Когда я была в девятом классе, в школьную библиотеку привезли один учебник – «Нейробиологию» Шеперда. Заказ библиотекаря, которая этим увлекалась. И поскольку она читала первый том, мне достался второй, и я ничего не понимала. Но мне понравился сам учебник и то, о чем он был.
Тогда я была уверена, что поступлю в консерваторию и буду пианисткой. Великой – не великой, но пианисткой. У меня был практически красный аттестат. Когда я вышла с выпускного экзамена, я сказала маме: «Может все-таки консерватория?». А мама, преподаватель этнографии с тридцатилетним стажем, сказала: «Нет, не надо». Мы начали узнавать про «Болашак», про разные программы и как-то так получилось, что я все-таки попала в науку.
Поступила я в Indiana University Bloomington на специальность «Биотехнология» с твердым намерением быть биотехнологом в будущем. Через год я вернулась на лето в Казахстан и пошла на практику в Институт Биологии и Биотехнологии Растений в Алматы. Я посмотрела на все это и поняла, что мне ближе нейробиология. И попросила Республиканскую комиссию по подготовке кадров за рубежом разрешить мне сменить специальность. «Нейробиологии» (Neuroscience) нет в списке приоритетных, но мне разрешили. Диплом я получила уже по этой специальности.
После четырех лет обучения, в 2014 году, я вернулась в Казахстан, чтобы начать работать, как обязаны все болашаковцы. Искала работу очень долго – оказалось, по моей специальности вообще нет вакансий. Случайно мне предложили должность менеджера клиники Health City. Сейчас это сеть клиник, а на тот момент это был всего лишь стартап. Пока шла подготовка к открытию, я попала под шефство директора по технологиям всей сети, который мне сказал: «Слушай, ты же умеешь программировать, пойдем к нам». И я пошла. Через некоторое время он ушел из компании и попросил меня заменить его.
Так, в свои 22 года я внезапно оказалось на руководящей позиции в совершенно в другой сфере.
Но вскоре я ушла, потому что заниматься наукой мне интереснее, чем быть начальником. Сейчас я учусь в Школе Медицины в Назарбаев Университете. Поступить туда можно только после того, как вы закончите бакалавриат и сдадите очень сложный тест MCAT (Medical College Admission Test). Учеба длится четыре года. И, если между первым и вторым годами еще есть маленький промежуток каникул (где-то 1,5 месяца), то, начиная со второго курса, вместо каникул мы пойдем на ротации в больницы. Я заинтересована в разных областях медицины и не уверена, куда пойду в итоге. Но если мне позволят потом еще куда-нибудь съездить за границу на учебу, чтобы вернуться с улучшенными знаниями и набраться опыта, я с радостью это сделаю. Например, в области неотложной медицины. Она до сих пор у нас не развита на том уровне, на каком она есть в Германии, Израиле или США.
Мне только 23 года, будет 24, я еще совсем маленький ребенок, который пока еще ничему не научился в жизни.
Сейчас мне важнее всего учеба. Но я постоянно получаю от мамы упреки в том, что я взяла слишком много онлайн-курсов, что я слишком много читаю, что я смотрю слишком много всяких документальных передач, но учеба для меня – это способ познать мир и понять, где я нахожусь относительно всего, что происходит.
Почти все время я уделяю научной работе, потому что сейчас летний семестр, и нам дали возможность заниматься именно научными исследованиями. Я попросилась к двум профессорам в Школе Медицины, и мы сейчас ведем активную работу над проектами. Один проект связан с исследованием аутизма и расстройств аутистического спектра у детей в Казахстане. Второй – о проблеме поселка Калачи в Акмолинской области («спящая деревня»). У нас получается очень интересный, интригующий научный экскурс.
В свободное время я до сих пор занимаюсь музыкой и подрабатываю репетиторством. Недавно у меня был интересный опыт. Девушка из Греции готовилась к экзамену по теории музыки, и ей нужно было срочно провести несколько занятий. Каждый день по несколько часов мы проводили в Skype. И она была удивлена, что я, несмотря на всю загруженность в учебе, все еще могу нормально мыслить и изъясняться на тему музыки. Иногда мне, конечно, не хватает музыки. Еще я пишу. У меня было несколько попыток начать блоги по научно-популярным темам и другим видам того, что мне интересно. Но эти блоги всегда заканчиваются ничем, потому что не хватает памяти удержать их в голове: «Да, я когда-то начинала этот блог. О, боже, это было четыре года назад». Как-то раз я начала от скуки учить валлийский язык. Мне попался на глаза самоучитель и я подумала, а почему бы не валлийский? На нем говорят от силы 100 тыс человек в мире, но это не два и не три, поэтому, почему бы и нет?
Я атеистка, потому что привыкла ко всему подходить с точки зрения рационализма. Но я не имею ничего против религии. Религия – это мощнейший институт социальной поддержки и социального уклада, который помогает людям найти себя и свое место в этом сообществе. Меня восхищает то, насколько систематизированы и структурированы мировые религии. Завораживает, насколько они глубоки в построении их взглядов и верований. Люди занимались этим на протяжении многих веков. Составляли катехизисы, Библию, Коран и другие книги, которые помогают нам вывести некие моральные выводы. Ими можно пользоваться или нет. Некоторые можно вообще отбросить в сторону.
Астрология, нумерология и другие псевдонауки – это такие же, как и религия, институты социальной поддержки. Многие псевдонауки включают в себя большой психологический элемент. Астролог или нумеролог, работающий с клиентами, как правило, ведет с ними активный диалог. У меня есть знакомая, которая делает людям натальные карты, и она разговаривает со своими клиентами и приносит им определенный психологический комфорт. Поскольку она не дает никаких активных рекомендаций, поскольку она не лезет ни в чью жизнь, для меня ее действия практически идентичны тем, которые совершаются в нашей жизни, когда люди пользуются «сарафанными психотерапевтами». То есть, я позвоню подруге, пожалуюсь ей на какую-нибудь проблему, она даст мне совет. Я его не послушаю и поступлю так, как мне надо, но меня выслушали. Но хотелось бы, конечно, чтобы психотерапия была более развита, чтобы помощь людям оказывали квалифицированные специалисты.
Нейробиология изучает мозг и нервную систему человека. В первый раз держать мозг в руках было для меня потрясающим опытом, потому что я понимала, что держу в руках чьи-то мысли, действия, историю и память. Когда-то этот человек был жив и когда-то этот мозг совершал все это. Сейчас мозг заспиртовали, он стал твердым, и я могу подержать его в руках. Живой мозг в руках не подержишь, он как желе, мягкий, аморфный, с ним надо быть осторожнее.
Что для меня мозг?
Для начала, мозг – это я. Если не было моего мозга, не было бы меня. Мозг сам назвал себя. И назвал нейробиологию нейробиологией. Когда-то чей-то мозг решил, что это было бы круто – изучить самого себя.
Собственно, все люди, которые идут в медицину, этим и побуждены. Когда психологи идут учиться на психологов, они в первую очередь идут туда, чтобы лучше узнать себя. Нейробиологи мотивированы тем же самым. Мы хотим узнать, что хранится в нашей черепной коробке и как оно работает. Мозг – это не предмет, не исключительно физический объект, который можно потрогать. Это субъект, который нужно изучать комплексно со всех сторон.
Мне очень часто задают вопросы про мозг. На первом месте вопрос: «А правда ли, что наш мозг работает на десять процентов?». Нет. Мозг практически всегда задействован на сто процентов. Я не знаю, откуда взялась эта мифическая цифра в десять процентов. Да и считать мозг процентами – это все равно что считать человеческие занятия процентами. Сегодня я писала с активностью в 28 процентов. Мне надо повысить ее до 30. Достаточно глупо.
Еще меня то и дело спрашивают, что будет, если отрезать какую-нибудь часть мозга или сделать лоботомию. Варианты разные. Все зависит от того, где вы будете резать, чем и когда. Сколько будет человеку лет, и в каком он будет состоянии. Например, есть потрясающий клинический случай, когда маленькой девочке во время ее лечения эпилепсии вынужденно удалили одно полушарие мозга. Грубо говоря, разрубили мозг пополам и изъяли одно полушарие. Эпилепсия прошла. Девочке на тот момент было два года, но развилась она хорошо и к восьми годам совсем не отличалась от других детей. Если вам интересны такие интересные случаи из нейробиологии, можно почитать мемуары нейрохирурга Генри Марша «Не навреди. Истории о жизни, смерти и нейрохирургии».
Еще один постоянно задаваемый вопрос: «Отличается ли мужской мозг от женского?». Я считаю, что нет. Да, были исследования, которые отмечали, что отличаются некоторые метаболические характеристики мозга. Но мы всегда рассматриваем науку с трех сторон: биологической, психологической и социальной. С точки зрения социального развития – то, насколько неровно была проведена гендерная политика у разных обществ, в разных культурах, в разных точках мира, не дает повода утверждать, что мозги мужчин и женщин различаются. Все очень сильно зависит от того, как был воспитан человек, на что было обращено внимание.
Например, есть старый миф о том, что у женщин плохо развито пространственное мышление. В этот миф очень долго верили, потому что девочкам не давали играть с конструктором в детстве. Позже выяснилось, что у девочек, которым давали играть с конструктором в детстве, такое же пространственное мышление, как у мужчин. То есть те навыки, которые раньше приписывались исключительно определенному гендеру, очень сильно зависят от социальных условий.
Разумеется, есть индивидуальные характеристики каждого мозга. Люди уникальны, потому что нельзя с точностью повторить все условия, в которых был взращен тот или иной человек. Генетика в любом случае даст нам достаточную вариативность. Но, даже если мы возьмем двух идентичных близнецов, которые обладают всеми теми же характеристиками и росли у мамы в утробе даже без перегородки (то есть, у них были одинаковые биологические условия с самого начала), один из них может родиться со склонностью к рисованию, а другой – к танцам. Во время развития в утробе нейроны мозга начинают мигрировать. И во время этой миграции нейронов и формировании синапсов (соединений) между ними может произойти что угодно. Мама может удариться одной частью живота, а не другой, и в итоге один близнец, почувствовав это, вздрогнет, и его нейроны начнут двигаться в другом направлении. То есть от простой механической травмы, нейроны могут случайно изменить траекторию своего движения. И это, как ни странно, может повлиять на то, каким будет этот человек.
Однако до пяти лет ребенку можно развить все. Если заниматься правильно, ребенок изменит свой мозг. Пластичность мозга изменяется на протяжении всей жизни, но именно в возрасте до пяти–семи лет мозг ребенка развивается в таком быстром темпе, что мы не можем за ним уследить. Мы можем только примерно сказать, что где-то в год он начнет ходить, а где-то здесь говорить. Но все это настолько поддается влиянию, мозг настолько гибок и пластичен, что, можно, например, научить ребенка читать в два года. Так сделала со мной моя мама, когда ей стало лень читать мне вслух. В два с половиной я уже читала книги. Предугадать, каким будет ребенок в будущем очень сложно. Вы, конечно, можете заплатить кучу денег и сделать своему ребенку после рождения функциональное МРТ, но стоит ли это делать, если можно просто посмотреть на то, к чему ребенок сам потянется. Совершенно бесплатно.
В Казахстане сейчас сильно возрос процент людей, больных раком желудка. И ученые начали задумываться, не имеет ли это связи с генетикой. Ничего пока не доказано, но в целом есть заболевания, которые распространены только в конкретных климатических зонах или географических регионах. Или, например, безопасность алкоголя во время беременности. Мы ограничиваем его, но не знаем, где именно находится эта волшебная граница. Потому что это все зависит от биохимии мамы, от биохимии того, что происходит в ее печени, как она сама перерабатывает алкоголь. А это зависит от ее генетики, и от того, в каком регионе мира родилась она и ее предки. Было установлено, что, например, в Средиземноморье рабочий процент фермента, который расщепляет алкоголь в крови, выше чем у людей с крайнего севера, где культура пития алкоголя не была распространена исторически.
Здесь вступает в роль естественный отбор, который занимается тем, что «говорит» людям, неспособным перерабатывать алкоголь: «Извините, you are not welcome в нашем обществе знатоков виноделия. Давайте, ребята, мигрируйте куда-нибудь или умирайте».
Но опять же, хотя то, что происходит с вашим мозгом предопределено генетикой, мозг продолжает изменяться с момента вашего зачатия до момента вашей физической смерти. Гены не решают все.
Я бы не сказала, что технический прогресс плохо влияет на мозг. Да, мы упростили процесс получения информации и ее обработки, но мы увеличили поступающий объем. Чтобы обдумать страницу книги Диккенса явно уйдет больше времени, чем обдумать твит в 140 знаков. Но твитов много. Мы перешли от медленного и вдумчивого рассмотрения малых объемов информации к очень быстрому и очень объемному процессу, когда мы вынуждены обрабатывать миллионы поступающих сообщений практически каждую миллисекунду. И наш мозг адаптируется к этому убыстрению. Но это никак не повлияло на развитие нашего мозга. Чисто на биологическом уровне вашему мозгу будет хуже, если вы перестанете выходить на улицу или заниматься спортом (чем я, кстати, грешу), чем от того, что вы посмотрите очередную серию «Игры престолов».
Из-за того, что все происходит хаотично, в мозге могут быть потеряны те или иные детали. Мозг не может хранить все. И поэтому мозг научился подменять воспоминания фальшивыми. Да так органично, чтобы мы этого не замечали. Поэтому сейчас (по крайней мере, на Западе), криминалисты склонны проверять показания свидетеля преступлений какими-нибудь объективными методами – видеозаписями или фотографиями.
Свидетель может быть в полной уверенности, что все было так, как он описал, но, на самом деле, мозг сыграл с ним злую шутку и изменил его воспоминания.
Скажем, на преступнике была не желтая майка, а черная, а из-за этой желтой майки подняли всех победителей Tour de France. Мозг это делает, чтобы избежать лишнего стресса для себя. Когда у вас отсутствует какая-то информация, например, когда на занятии вас вызывают к доске, и вы забываете что-то, у вас начинается паника, и вам становится еще труднее это вспомнить. Чтобы этой паники не возникало, мозг просто заполняет пустые пространства тем, что он видел снаружи. То есть, чтобы не прерывать свою работу на досадные мелочи вроде: «О, боже, я забыла, какая на ней была вчера юбка», мозг говорит нам: «Поверь мне, она была синяя. Мы точно не знаем, но она была синяя».
Также недавно были разработки препаратов, которые могут стирать отдельные воспоминания. Они прездназначены для людей с посттравматическим синдромом. Посттравматический депрессивный синдром – это очень страшное заболевание, которое отчасти характеризуется флешбэками (вспышками воспоминаний о трагическом инциденте). Этим часто страдают люди, которые пережили войну или акты насилия. Воспоминания об этом мучают их спонтанно, они не имеют над этим власти. И были разработки препарата, который должен был применяться следующим образом: человек принимал таблетку, или ему делали инъекцию этого препарата, и с ним разговаривал психотерапевт, который медленно проводил его через определенные воспоминания. После терапии инцидент стирался из памяти полностью. Этот препарат был испытан на некоторых животных, но, естественно, результат нельзя узнать полностью – с мышкой не поговоришь о том, что ее только что шокировали.
Вполне возможно, что в будущем какие-то травмы можно будет стереть из памяти. Но я бы не советовала никому стирать воспоминания просто потому, что захотелось.
Другой часто задаваемый вопрос связан с объемом нашего мозга. Да, были исследования о том, сколько мозг может вместить информации на перманентной основе. Сколько книг, фильмов или музыки… Но мозг так не работает. С самого начала он сохраняет в себя все то, что было. Все события жизни хранятся в нашей памяти. Представьте, сколько информации мозг вынужден хранить. Но и на этом его деятельность не заканчивается. Мозгу нужно помнить, как держать голову, ему нужно запомнить, как ходить, как стоять, как сидеть, как разговаривать. К тому же у каждой из этих функций своя моторная активность. Чтобы сказать букву «м» и чтобы сказать букву «к», вам нужно владеть разными навыками, и мозгу нужно все это хранить в себе. Мы не можем сказать, что мозг хранит в себе 3000 фильмов, как новейшая флешка от Sony, потому что мозг хранит в себе намного больше разнообразной информации, о которой вы даже не задумываетесь. Поэтому мозг – это не флешка.
Чтобы научиться запоминать важные вещи, нужно уметь концентрироваться. Доказано, что очень хорошо на это влияет медитация. К примеру, когда мне надо перед экзаменом выучить большой объем информации, я, как правило, прерываюсь несколько раз, чтобы сделать упражнения на осознанность – быть «здесь и сейчас». Это действительно укрепляет память. Также очень важен сон. Нужно следить за тем, чтобы режим сна не нарушался. Что еще развивает мозг? Учите языки, занимайтесь спортом, учитесь играть на инструментах, и будет вам счастье.
1. Юваль Ной Харари «Sapiens. Краткая история человечества»
2. Айзек Азимов «Человеческий мозг. От аксона до нейрона»
3. Все научно-популярные книги Оливера Сакса
4. Eric Candel «Principes of Neural Science»
Фотографии: Иван Абрамов, Shutterstock, Giphy
Получай актуальные подборки новостей, узнавай о самом интересном в Steppe (без спама, обещаем 😉)
(без спама, обещаем 😉)
