, чтобы они занялись своим английским, не только изучали казахский и русский языки. Благодаря знанию английского вы сможете напрямую перенимать ноу-хау. Это большое преимущество. Пока что-то переведут на русский, не говоря уже о казахском, пройдет много времени. Какие-то вещи до нас просто не доходят. Очень много всего нельзя найти на казахском языке и это печально.  

Я думаю, однозначно, языки влияют на формирование человека, но есть такая штука, которую я очень ценю — эмоциональный интеллект. Это способность чувствовать людей, слышать не только слова, но и чувствовать, что скрывается за ними. Такое качество дано не всем людям. Я специально сдавал тест по выявлению уровня эмоционального интеллекта и он оказался у меня высоким. После получения результатов теста я понял, почему с самого детства я не просто слушал людей, но и сопереживал им. На моем стиле работы это тоже сказывается. Например, когда кто-то злится или агрессивно себя ведет, я не пытаюсь оклеймить человека и просто закрыть тему, а стараюсь понять его.

— Что вам больше всего запомнилось в Америке?

—  Когда ты оказываешься в совершенно новой для тебя культурной среде, конечно, сразу же запускается процесс переосмысления собственных стереотипов и предубеждений. В Штатах я увидел индивидуалистическое общество во всей своей красе. Каждый человек важен, каждого ценят и относятся с уважением. К сожалению, мы теряем такое отношение к людям в Казахстане. Если бы у нас так относились к гражданам, то они не покидали бы страну. Ведь много талантливых специалистов уезжают на ПМЖ в другие страны.

Мои друзья тоже уезжают из-за неустроенности и отсутствия веры в будущее. 

Об Инстаграме и Молданазаре

— Понятно. Не хочется перескакивать с темы на тему, но все хотел спросить о влиянии Инстаграма на казахстанскую музыкальную индустрию. Может вы хотели бы поделиться своими мыслями на эту тему?

— В Казахстане нет уважения к личному пространству. И многим артистам из-за этого бывает сложно. Вы не можете ничего объяснить таксисту, когда он просит сфотографироваться с вами. Он не поймет, если ты скажешь, что не в состоянии с кем-либо фотографироваться. Сразу начнет говорить, что зазнался и так далее. 

На мой взгляд, соцсети будут еще более агрессивно вторгаться в наше личное пространство, особенно Инстаграм. Он специфичный и в нем все поверхностно. Там невозможно добиться какой-либо глубины и пользователей это устраивает. 

Из-за этого, когда мы сталкиваемся с очень сильной негативной критикой в инсте, мы не расстраиваемся. Никому уже не важно, что там люди пишут, важнее сколько и как долго они реагируют. Если ты делаешь какой-нибудь пост, то он от силы будет работать 5 часов, а если целые сутки — вообще прекрасно. Дальше ты готовишь новый пост и так каждый раз. Инстаграм превратился в «желтую газетенку». Можно ли оттуда вывернуть на что-то конструктивное? Даже не знаю. 

Удивительно, как одно и то же видео собирает противоположную реакцию в разных соцсетях. Более положительную реакцию мы получаем в Ютьюбе, чем в Инстаграме. Это разные аудитории и для каждой из них требуется отличающаяся друг от друга реакция. 

— Многие казахстанские артисты активно рекламируют разные бренды и продукцию в Инстаграме, зарабатывая на этом хорошие деньги. Не дискредитируют ли они тем самым свое творчество? Их же ценят все-таки за песни и музыку, а не за промоушн какой-нибудь косметики, украшений или СПА салона. Ладно бы это происходило периодически, но когда чуть ли не каждый день они это делают, то как-то не по себе становится. Я никого не критикую, но эффект от рекламы ведь снижается. Об этом уже пишут и говорят многие компании, которые заказывают рекламу инфлюенсерам и блогерам. 

— На мой взгляд, уважающий себя артист не согласится рекламировать дешевые, некачественные и недолгосрочные вещи. Инстаграм стал «барахолкой». Вы там можете купить себе артиста за миллион тенге. Заплатите ему нужную сумму и он будет держать флаконы и тюбики. Я считаю такой подход к самому себе недальновидностью, потому что подписчики пришли к тебе, чтобы больше знать о своем кумире, его творчестве и жизни.

Это неуважение — пользоваться своей популярностью и любовью фанатов. 

Такие вещи ведь можно делать умнее. Я думаю, что это такой период, который мы все вместе переживаем. И люди пока не наигрались и не насытились. Селебрити еще не поняли, что не стоит покупать себе подписчиков и накручивать просмотры. Это позор для артиста, когда на клипы в Ютьюбе наматываются просмотры. Кто-то из звезд пытался нагнать себе зрителей из Зимбабве на клип, снятый на казахском языке. Можно сразу увидеть, настоящие это просмотры или нет. Я считаю, что это все временно. Зритель в конце концов поймет, что его дурят и не уважают. 

— А как вы считаете «залетел» бы у нас клип, похожий на то, что сделал Childish Gambino в клипе «This is America»? Готовы ли мы к этому как общество? Могут ли наши звезды донести через свое творчество и язык все то негативное, что происходит в обществе? Пока мы хайпуем и радуемся жизни, в том числе в Инстаграме, плохие вещи продолжают происходить и мы от всего этого пытаемся закрыться и сбежать, «ударившись» в развлекаловку. 

— Думаю, что такая работа не стала бы массовой. Не из-за того, что кто-то бы запретил или сработала бы цензура, а потому что зритель другой. Зритель вырос в обществе, в котором многие вещи замалчиваются. 

Надо надеяться, что будут происходить положительные сдвиги и артисты станут более честными. Мы должны пережить текущую стадию развития общества и музыки. 

Я вижу, что появляются первые всходы музыки, которая становится более творческой. Не хотелось бы такую музыку загубить, если даже она коммерческая и поверхностная. Когда артист начнет обращать внимание на то, какой у него оператор, стилист, какие слова песни и музыкальный продюсер, это неминуемо приведет к тому, что он или она начнут задумываться о послании в своих композициях. 

На «Гакку» очень часто приходят молодые ребята, просят совета о том, как стать популярными. Когда мы у спрашиваем, что они хотят донести через свою музыку и творчество, они не могут внятно ответить. Многие просто не задумываются, что хотят сказать. Я очень сильно жду, что таких артистов, как Галымжан станет хотя бы 20. Иначе ниша не раскачается и жанр не приживется.

Не достаточно одного Молданазара!

Это несправедливо по отношению к нему. Это не делает его лучше и не точит его. Ему не с кем конкурировать. Он должен чувствовать, что ему дышат в спину молодые и креативные ребята. 

Он тоже говорит, что разочаровался. Он думал, что есть молодежь, которая его потянет вперед с точки зрения аранжировок, звучания и т.д. Он все больше и больше разочаровывается, потому что все его расхваливают. У многих знания неглубокие и поверхностные, в основном стандартный набор приемов и люди не ощущают нужды как-то дальше развиваться. Это самое ужасное!

О редполитике и «хайпулечке» Ерке 

— Я вас понимаю. А если есть талантливые музыканты, которые хотят делать что-то крутое и нестандартное, что им делать? Как к вам поступиться им, чтобы их крутили на вашем телеканале?

— У нас есть система, когда ты отправляешь свою работу по почте, заливая ее в файлообменник. Музыкальная редакция получает файл, рассматривает и если работа нравится и подходит по формату, мы берем ее бесплатно в эфир. От уровня продукта и жанра будет зависеть частотность выхода клипа. Кого-то будем крутить часто, кого-то реже. 

Мы всех оповещаем по почте. Это очень важный момент. Мы можем позже созвониться с артистом или с его представителем и обговорить детали. Очередь всегда большая, очень много работ поступают к нам. Почему важно работать по электронной почте? Потому что все начинают звонить, искать мой телефон, контакты редактора. Я не могу себе позволить не поднимать незнакомые номера, но это надоедает. У нас на сайте опубликованы правила и процедуры, как подавать заявку, мы отправляем всех на наш сайт. 

— Что нужно сделать, чтобы понравиться редакции?

— Надо отличаться. В Казахстане много исполнителей, но мало артистов. А хочется больше артистов. Мы любим, когда это что-то разностороннее, не просто хороший голос или музыка, а когда все это целостно и концептуально.

Мы хотим ощущать, что певец или певица обладают не только высокими вокальными данными для своего жанра, но и имеет пресловутое нутро.

Это когда ты смотришь на человека и понимаешь, что он не просто поет слова, которые дал или написал ему другой человек, а действительно верит в то, что говорит и делает и это соответствуют тому, как все снято и показано.

Главная проблема в том, что эстетическое видение нельзя взять и просто так передать и объяснить. У всех разный подход. Кто-то просто хочет сделать современно, ярко и динамично. Иногда бывает, что мы редактируем, когда видим, что работа классная, но монтажер не дотянул. Например, не расставил все так, чтобы это не отвлекало зрителя и не мешало ему насладиться продуктом.

— А почему вы называете Ерке Есмахан «хайпулечкой»?

— Потому что все, что она делает — это хайп. Она сама очень хайповая. Упоминание самой Ерке обеспечивает успешность. 

— Как ей удалось этого достичь?

— Такая же история, как и с Кайратом Нуртасом. Простая девушка из народа. У нее очень понятная и сложная личная история. Она прошла мощную школу у Баян, очень много работала и училась. После этого у нее сформировалось потрясающее чутье на то, что нравится зрителю. Оне не делает это с каким-то помыслом. Она не мыслит рамками «эта песня обязательно залетит, если даже мне самой она не нравится». Такого нет. Ерке нравится народу, потому что у нее внутри все упорядочено. Она сама себе не противоречит. Она поет такие песни, которые ей самой нравятся. Она так выглядит, потому что ей так нравится. Ее принимают, потому что есть целостность. Она эстрадная певица, представляющая мейнстрим.

Но в этом нет ничего плохого. Это же не порок. Все не могут заниматься арт-инсталляциями. 

О снобах и нашей мелочности

— Говоря так, вы хотите затронуть вопрос о расслоении в обществе или о разных аудиториях и отношении к творческому продукту? Правильно ли я вас понял?

— Да, это как в вопросе с языком или искусством. У нас нет обсуждения, а в обществе царит поляризация. Одни считают других снобами, а снобы считают других недоразвитыми. Между ними нет моста и коммуникации. Все говорят и думают о народе, но никто не старается увидеть дальше своего носа. Все находятся в своей резервации, работая только на свою аудиторию. И это прискорбно! 

Знаете почему? Потому что огромное количество молодежи хочет развиваться и хотят, чтобы им показывали что-то неизведанное, что-то, что коснется их и начнет развивать личностно и эстетически. Нам нужны эти люди, которые будут прокладывать этот мост.

— Тимур, а что делает вещи популярными или виральными? О чем может сказать казахстанский опыт?

—  Как-то раз Нуржан Керменбаев, известный как «Кап-карашка», дал послушать мне свой новый трек. Я сказал, что песня получилась классной. Но меня посетило чувство, что я ее уже где-то слышал. Тогда Нуржан сказал, что если возникает такое ощущение, что песня и мелодия знакомые, значит получится хит. 

Самые популярные вещи основаны на существующем успехе. Я не говорю, что надо  заниматься плагиатом и воровать у кого-то песни. Многие творческие люди заимствуют друг у други идеи, мы все впитываем ежедневно разные смыслы и мысли, и из них рождается что-то новое. Всем известные и популярные творческие продукты можно переосмыслить, переиначить, донести по-свежему. Такое нравится молодежи. 

Было бы замечательно, если многие классические произведения доносились до молодежи в современной форме, которая им больше всего знакома и приятна. 

Мне бы хотелось, чтобы мы перестали доказывать что-то иностранцам. Все средства, которые мы тратим на международные мероприятия, можно было потратить на то, чтобы наши граждане стали лучше жить, тогда бы пошел рост.

Можно было бы запросто закрыться и развивать внутренний контент. Мир бы и так признал нас, увидев, какие крутые и достойные штуки мы делаем.

В этом мы проиграли. Мы стали такими мелочными! 

— Что именно вы имеете в виду?

— Несколько месяцев назад мой друг Анатолий Огай провел спектакль «ОТОСОТР: по ту сторону реки». В этой работе рассказывается история дедушки Анатолия, которого переселили. Он воевал во Второй мировой войне и вернулся живым. Я из Кызылорды и у нас там очень много корейцев.

Для меня корейцы — это не какая-то другая нация, они такие же родные люди. Я был готов каждого корейца обнять, которого я видел на улицах Алматы, в который я приехал в 2000 году. Мы вместе с ними пережили много трагедий в советское время и помогали друг другу в сложные периоды жизни. Казахские семьи спасали корейских переселенцев, которых власти бросили в степи без еды и крыши над головой.

А сейчас, когда казахи начинают указывать, что все должны говорить на казахском или валить из страны, это откидывает нас на сто шагов назад. Народ, который готов был делиться последним куском хлеба, чтобы не позволить умереть ближнему, сегодня говорит: «Если ты не готов общаться со мной на моих условиях, то ты не имеешь права здесь жить». Вы понимаете, что произошло? Это огромное упущение, обида и боль. Никто не говорит об этой проблеме с молодыми.

Мне кажется, что с ними надо об этом говорить. Если они проникнутся и поймут, какие они на самом деле, нечванливые, неленивые и нежадные, что в них есть мощный потенциал, то они свою энергию направят в более созидательное русло. 

О соблазнах

— У вас есть возможность делать новых звезд через ваш телеканал. Это же власть как-никак и большой соблазн. Как вы с этим справляетесь?

— Да, соблазн был и остается с самого первого дня. У нас в стране сформировалось мышление, что всего можно добиться через деньги и связи. В сфере шоу-бизнеса вообще, деньги решают все. Наверное, мне не очень сильно «повезло» в том смысле, что у меня есть моральные ориентиры и принципы, которые я не могу переступить, но сложность в том, что мне интересна популярность. И это большой соблазн для меня. 

Поэтому я с самого начала договорился с самим собой, что если я стану успешным, то я буду двигаться вперед, не зацикливаясь на комплиментах и всех хвалебных речах в мой адрес. Это все приятно, но я всегда понимал, что это временно. Это происходит потому что я занимаю определенный пост. Как только этого не станет, все остальные прилегающие к статусу бонусы тоже исчезнут.

Поэтому когда мне что-то говорят, я искренне благодарю и не думаю об этом больше.

— Как делать так, чтобы ваш иммунитет против таких вещей, которые вы описали, не ослаб?

— Я анализирую и молюсь. Когда что-то начинает мною обладать, я стараюсь уединиться с самим собой и своими мыслями. Мысли могут быть плохими или хорошими, и я стараюсь понять глубинные причины их возникновения у меня в голове и почему я их постоянно прокручиваю. 

У меня есть близкие друзья, которым я доверяю. Когда меня что-то беспокоит я обращаюсь к ним и они вместе со мной помогают все разложить по полочкам и добраться до корневой проблемы. Когда мы доходим до этой стадии и выясняем в чем дело, меня чаще всего посещает мысль, что все о чем я думал и накручивал, оказалась глупостью. Я срочно эту ложь заменяю на правду и двигаюсь дальше. 

— Тимур, можно попросить вас дать несколько советов молодому поколению?

— Конечно. Во-первых, не будьте категоричными. Молодежи хочется сказать, чтобы не делали поспешных выводов о людях. Не давайте всему оценку сразу после первого контакта. Оставайтесь открытыми новому и неизведанному. 

Во-вторых, нужно очень много работать. Вроде простое слово «усердие», но, к сожалению, смысл данного слова сегодня утрачен.

Самые успешные люди — это те, кто неимоверно вкалывают.

Конечно, Бог бывает благосклонным ко многим людям, но без труда это не имеет никакого смысла. Я видел очень много талантливых людей, которые не умели работать. Это ни к чему не привело. 

В-третьих, хотелось бы, чтобы в обществе было больше чести. Так мало осталось людей, которые понимают, что это. Например, мы можем сидеть за столом, обедать и говорить о том, как дали кому-то взятку или обманули. А дети тоже это все видят и слышат. Здесь не работает логика, которая говорит нам, что после нас придет другое поколение, более чистое и честное. Если мы сейчас не будем вести себя правильно, то и дети будут себя так же вести, когда встанут взрослыми.