«Хочу изменить индустрию»: интервью с журналистом Асхатом Ниязовым

Асхат Ниязов — журналист, автор YouTube-канала «ОБОЖАЮ» и герой спецпроекта #SteppeForward, приуроченного к перезапуску нашего сайта. В рамках проекта мы рассказываем о личностях креативной индустрии, ценности и мировоззрение которых откликаются редакции и читателям, делимся их личными историями и передаем философию, которую каждый из них закладывает в свою работу. 

---

Асхат уже не первый год «проверяет» работу акимов, выходя на улицы городов и поселков, чтобы выслушать проблемы жителей. Редакция STEPPE поговорила с журналистом о начале его пути, влиянии канала на жизни казахстанцев и том, как ему удается быть с акимами на короткой ноге. 

Фото: Санжар Нукасов

— Всегда ли вы хотели стать журналистом или это была воля случая?

— В детстве я не думал, что стану журналистом. Когда приехал из России в Казахстан, я поселился у дяди с тетей, которые жили возле здания «Седьмого канала». И из-за близости к этому месту вышло так, что я пошел работать на телевидение. 

Мне повезло, так как у меня был диплом по связям с общественностью, смежное с журналистикой, и в тот момент в «Седьмом канале» требовался редактор титров и суфлера. Меня взяли без опыта работы. В этом мне тоже повезло. Моя первая работа заключалась в проверке ошибок в тексте на титрах в суфлере и его подаче на вечернем эфире. От меня требовалось только быть грамотным. Проработал полтора года на этой должности и только потом перевелся на другую.

— Помните ли вы свой первый сюжет на телевидении? Как это было? 

— Думаю, что никогда в жизни его не забуду. Мне впервые дали задачу снять полный сюжет в городе Акколь: не просто сделать какие-то заметки, а полноценно появиться в кадре, все правильно зачитать, продумать. Съемки проходили в Аккольском детском доме для сирот, от которых отказались родители. 

Представьте, это был мой самый первый сюжет и такая сложная тема. Я помню, как выбежал оттуда с комом в горле и не понимал, почему все так несправедливо. Было правда трудно, но зато я на всю жизнь запомнил эту тему и свой репортаж. 

— Когда-нибудь жалели, что ушли с телевидения?

— Сейчас, конечно, я уже не жалею. Но в моменте, когда только уходил с телевидения, мне было сложно. Все потому что я девять лет проработал в этой сфере, и понимал, что ухожу уже не просто с одного канала на другой, а в принципе — с телевидения. 

Тогда было правда грустно, и я до сих пор скучаю по той атмосфере и по прямым эфирам. Но сейчас, когда у меня есть канал с более 130 тыс. подписчиков и большими просмотрами, я уже не жалею, потому что понимаю, что несу ответственность. И я говорю не про ответственность перед зрителями предоставлять информацию, а немного в ином смысле. Сейчас такое время, когда мы способны менять индустрию.

Фото: Санжар Нукасов

Если на телевидении хотят все зацензурить, с чем никто ничего не может поделать из-за людей у власти, то я хочу изменить что-то в индустрии в целом: чтобы люди заходили на YouTube, а там их ждала качественная профессиональная журналистика. Этим мы и занимаемся.

— У вас получается публиковать много видео с определённой периодичностью. Расскажите о своей команде, благодаря которой это стало возможным. 

— Такой репортажный формат не требует большой команды. Поэтому, когда я только начинал, у меня был всего один человек — мой друг Ильдар, который заменял оператора и монтажера в одном лице. Я платил ему символическую сумму, достаточно небольшую, потому что он сам сказал, что понимает важность и крутость проекта.

Так, первые несколько месяцев он ездил со мной за минимальные деньги. После запуска канала Ильдар уже не мог помогать мне, потому что, помимо этого, у него было еще две работы. Сейчас у меня уже есть постоянный монтажер Ибрахим, который очень качественно монтирует, но с оператором — посложнее, из-за чего они частенько сменяются. 

Также в команде — мой друг Назымгуль. В шутку мы называем ее арт-директором этого канала. Хотя она, скорее, продюсер. Так как сейчас есть большой спрос на то, чтобы мы приехали в какой-то определенный город или село, я физически не могу разгрести всю свою почту. Поэтому Назымгуль структурирует все письма и записывает их. Когда я куда-то выезжаю, она координирует и уведомляет меня, где и в каких регионах проблемы. 

— Как часто вы уезжаете в командировки? 

— Всегда по-разному. Я стараюсь снимать минимум три выпуска в месяц, но иногда бывают и событийные выпуски, когда ты понимаешь, что должен срочно выехать и осветить определенную ситуацию. Например, из последних был выпуск в Экибастузе. Не смотря на то, что власти говорили, что все нормализовалось, на самом деле с ноября до сегодняшнего дня люди продолжали мерзнуть в своих домах.

Или, например, моя большая «love story» с акимом Восточно-Казахстанской области Даниалом Кенжетаевичом, которого я никак не могу поймать. 

Когда он был в Астане, мои зрители начали много писать мне о том, чтобы я наконец-то его поймал. Оказалось, что в городе проходило спортивное мероприятие, поэтому мы бросили все свои дела и поехали туда снять внеплановый выпуск. 

— Как вам удается общаться с акимами на короткой ноге?

— У меня нет объяснения, почему так происходит. Но одна из целей канала «ОБОЖАЮ» в этом и заключается: чтобы каждый казахстанец мог общаться со своим акимом на короткой ноге. 

Нужно вложить в головы людей, что аким — это обычный человек, работник, которому вы платите зарплату со своих налогов. Необходимо поменять это «совковое» отношение к начальнику. 

Очень клевый был пример в выпуске в Экибастузе, когда молодой парень, у которого мы брали небольшое интервью о том, холодно ли в его доме, спросил, могу ли я привезти акима к нему в квартиру и показать, как они живут. Не так, как акимы отчитываются в своих отчетах, а как есть. И у меня получилось привезти акима Павлодарской области, самого главного в этом регионе, в дом парня. И он высказал ему все, что хотел сказать за эти месяцы холода.

Молодой парень повел себя очень круто. Может быть ситуация вынудила его так обратиться к акиму, просто накипело. Но я видел, как он, не стесняясь в выражениях, спрашивает у акима, в чем виноваты обычные люди, почему они отчитываются, но в квартирах до сих пор холодно.

Я хочу, чтобы все казахстанцы понимали, что аким — это просто наемный работник, которому ты платишь зарплату, и поэтому можешь общаться с ним как угодно. 

— Как относится к частым командировкам ваша семья?

— Моя супруга тоже журналист, поэтому она все понимает. Раньше на «Хабар 24» было даже больше командировок. Там я работал на новостях и выпускал программу, которая выходила раз в неделю. То есть мне нужно было делать четыре выпуска в месяц, параллельно занимаясь основной деятельностью. 

— Были ли у вас случаи, когда после ваших видео в регионах Казахстана что-то менялось в лучшую сторону?

—  Были конкретные кейсы, когда мы приезжали в какой-то район или город, освещали проблемы и через две-три недели нам скидывали, как их уже решают. Все потому что местные исполнительные органы переживают, что их локальные проблемы станут известны на республиканском уровне. И после того, как я начинаю освещать их и ролик набирает больше 300 тыс. просмотров, а нарезки с видео поднимаются во всех социальных сетях, они, конечно, стараются бросить все силы на решение этих проблем. Таких кейсов есть очень много. Клево, что у нас получается не просто освещать, но и помогать. 

В Степногорском районе Акмолинской области есть село Софиевка, в которое меня звали еще с ноября прошлого года. Но у меня никак не было возможности снять про них видео. В этом районе около 90 домов, и их не могли подключить к нормальному электроснабжению. Все дома питались от маленькой частной станции, которая рассчитана всего на десять домов. По этой причине они не могли даже нормально включить стиральную машинку, ожидая трех ночи для нормального напряжения. 

И когда я позвонил акиму района и спросил, почему так происходит, он ответил, что переживать не стоит, все проблемы решат до Нового года и дома подключат к новой станции. Причем станция уже построена, но они просто никак не могли заняться подключением домов к ней. Я позвонил жителям и передал им эту информацию, но в середине января мне начали поступать новые звонки от жителей и выяснилось, что ничего вообще не решилось. 

Я позвонил акиму района, звонок остался без ответа. А у меня совсем недавно было интервью с акимом Акмолинской области, поэтому я рассказал про эту ситуацию ему. Через два дня мне звонят местные жители: у них наконец-то начали подключать электричество.

В такие моменты я воодушевляюсь и ощущаю огромную радость. Вот вообще все не зря! Ты, обычный маленький человечек, смог повлиять на какую-то проблемную ситуацию и местные жители тебе благодарны. Это очень круто.

Фото: Санжар Нукасов

— Встреча с каким акимом запомнилась вам больше всего? 

— Это правда невозможно выбрать. Все они такие персонажи. Представляете, сколько я их уже снял: каждый что-то «отчебучивает». Я даже не могу выделить. На данный момент самый запомнившейся аким — это тот, с которым я так и не встретился, с акимом Восточно-Казахстанской области Даниалом Ахметовым. Он бегает от меня, придумывает всякое. Недавно вообще заявил, что это я от него бегаю. От этого у меня произошел какой-то разрыв мозга. И для меня сейчас основная задача — поймать его. 

Из последнего еще выделился аким, у которого в холодильнике была бутылка водки. Вот я вижу, что там она есть и она полная, а он закрыл холодильник и говорит, что она пустая. В мыслях только: «Что? Зачем ты такое говоришь?». Он просто наврал, глядя в лицо, еще и выкинув какую-то глупую ложь.

— Какие регионы вы планируете посетить следующими?

— Я хочу съездить куда-нибудь на юг, потому что мне много пишут оттуда. Но я сам из России, поэтому у меня плохо с казахским языком. А интересные выпуски получаются за счет химии с людьми, которая происходит по ходу общения. И я переживаю, что из-за моих проблем с языком чиновники не смогут меня понять, либо я их.  

Но я понимаю, что дальше так продолжаться не может. Мне нужно что-то предпринять. Как говорится, упасть в омут с головой. Сейчас я хочу перебороть себя и в ближайшее время поехать куда-нибудь на юг, например, в Туркестанскую область, и хотя бы попытаться снять оттуда выпуск. 

Я хочу выучить казахский язык. И когда я приехал в Казахстан, я тоже пытался это сделать, но у меня не получалось из-за плохих лингвистических способностей. Такая же ситуация и с английским. Без каких-то оправданий я рано или поздно освою казахский. Потихоньку узнаю и понимаю больше слов. Для меня основная задача — хотя бы понимать людей и их проблемы. Это моя главная головная боль. 

— Есть ли у вас хобби, чем вы занимаетесь между своими командировками?

— Моя страна — мое хобби. Очень много времени уходит на разгребание почты, общение с людьми. Не смотря на то, что я нигде не выкладываю свой номер телефона, мне каждый день кто-то звонит, что-то рассказывают, приглашают куда-то и высказывают свои проблемы и даже плачут в трубки. Иногда чувствую себя психологом, который выслушивает граждан и пытается им помочь какими-то звонками. Вот такое хобби.

Но вообще у меня есть увлечение — я сникерхед. Могу похвастаться большой коллекцией разных кроссовок. 

— На какие средства вы снимаете свои видео?

— Из-за того, что у меня много просмотров на канале, с монетизации YouTube мне капает сумма намного больше, чем зарплата на «Хабар 24». Даже до сих пор у всех журналистов очень маленький доход.

Первое время мой канал поддерживал один человек, который давал мне некоторые средства для съемок видео. Но потом у него появились проблемы из-за того, что он меня поддерживал, поэтому он прекратил. У меня начали покупать различные рекламные интеграции, которые я публиковал у себя в социальных сетях. На эти средства я жил и все это время прорабатывал вопрос с рекламодателями, которые были заинтересованы, но из-за моего политического контента, все останавливалось на уровне их руководства. 

Недавно я публиковал видео у себя на YouTube канале о том, что пока мы ждем рекламодателей, я собираю донаты, так как очень много людей писало мне об этом. Но у меня всегда был какой-то барьер. Ощущал будто прошу у людей деньги на свой контент. Я понимаю, что ситуация в стране — не очень, и у людей у самих проблем хватает, а тут они еще будут на какой-то контент скидывать деньги. Но я попробовал, и у меня был такой приятный шок. За короткое время мне поступила огромная сумма со всего Казахстана.

Дошло вплоть до кома в горле от одного сообщения, когда ко мне прилетела сумма в примерно 157 тенге на счет с подписью: «Балам, с пенсии еще больше отправлю». 

Я застыл. Какая-то бабушка сидит и смотрит мои ролики, и отправила свои последние деньги, и говорит, что закинет еще. Я подумал: «Почему у нас в стране происходит такое? Все эти люди — налогоплательщики. Они должны по факту получать такой контент, который хотят видеть у меня на канале». У нас есть куча каналов, которые содержаться на народные деньги, но люди не видят от них тот контент, который хотят получать. И им приходится находить какую-то копейку, чтобы скинуть мне и я мог это снимать. Вот это меня просто разрывает. 

Потом, когда мне прилетела определенная сумма, и я понял, что могу спокойно ждать рекламодателей, я удалил это видео, чтобы не было больше таких сообщений от бабушек, которые скидывают мне на контент последние деньги с пенсии.

— Могли ли вы себе представить, что соберете такую большую поддерживающую ваше творчество аудиторию?

— Я был в шоке, что так быстро все закрутилось и завертелось, и что всего за полгода сумею получить серебряную кнопку YouTube. Мы запустили канал с июля, и в январе у меня уже было 100 тыс. подписчиков. Под одним видео может набираться больше двух тысяч комментариев. И там образуется какой-то свой мир, существующий благодаря тому, что я выкладываю видео. 

И опять же это говорит о ситуации в стране, что у нас возможно такое, что журналист, который освещает проблемы, становится звездой. Вы можете себе представить, чтобы где-нибудь в Швейцарии журналист, освещающий социальные проблемы, стал какой-то звездой, которого везде узнают на улицах? Такое невозможно. А у нас в стране — вполне. Потому что люди устали от всего этого и от того, что никто к ним не приезжает и ничего не освещает. Поэтому получился такой продукт как я. 

Если бы у нас в стране все было хорошо, то не было бы Асхата Ниязова, которого вы сейчас знаете. 

Фото: Санжар Нукасов

— В последнее время в Казахстане участились случаи нападения на журналистов, также большой резонанс получил законопроект «О масс медиа», еще больше ограничивающий права казахстанских журналистов. Как вы думаете, ограничений и цензуры для журналистов в Казахстане станет больше или у казахстанской журналистики более светлое будущее?

— Закон о СМИ, в той редакции который они разработали, — это дерьмо, которым власти хотят ввести полнейшую цензуру на то, что происходит и в социальных сетях, и, в частности, против меня: чтобы они могли не пускать меня в акиматы и так далее. 

Другая тупость этого законопроекта заключается в том, что в рамках действующего закона они уже могут не пускать меня, потому что у меня нет удостоверения журналиста и мой канал не зарегистрирован как официальное СМИ. Они уже могут наказывать людей, которые распространяют дезинформацию или еще что-то, ведь все это есть в нашем действующем законе, но они хотят все это укрепить, вводя карточки аккредитации. И это не круто. 

Грубо говоря, мы вообще не сможем ничего говорить без согласования с каким-то органом. Это тоже бред. Они взяли и напридумывали правила, чтобы ограничивать журналистику. Этот закон создан для того, чтобы не было таких журналистов, как я. 

Мне еще повезло, что у меня был бэкграунд от программы про акимов на канале «Хабар 24». Акиматы все это видели и просто знали, что если сейчас меня не пустят, то потом будет хейт со стороны жителей. Но если этот закон примут, то новые ребята даже не смогут начать заниматься таким же проектом. Их хотят убрать еще в зародыше, чтобы никто не подумал: «Ой, какой клевый контент у Асхата, я тоже хочу такое делать».

Они убьют независимую журналистику, которая говорит как есть.