«По Прусту»: Джохар Утебеков

— Вас называют одним из самых высокооплачиваемых адвокатов в Казахстане, это правда? 

Это миф (смеется). Я, правда, не знаю, как этот миф родился, я никогда не стремился создать такой имидж. Может быть, я один из самых известных адвокатов, это — да, я согласен. 

Есть определенный круг адвокатской элиты, которые трудятся на протяжении долгих лет и наработали клиентуру, занимаясь экономическими и коррупционными делами. Согласен, мои услуги стоят выше среднего, но я никак не являюсь высокооплачиваемым адвокатом.    

— Какими качествами должен обладать успешный адвокат? 

Смотря что вкладывается в понятие успех, я бы не хотел сводить значение успеха только к размеру гонорара и заработка.  

Адвокат должен быть честным, стремиться к справедливости. В нашей стране человеку этой профессии необходима боевитость, напористость, целеустремленность — без всего этого в суде и полиции делать что-либо очень сложно.  

— Есть ли адвокатские победы, которыми вы гордитесь? 

Сразу на ум приходит одно, казалось бы, небольшое административное дело. У нас в стране очень тяжело оправдать водителей, обвиняемых за вождение в состоянии алкогольного опьянения.

Но для оправдания данного человека мне удалось задействовать различных медиков, наркологов, чтобы понять, что такое алкогольное опьянение, удалось даже привлечь химика, привлекли компанию, производящую алкотестеры, микрологов, удалось допросить врача, который проводил алкотест.

Все это помогло донести до суда, что человек находился не в состоянии алкогольного опьянения, а был трезвым. Дело не такое глобальное, но в нашей стране, повторюсь, оправдание по этой статье огромная редкость   

— По какому принципу вы выбираете дела? На что больше обращаете внимание? 

Гонорар. Важно, чтобы мы с клиентом согласовали вопрос оплаты. Я могу пойти на какие-то уступки касательно оплаты, если дело мне очень интересно или если это человек, относящийся к социально уязвимым слоям населения.  

Второе, это все-таки важнее, чтобы наши с клиентом позиции совпадали. Мне абсолютно все равно, кем является клиент, в чем он обвиняется. Во-первых, он может быть не виновен, и кто-то должен доказать его невиновность, а если и виновен, то должен понести справедливое наказание, соответствующее закону.  

Мне без разницы — обвиняется ли клиент в каких-то неприятных для общества делах. Важнее то, ощущает ли он себя виновным или нет, это мы должны прояснить между собой сразу. 

Если я чувствую, что человек виновен, но отрицает это, а доказательная база против него достаточно сильная, то я советую все-таки признать свою вину и пойти на сделку со следствием, возместить причиненный ущерб и ждать более мягкого наказания.  

Наши мнения должны совпадать. Если он ощущает себя невиновным, и я считаю его невиновным, мы вместе бьемся за его невиновность, если же он виновен, моя задача добиться для него справедливого и более мягкого наказания.  

Очень неприятно, когда клиент говорит неправду, здесь верно выражение, что никогда не стоит врать своему врачу и адвокату, так как может произойти разочарование и отторжение от клиента. А если гонорар уже оплачен, адвокат будет продолжать работать, но чувствовать себя обманутым. Дальнейшая работа будет не столь эффективной.   

— Кому из адвокатов вы бы доверили свою защиту по уголовному/гражданскому делу? 

Только своей жене, она — адвокат.  

— Стали ли вы циничнее с годами работы? 

Нет, наоборот, только добрее. В моей деятельности появилось больше правозащитного уклона.

Я стал гораздо лучше понимать институты гражданского общества, права человека, стал больше сострадать людям и больше осознавать гуманистический посыл адвокатской профессии. Меня это очень радует и вдохновляет, я понимаю, что занимаюсь тем, чем должен. Нет, циничнее я точно не стал.  

— Возникало ли у вас желание покинуть страну?  

Я владею английским, мне не сложно это сделать, иногда возникало такое желание, но со временем это желание ослабло, и я все больше осознаю, что могу сделать большее для своей страны.  

Я могу уехать и быть никем там, а здесь у меня есть общественное признание и поддержка, но дело даже не в этом, а в том, что я ощущаю себя на своем месте и могу быть полезен нашему обществу. 

— Есть такое понятие: «Судьи — чиновники в мантиях». Вы думаете, так было всегда?  

Я согласен с этим выражением.  Судьи, словно представители исполнительной власти, очень сильно ощущают свою принадлежность к государству в самом плохом смысле этого слова, принадлежность свою как чиновники, а не как судьи, которые должны справедливо рассматривать дела.  

Суд в нашей стране полностью зависим от исполнительной власти. Это, к сожалению, приводит к тому, что у нас бесполезно судиться с государством по гражданским делам, очень низкий процент побед моих коллег, которые судились с государством по вопросам земли и налогов, выиграть очень тяжело.  

Такая же ситуация в уголовных делах, оправдательных приговоров очень мало, наш суд несет ярко выраженный обвинительный уклон, помогает прокурору и следователю, это абсолютно ненормальная ситуация. Процент оправдательных приговоров в нашей стране равен практически нулю.  

— Вы думаете, эта ситуация когда-нибудь изменится? 

Необходима смена председателя Верховного суда на человека более либерального, прогрессивного и демократичного.

Изменения, которые мы видим в генеральной прокураторе с приходом новой  прогрессивной команды, показывают, что все возможно, необходима только политическая воля. Чиновники и элита не потеряют свою власть, если будут активнее соблюдать права человека, а суд перестанет нести свой обвинительный уклон.  

Независимость судебной власти от исполнительной, в первую очередь, зависит от самих судей, которые должны настойчиво требовать этого от исполнительной власти.

Это зависит от гражданского общества, от адвокатов, правозащитников, юристов и лиц, которые вовлечены в судебный процесс. В суде должна пройти кадровая реформа, и необходимо добиться подлинной независимости судей.  

— Поговорим о суде присяжных. Бытует мнение, что исторически народ Казахстана подвержен влиянию «трайбализма», «кумовства». Поэтому очень часто суд присяжных подвергается критике, как вы к этому относитесь?  

Я самый горячий и даже фанатичный сторонник суда присяжных. Я убежден, что это обязательный элемент повышения правовой культуры, её гуманизации и демократизации. Люди должны знать, какие чудовищные ошибки допускают следствие и прокуратура, отправляя невиновных людей за решетку. Либо виновным людям вменяются чрезмерно суровые наказания.

Ошибок — масса. Поэтому если больше людей будет в это вовлекаться через расширение применения суда присяжных, это будет повышать правовую культуру.  

Более того, у профессионального судьи со временем наступает фрустрация, вырабатывается конформизм в отношении судебных процессов, зашоренность.

От всего этого освобождён человек с улицы (присяжный), ведь от него не требуются какие-то глубокие юридические познания. Всё, что ему нужно, сказать — виновен человек или не виновен.  

Многие примеры по ряду громких дел из жизни вдохновляют меня и заставляют гордиться соотечественниками, когда они искренне болеют за происходящее, вступают в спор с судьей и добиваются правильного и справедливого наказания, а порой и оправдания. Суд присяжных это безусловный must have в нашем обществе.   

Сейчас очень мало дел, которые рассматриваются судом присяжных, это, как некая ширма правосудия. Представьте, в 2016 году было рассмотрено в Алматы около 7000 уголовных дел, из них лишь 5 с участием присяжных.

По стране было рассмотрено около 40 дел с участием присяжных, это ничтожный процент, но даже при этом маленьком проценте гремят скандалы, так как судьи не хотят оправдательных приговоров, они их боятся и пытаются всячески оказывать давление на присяжных, распускают присяжных по самым надуманным основаниям.  

Суд присяжных высвечивает все тяжелые и закоренелые болезни судебной системы.  

Наш суд настолько болен, прогнил и протух, что, как только приходит народ, все это становится открытым, все тайное становится явным.  

— В одном из своих интервью вы сказали, что права адвокатов в нашей стране ущемляются. Вы видите какие-либо положительные изменения?  

Нет. На нас давят все сильнее и сильнее. Кто-то задавлен или запуган, а есть те, кто просто подкуплен, многие ведь кормятся за счет госзаказов, они просто не хотят конфликтов с властями и государством. Это, знаете, как метод кнута и пряника.

Мы, адвокаты, не зависим от госзаказов,  нас не подкупить, мы знаем законы и свои права.  К сожалению, адвокатура страдает, люди не находят профессионального самовыражения. В условиях, когда наших подзащитных не оправдывают, наша деятельность становится бессмысленной в какой-то степени. Я не сомневаюсь, что нас будут притеснять и дальше. 

— Что бы вы посоветовали начинающим адвокатам? 

Больше работать, брать больше дел, чаще рассказывать о своей деятельности в средствах массовой информации, социальных сетях, активнее обращать внимание общественности на произвол и нарушения, которые творятся в правоохранительных и судебных органах, способствовать популяризации права и юриспруденции среди населения, повышать правовую культуру.  

— Ваш идеальный выходной день?

День, проведенный с детьми дома. По своей натуре я урбанист, люблю город, пешие прогулки. Отдых для меня — это чтение книг, поход в кино.   

— Ваш любимый фильм?  

Интерстеллар. Очень нравится главный герой, то, как он  жертвует собой ради спасения общества, его подвиг показан без излишнего пафоса. Очень тронули семейные отношения, в особенности, отношения с дочерью, как она дождалась своего папу. Семейные ценности, переданные главными героями, оказали на меня огромное впечатление.  

— Что для вас счастье ? 

Самореализация по всем направлениям моей профессиональной деятельности, семейная самореализация как мужа и сына.  

Профессиональная самореализация для меня, наверное, не столько мои адвокатские победы, сколько сделанное во благо общества. 

Долгое время наш алматинский городской суд принимал надзорные жалобы и документы в канцелярию только до 15.00, меня всегда это очень раздражало и расстраивало. Я видел людей, которые не могут позволить себе адвоката, приходят сами, очень часто их просто разворачивают и отказываются принять документы после 15.00,  хотя рабочий день официально в стране длится до 18.00.  

Эта чёрствость и равнодушие меня просто ужасали, я стал настойчиво писать жалобы, требуя продлить время работы судебной канцелярии. После четвёртой жалобы они предложили принимать меня в порядке исключения после 15.00. 

Я ответил, что я это делаю не для себя, вы меня не так поняли. Что делаю я это для всего народа, это мой долг обществу. После 6-7 жалобы, они согласились принимать документы до 18.00.  

Еще один случай. Я обратился со своим коллегой Жангельды Сулеймановым через портал zakon.kz в Верховный суд и попросил обратить внимание на то, что людей зовут в суд к 9.30 или 10.00 утра, а зайти участники апелляции, надзора или кассации могут только в 6 вечера, хотя сотни людей отрываются от производства и от работы. Приехать в суд утром и зайти только вечером — это ведь нонсенс.   

Это ведь не казахский той.   

Мы обратились к Верховному суду с просьбой назначать людям разное время, зачем звать 100 человек на 9.30, когда можно назначить разное время в течение дня.  

Верховный суд отреагировал моментально и поменялась ситуация по всей стране.

— Качества, которые вы больше всего цените в женщине ? 

Никогда не задавали такой вопрос (смеется). Честность. Я думаю, это главное. Честность по отношению к самой себе и ко мне.  

— Ваше любимое изречение?  

Достаточно банальное, но для меня очень важное:  Пусть рухнет мир, но свершится правосудие. 

Закон для меня свят, это высшая ценность, он должен соблюдаться любыми способами. К сожалению, судьи, чиновники и представители правоохранительных органов сами же первыми его и нарушают.  

— О чём вы сожалеете? 

Психологи говорят, что жалеть о чем-то нехорошо, заниматься этаким саморазрушением (смеется). Наверное, жалею о том,  что не пришел в адвокатуру раньше. 

У меня очень хорошо складывалась юридическая карьера, я объездил всю страну, много чего узнал и увидел. Раньше я работал в гражданско-правовой сфере, в юридической фирме, 5 лет проработал начальником юридического отдела компании «Меломан». Несколько лет работал представителем по гражданским делам. В итоге, пришел в адвокатуру и понял, что уголовные дела — это моё. 

Уголовные дела — это высший пилотаж. Я не хотел бы обидеть коллег, но в гражданских делах решается больше вопрос имущества, тогда как в уголовных делах решается судьба, свобода, жизнь и здоровье человека. А это — высшие ценности.

---

Фото: Гаухар Омар

Локация: Аудитория N1