«Художник спит» – Елена и Виктор Воробьевы об участии в 57-й Венецианской биеннале

13-го мая открылась 57-я Венецианская биеннале, одно из главных арт-событий года. В этот раз куратором основного павильона стала Кристин Масель – ранее она занимала аналогичный пост в Центре Помпиду, выступала в качестве комиссара павильонов Франции и Бельгии.

Темой биеннале французский куратор выбрала лозунг Viva Arte Viva – «Да здравствует живое искусство!». В результате Кристин Масель выстроила эпос, в котором главными героями стали художники и их восприятие мира. Без них «живое искусство», которое славит 57 Венецианская биеннале, никогда бы не родилось. Политические и социальные проблемы — темы столь важные для предыдущих кураторов, в этом году ушли на второй план.

«В нашем мире, полном конфликтов и потрясений, в котором гуманизм находится в серьезной опасности, искусство – самая ценная часть человеческого существования, – говорит Марсель. – Это альтернатива индивидуализму и безразличию, идеальное место для рефлексии, самовыражения, свободы и решения фундаментальных вопросов. Сегодня более, чем когда-либо, голос и ответственность художника могут сыграть решающую роль в современных дискуссиях».

Предложив достаточно гибкую тему, Масель превратила биеннале в «путешествие в девяти главах», названия глав (разделов экспозиции) – это Павильон художников и книг, Павильон радостей и страхов, Павильон единого целого, Павильон Земли, Павильон традиций, Павильон шаманов, Дионисийский павильон, Павильон красок и Павильон времени и бесконечности. 

Основной проект Viva Arte Viva, в который вошли работы 120 художников из 51 страны, по традиции расположен в садах Джардини и Арсенале.

Казахстанские художники Елена и Виктор Воробьевы впервые в истории были приглашены к участию в составе основной выставки биеннале. Прежде наши художники участвовали только в павильоне Центральной Азии и параллельных программах. 

Недавно Виктор и Елена вернулись из Венеции в Алматы. Мы пригласили их на стакан сока, чтобы узнать подробнее о выставке и их участии.

С чего началась история вашего участия в биеннале?

Летом прошлого года Кристин написала нам письмо, в котором рассказала, что запросила портфолио разных художников у куратора и владелицы Aspan Gallery Меруерт Калиевой. Изучив все портфолио, Кристин выбрала нашу работу «Художник спит». Мы, конечно, обрадовались, но до объявления состава участников в феврале, обязались не разглашать эту конфиденциальную информацию. Кроме нас было еще два представителя постсоветского пространства: россиянки Ирина Корина и Таус Махачева. Из Центральной Азии только мы. 

В какой части центрального павильона находится ваша работа? 

Раздел «Художники и книги» начинается с работы словенского художника Младена Стилиновича 1978 года, которая называется «Художник работает». В своем тексте он говорит о различии между западным и восточным художником. В 1978 он укладывался посреди экспозиции спать, но на биеннале присутствовали только фотографии этой работы – сам художник уже покинул этот мир. Затем посетители видят видео-работу австрийского концептуалиста Франца Веста. На видео он, лежа, читает свои тексты. А затем – наша инсталляция. Одна и та же тема повторяется три раза – вновь и вновь, сквозь призму разных культурных восприятий. 

Когда и при каких обстоятельствах появилась работа «Художник спит»? 

Это довольно старая наша работа. Сначала, в 1995 году появился текст. В то время Фонд Сороса издал каталоги казахстанских художников, среди них каталог живописи Елены Воробьевой. Нас попросили написать небольшой текст, в качестве манифеста, стэтмента. Вот он: 

«Художник спит

Будить его, трясти

Призывать соответствовать времени —

Одно из бесполезнейших занятий.

Тот же, кто вечно не дремлет,

У кого всегда «ушки на макушке», «нос поветру»

и ремесло наготове,

Почему-то мало кого устраивает.

Остается только ждать,

Когда эта спящая глыба зашевелится,

Протрет глаза и встанет, как бы, «по нужде». 

Вот тогда не пропустите момента

Результатом его усилий

Может оказаться шедевр.»

 

Искусствоведы посмеялись, а потом все забыли, пока в следующем году мы не решили придать тексту форму. В следующем году все тот же Фонд Сороса устраивал выставку «Права человека: Второе дыхание» в бизнес-центре напротив гостиницы Казахстан. Мероприятие проходило в гламурном месте и мы подумали: «А давай поставим посередине простую металлическую кровать, положим художника, чтобы все ходили вокруг и гадали, живой там человек или неживой». 

Когда Кристин выбрала эту работу, мы удивились и даже немного разочаровались, так как у нас было много других проектов. Но только когда приехали на биеннале, поняли – все было правильно.

Наша инсталляция была помещена в проход между двумя зонами, обозначающими спокойный интимный мир художника и активную креативность. Многие посетители рассказывали, что работа заставила их остановиться и прочувствовать атмосферу комнаты спящего художника, освещенную мягким светом лампы. Работа не была центральной, но неизбежно привлекала к себе внимание.  

Откуда взялись эти предметы – кровать, ковер на стене, лампочка? 

Елена: Мы их привезли с собой из Казахстана – они аутентичны. Ковер – это очень личный предмет, который висел над кроватью, когда мне было три-четыре года .

Одеяло тоже осталось из советского времени. Сейчас такие уже не делают. Лампочку мы тоже привезли с собой из Казахстана – она должна была давать теплый желтоватый свет. Китайская энергосберегающая бы не подошла. 

Когда мы делали работу в 1996 году, нам хотелось обратить взгляд в прошлое, показать контраст по отношению к пафосной современности. Мы ведь хотели немного шокировать публику. Есть такая поговорка – «У кого-то щи пусты, у кого-то жемчуг мелок» – это тогда был наш месседж. А новом контексте Венецианской биеннале работа заиграла по-новому – с одной стороны это тайна зарождения творчества, с другой — некое описание советского быта, что выглядит тоже экзотикой в западном мире. 

Мы спросили Кристин, писать ли текст на английском языке, чтобы каждый мог прочесть и понять. Но она попросила оставить все в оригинальном варианте. Для нее это был принципиальный момент. 

Ранее вы уже участвовали в биеннале в составе Центральноазиатского павильона. Почему он не был представлен в этом году? 

Центральноазиатский павильон существовал в течение 10 лет и участвовал в пяти биеннале. В 2005-м он был проспонсирован киргизскими бизнесменами, и был отмечен в числе шести лучших павильонов биеннале. Потом была спонсорская поддержка фонда Hivos для 10 лет дальнейшего участия. Но зарубежное финансирование прекратилось и павильон перестал существовать. 

Казахстан уже несколько раз подавал заявку на участие — в этом году об этом даже официально объявили, но павильона мы так и не увидели. 

Часто на Венецианской биеннале встретишь казахстанские лица? 

Не смотря на то, что павильон так и не появился, многое делают ребята из Евразийского Культурного Альянса. В частности, организовывают однодневные квартирные выставки казахстанских художников. В этом году Ольга Веселова и Владислав Слудский в этом формате показали работы Зои Фальковой и Анвара Мусрепова.  

В честь нашего участия в экспозиции центрального павильона биеннале Меруерт Калиева организовала коктейльную вечеринку, на которой была представлена новонапечатанная английская версия нашего каталога. Пришли разные влиятельные люди из мира искусства, например куратор первого павильона Центральной Азии Виктор Мизиано, директор Антверпенского музея MUHKA Барт Де Баар, куратор этого музея и один из авторов нашего каталога Андерс Крюгер, представители сиднейской биеннале и наши друзья из Казахстана, России и других стран.