«Сложно сосредоточиться, когда пишешь текст под звуки взрывов»: истории журналистов из Украины

Тимур Ворона, сооснователь ITC.ua, MC.today и Highload.today, рассказывает о том, что происходит с нашими коллегами-журналистами из Украины прямо сейчас.

---

Война с Россией коснулась всех до единого жителей Украины. Креативный класс — не исключение. Если раньше большой проблемой считался плохо приготовленный коктейль, или отсутствие столика в ресторане, то сейчас на первом месте — просто выжить.

В наших изданиях — медиа про IT и бизнес MC.today, медиа для разработчиков Highload, а также медиа о технологиях ITC, — работает 40 человек, ежемесячно нас читает до 4 млн украинцев. 

До войны у нас была красивая мечта – вдохновить украинцев делать больше, не бояться новых вызовов, верить в себя, превратить Украину в процветающую страну.

24 февраля российское государство и президент Путин захотели лишить нас этой мечты, отправили войска на наши города, выпустили ракеты по нашим домам.

Вместо новостей о технологиях мы стали рассказывать о войне. Все силы мы бросили на то, чтобы помочь читателям выжить здесь и сейчас. Писали, как спрятаться от бомб, спастись от обстрелов, выжить при взрыве, оказать первую медицинскую помощь.

Наши журналисты продолжают работать из бомбоубежищ, из глухих поселков, других стран, куда им пришлось сбежать от ужасов войны. Продолжают каждый день публиковать сотни новостей и десятки текстов, чтобы показывать читателям правду.

К сожалению, с началом войны мы лишились всех рекламных доходов, и чтобы журналисты не остались без работы, а их семьи — без поддержки, запустили краудфандинговую кампанию, где просим поддержать нашу редакцию.

Вот несколько историй военного времени от журналистов из нашей команды.

Женя, редактор, 37 лет

Когда начались взрывы и зазвучал сигнал тревоги, мы пошли в наш подвал. Это не настоящее бомбоубежище — просто подвал многоэтажки, грязный, пыльный, где куча труб, из некоторых течет вода.

Там было уже много соседей, все перепуганные, с детьми. Одна соседка, она беременна на восьмом или девятом месяце, лежала на каремате и говорила, что еще пару раз так побегает — и будет рожать в подвале.

Первые пару дней было состояние шока: панически пыталась найти все, что нужно, закинуть родителям, запастись какой-то едой.

Потом мы в редакции все начали делать новости, и это стало хоть каким-то якорем «нормальной» жизни, когда у тебя есть задание. Конечно, когда пишешь текст под звуки взрывов и периодически выбегаешь из дома по тревоге, сложновато сосредоточиться. Сегодня, например, было шесть или семь тревог.

Зато, пока я работаю — не плачу. У меня нет сил пойти волонтерить физически, а то, что я делаю тексты, которые могут кому-то помочь выжить, очень поддерживает.

Владимир, заместитель главного редактора, 32 года

25 февраля на территорию ровенского аэропорта, примерно в 6:30, попала ракета. Мы схватили дочь, рюкзаки и уже минут через пять были в укрытии. Первые дни спали одетыми, поэтому собирались очень оперативно.

Моя дочь Аня, ей восемь лет, очень часто просыпается ночью: ей кажется, что она слышит сирены, бомбы и выстрелы.

Каждый раз, когда поступает какое-то уведомление на телефон, она спрашивает, не тревога ли это. И она до сих пор боится, что комната сгорит в результате обстрела. Она никогда не расстается со своей игрушкой, с которой спит и ходит от рождения.

Трудно представить, в каком состоянии находится психика детей и их родителей в городах, ежедневно подвергающихся обстрелам.

Виктория, IT-журналист, 24 года

Когда скинули вакуумную бомбу, а от такой ничего не спасает, я ушла в состояние полного шока. У меня всегда было так много планов на жизнь, так много амбиций — и мне очень больно думать о том, что я могу не успеть их реализовать. Одна секунда — и всё.

Когда на тебя кто-то идет с оружием, это, наверно, страшно, но ты думаешь: «Я сделаю все, что в моих силах». Но когда летит бомба, что ты можешь предпринять?

Ирина, журналист, 41 год

Страшнее всего было, когда наш дом «подпрыгнул» от взрыва. Я была дома, а мама с дочкой вышли в магазин. Во время войны такой поход занимает не пять минут: сначала нужно выстоять очередь на вход в магазин, потом за хлебом, а потом — на кассе. И в тот момент, когда их не было, прогремел этот жуткий взрыв – дом содрогнулся. Позже узнала, что взрыв был от удара ракеты во дворе жилого дома. Чудом никто не погиб.

Хорошо, что все это время я работала. Это отвлекало от страха. Если нельзя взять в руки оружие, то воевать можно и с помощью слов. Это невероятное чувство единения — когда каждый делает то, что может: и цель у нас одна, и враг у нас один.

Павел, IT журналист, 36 лет

Никогда не думал, что услышу ракетные взрывы сам или их услышит мой пятилетний сын. Это очень страшно. Чувство безопасности улетает моментально, и остается страх за родных и близких, за свою жизнь.

Не сойти с ума помогает понимание, что мы Добро, а они — Зло, как во «Властелине колец». Они — огромный Мордор с орками, а мы — небольшой и свободолюбивый Гондор. Мы обязательно победим.

Ольга, литературный редактор, 40 лет

Сейчас ярких эмоций нет, психика старается их подавить. Это помогает выжить. Работа — то, что позволяло держать себя в реальности и не скатываться в панику. Я оборудовала себе бомбоубежище в коридоре квартиры, между несущих стен — каремат, интернет-провод, стационарный телефон, удлинитель от розетки.

Самая страшная была вторая ночь в Киеве, когда то ли выстрелы, то ли взрывы практически не прекращались. Не расклеиться позволяет осознание, что нужно что-то делать — помогать другим или даже себе.

Татьяна, новостной редактор, 33 года

24 февраля, в 5 утра, я проснулась от громких взрывов. В моей машине был полный бак бензина. План я придумала заранее, когда читала новости о том, что Путин, возможно, нападет. Такой уж я человек — у меня всегда есть план.

Было очень страшно стоять в огромной пробке посреди ночи: думала тогда, что это же отличная цель для ракет — светящаяся полоса из машин. Страшно было, когда над головой низко летели военные самолеты.

Мне было так плохо в пробке на Ужгород, что я расстроилась, подумав, что это будет самая позорная и бесполезная смерть. Попросила подругу погуглить, сколько человек может обходиться без сна. Она сказала, что 11 дней. И мне стало гораздо лучше и веселей после этого.

Елена, IT-редактор, 32 года

На вторую ночь войны я проснулась от низкого звука, как если бы звучал какой-нибудь басовый инструмент, только очень громко и в небе. Теперь я знаю, как пролетают истребители. Тело начало сжимать и сводить дрожью — как если бы вам было очень холодно. Лежу и думаю: «Успокойся, нечего бояться, все в порядке». И так пару часов. С рассветом стало легче.

Сейчас в моей квартирке на 25 м² во Львове (относительно спокойный регион на западе Украины) я принимаю семью с малышом из Харькова. Сама сплю в коридоре в спальнике — вспоминаю походную молодость. Это меньшее, что я сейчас могу сделать — работать и платить налоги, поддерживать малый бизнес и дать убежище тому, кто в этом нуждается.

Анастасия, редактор, 38 лет

Первые три дня хотелось проснуться в прошлом и понять, что это был какой-то страшный сон. Даже мой восьмилетний сын просит ущипнуть его и сказать, что войны не было.

Я верю в победу и в то, что у нашей страны крутые шансы. Знаю, ради чего и ради кого живу. А еще у меня почему-то нет паники. Осознаю, что живу в стране, где уже идет война, приняла это. Это тоже помогает.

Сергей, заместитель главного редактора, 46 лет

Когда началась война, я с женой, двумя детьми и котом уехал в родное в село под Черкассы. Моя сестра с ребенком чудом вырвались из Ирпеня — город переживает тяжелейшие обстрелы и атаку российских войск. Оказалось, что больше взрывов снарядов и ракет пугают звуки автоматных очередей приближающихся оккупантов.

Меня до сих пор не покидает чувство нереальности происходящего. У меня нет ответа на самый простой вопрос о том, что делать дальше. Я не хочу уезжать из Украины за границу, но и не могу вернуться домой в Киев, который продолжают обстреливать российские войска.

Глеб, IT-журналист, 26 лет

Перед глазами стоит, как мужчину доставали из автомобиля, который несколько минут назад переехал российский танк. Гражданский автомобиль просто ехал по дороге, а русский солдат решил, что вправе его уничтожить.

Мы уже привыкли к постоянным взрывам, выстрелам. Это стало частью повседневной жизни, равно как спуски в бомбоубежище и новости о том, что тысячи людей умирают и остаются без крыши над головой.

Я просто надеюсь, что никто из моих близких не умрет и не останется калекой. Это когда-то закончится, и мы сможем опять жить в мире, в котором самой большой проблемой был просроченный кредит и закрытие любимого бара.

Хочется просто жить, встретиться с семьей и друзьями, которых ты видел еще до войны, и перестать бояться, что завтрашний день может не наступить для кого-то из них. Хочется мира.

Вместо заключения

Мы будем благодарны за любую помощь нашей редакции. Поддержать нас можно здесь. А мы, украинцы, еще не раз приедем в Казахстан, выпьем с вами вина, насладимся пловом и компанией из отличных людей.