С творчеством Адильхана Ержанова я познакомился примерно полгода назад в самолете, летевшем из Алматы в Нур-Султан. Для меня стало приятным сюрпризом увидеть «Ласковое безразличие мира» в списке фильмов, которые можно посмотреть во время полета. Я давно мечтал посмотреть именно эту картину, а уже после провести интервью с молодым режиссером.
Второе желание сбылось в начале сентября. Мы встретились с Адильханом в одной из алматинских кофеен вдоль Арбата. Делимся с читателями записью беседы с выдающейся личностью в формате «прямой речи» .
В детстве я был очень закрытым ребенком, не любил выходить на улицу. Мне было интереснее создавать выдуманных персонажей, которых я лепил из пластилина, либо рисовал. Тем самым, я компенсировал свое бездействие в реальной жизни творчеством. Я остался таким же домоседом, готовым пойти на любые действия ради творчества.
В детстве я поменял очень много мест жительства, даже закончил первый класс в Таджикистане, находившемся в то время в состоянии гражданской войны. Когда начались военные действия мне было 6-7 лет, но в юности ты не осознаешь полностью всю трагичность ситуации, многие вещи кажутся смешными. Вот почему когда я снимаю насилие в своих картинах, я не могу не смотреть на агрессию глазами шестилетнего ребенка.
В 90-е мне приходилось видеть много насилия. Особенно, если ты живешь в плохих районах, где насилие становится нормой. Ты не ужасаешься от происходящего, а расцениваешь насилие как привычное явление. Описанное восприятие реальности очень сильно повлияло на меня как кинорежиссера.
В детстве я просто хотел создавать мультфильмы, хотя не умел хорошо рисовать. Я вообще не знал, как делать мультики и делал все по кадрам. Постепенно мое увлечение переросло в рисование комиксов, но у меня не было доступа к современным изданиям. Помню только то, что доходили некоторые выпуски журнала «Мурзилка». Наверное эта система советских комиксов отражена в моих раскадровках – я их строю так, будто это мои детские комиксы.
Невозможно уйти от себя. Режиссер всегда рассказывает одну и ту же историю в разных вариациях. Лучшее, что можно сделать – менять фон и с каждой работой выходить на более высокий уровень. Я никогда не снимаю в одном и том же жанре, стараюсь удивить не только зрителя, но и себя. После фильма «Риэлтор» никто не ожидал выхода «Хозяев», а после «Хозяев» картин «Ночной бог» или «Черный-черный человек». Это разные фильмы.
Я не люблю работающих в одном и том же жанре режиссеров – это путь в никуда. Смена жанра, как показывает опыт других режиссеров, приводит к оттачиванию авторского стиля. В любом случае почерк режиссера всегда остается.
Я не считаю себя философом, это слишком большое звание для меня. Тем не менее, я ставлю философию выше искусства. Потому что в искусстве все сводится к философии. В кинематографе замечают не того, кто хорош как режиссер, а автора с оригинальной точкой зрения. Например, Эмир Кустурица и Такеши Китано в техническом плане могут уступать мастерству Джеймса Камерона или Кристофера Нолана, но первые в работах стремятся отразить свой философский взгляд и мнение. Вот почему так важно начать с поиска себя и обретения присущего только вам мировоззрения.
Так, в моих работах, особенно в «Ласковом безразличии мира», отражена развиваемая мной философия деперсонализации. Согласно ей, обычные вещи показываются или отстраненно, или намеренно доводятся до абсурда. Для меня критически важно, чтобы обыденность преподносилась зрителям в непривычном ракурсе, как будто с ней они сталкиваются впервые. Это может отпугнуть, но и дает возможность зрителю воспринять историю и чувства героев по-своему, не так, как я их вижу.
Музыка, возникающая в самом начале фильма – это всегда ошибка. Когда фильм только начался, зритель не знает на что ориентироваться. Его должна ориентировать не музыка, а сюжет. Музыка может легко перетащить одеяло на себя, ее нужно включать, когда зритель уже понимает все эмоциональные ориентиры.
Из-за этого в моих фильмах музыка отходит на второй план, поскольку она способна произвести сильный эффект на зрителей. Я стараюсь использовать музыку два-три раза за весь фильм в качестве тяжелой артиллерии.
Совесть — инстинкт, берущий начало из эмпатии и сопереживания. Это сугубо моральное, выдуманное понятие, которое люди приобрели благодаря сосуществованию внутри общества. Я не согласен с классическим высказыванием о том, что совесть является страхом перед наказанием.
По моему мнению, наказания нет, но это не значит, что совесть должна раствориться вместе со страхом. Наоборот, отсутствие наказания ведет к тому, что совести должно быть еще больше, потому что кроме нее, по сути, нет других ограничителей в жизни человека.
► Философия – «королева искусства». Изучайте философию и находите в разных ее течениях вашу творческую методику.
► Не думайте, что вы станете режиссером с первой короткометражки. Когда почувствуете, что держите равновесие, тогда сможете снимать задуманное.
► Всю свою жизнь надо снимать и не думать, что ты всему научился – это единственный способ снимать вечно. Не существует других способов сделать хорошее кино.
► Снимайте фильмы не для Запада или какой-либо другой страны, а для тех, кто любит авторское кино. Количество таких людей, в какой бы они стране не проживали, одинаково мало. Обращайтесь в первую очередь к ним, постарайтесь достучаться до них, поговорить через вашу работу с ними.
Получай актуальные подборки новостей, узнавай о самом интересном в Steppe (без спама, обещаем 😉)
(без спама, обещаем 😉)
