«Дизайнер не потянет аренду в ТРЦ в 2-3 млн тенге» — Саят Досыбаев о проблемах развития отечественного модного рынка

Пандемия коронавируса, отразившаяся практически на всех сферах жизни общества, словно перевернула мир, и даже сейчас многим приходится подстраиваться под новые правила. Не стала исключением и отечественная модная индустрия. Как изменился fashion-рынок Казахстана, как государство может помочь дизайнерам и чем казахстанские кутюрье готовы помочь коллегам из России и Украины рассказал STEPPE идейный вдохновитель и генеральный продюсер Kazakhstan Fashion Week Саят Досыбаев.

---

– Саят, сейчас на повестке дня важная тема, связана с войной.  Поддерживаете ли связь с украинскими коллегами, друзьями. Что они говорят о текущей ситуации?

– Мы написали письма друзьям и коллегам, как из Украины, так и из России. То есть мы поддерживаем связь со всеми, в том числе с Russian Fashion Week и Ukrainian Fashion Week, потому что неоднократно там участвовали. Мы предложили им свои площадки и готовы показать их коллекции в рамках Недель моды в Казахстане, Азербайджане, Таджикистане. Я считаю, что в такой ситуации мы должны проявить солидарность, потому что война войной, а спасает мир всегда красота, дружба и теплые взаимоотношения. Лия Ахеджакова однажды сказала, что «культура всегда будет спасать отношения между людьми».

Я разделяю ее мнение, и это будет нашим инструментом во имя спасения человеческой души и взаимоотношений людей. Наши коллеги из России и сейчас продолжают работать, но все модные недели на ближайшее время отменили. А я считаю, что любые культурные акции – театры, кино, модные показы — сейчас необходимы, это говорит о том, что человеческий дух не сломать. Стремление к доброте и взаимопониманию будет всегда, поэтому мы будем рады быть полезными для наших друзей.

Производство джинс приносит огромный урон окружающей среде.

– Насколько сильно на модный рынок Казахстана повлияла пандемия коронавируса? До нее все, как кажется человеку вне моды, развивалось: KFW открывала для казахстанцев новые зарубежные имена и представляла молодых отечественных талантов…

– Вообще, fashion-индустрию сильно потрепало, ведь эти тяжелые, во вех отношениях моменты, люди тяжело переживали или переживают до сих пор, в каком-то экономическом, финансовом  плане. Не все в мире стабилизировалось, в модном – в том числе.

KFW, действительно, активно развивалась, потом пандемия внесла свои коррективы, и кого-то вообще «выбросила за борт» индустрии.  Некоторые дизайнеры, швеи, конструкторы, оказавшиеся «за бортом», даже не хотят возвращаться, потому что нет ни сил, ни средств, ни уверенности в будущем…

– В последние несколько лет KFW активно развивала идею экологичной моды. О чем она?

– Это тема экологичного отношения к окружающему миру и к себе. Элементарно научиться не мусорить или научится экономному потреблению – это уже показатель экологического воспитания. Мы об этом говорим: на протяжении нескольких сезонов KFW постоянно присутствует знаковый сайкл (cycle- прим.ред).

Например, даже билеты на шоу мы делаем из такой бумаги, которая легко и быстро распадается в природе, переходим на электронные виды пригласительных, не используем пластик и полиэтилен, многие дизайнеры делают коллекции из натуральных тканей. Мир меняется, в след за ним меняется и Казахстанская Неделя моды. Пандемия в этом смысле изменила многое, и некоторых людей даже заставила задуматься над темой экологии. А для нас, как для творческих людей, экология – всегда была одной из важных составляющих. Мало прививать любовь к моде, надо воспитывать в себе и в окружающих культуру отношения к миру, природе и себе.

– А какие мировые бренды еще продвигают эту тему?

– Сейчас очень активно этим занимается H&M, продвигая тему использования детского труда, которым грешат Вьетнам, Бангладеш, Шри–Ланка, Индия и некоторые провинции Китая. За счет того, что эти территории густо населены, многие крупные компании устраивают там фабрики и используют дешевый детский труд. Это давно не является секретом, проводились международные расследования, в которых принимало участие и ООН, и другие организации по защите детского труда.

После возник другой вопрос – вопрос экологического создания производства одежды. Например, производство тех же самых джинс, которые мы так любим, приносят огромный урон окружающей среде. Когда их варят, выбеливают (вытравляют индиго-джинсовый цвет) и перекрашивают, то сливают всю эту химию в природу, а это опасные  химикаты — опасные соединения хлора, аммиака и других тяжелых металлов, которые вытравляют краску.

В последствии, все эти химикаты уходят в недры земли, оседают там, затем попадают в грунтовые воды, и далее происходит отравление животных и людей через воду. Поэтому это наносит огромный ущерб природе. Это надо прекращать или минимизировать, например, не красить джинсу – такое производство не так вредно. А полный производственный цикл создания крашеных джинс очень вреден, но этот продукт пользуется спросом, причем во всем мире…

Когда из безотходного производства создаешь шедевры, и людям они нравятся, они готовы купить одну качественную дорогую вещь, вместо сотни дешевых. 

– Если вспомнить учения Джона Кейнса, то в 1930-х он говорил, что именно «спрос рождает предложение», а не наоборот. Говоря откровенно, на модном рынке и на рынке товаров в целом сегодня слишком много предложения, больше чем спроса. С одной стороны такой подход развивает экономику, с другой – загрязняет природу. Вы так не считаете? И как это влияет на экологичное потребление товаров?

– Вы правильно отметили, это экономика, коммерциализация и вопрос наживы. Это не гонка за модой.  В пандемию некоторые дизайнеры и производители из этой гонки выпали или сократили производство продукции. Пандемия с одной стороны негативно повлияла, показав слабые места, с другой – как бы начала менять сознание и отношение людей к природе. А когда вы видите больше предложения, чем спроса – это просто вопрос коммерции. Другими словами, вам хотят навязать товар, которого много и который хорошо рекламируется.

Наглядный пример – Китай, чей товар очень доступный для большинства людей и производится в огромных количествах. Поэтому здесь надо думать о разумном потреблении – это уже другой аспект потребительского сознания.

Вот есть в Алматы, столице и областях фабрики, но они сидят на госзаказах, просто потому, что им невыгодно заниматься мелким творчеством.

– Как его привить людям?

– Это приходит для каждого в свое время через осознание или через опыт хороший и не очень. Мы всегда говорим об осознанном потреблении, что нельзя скупать сотни тысяч ненужных рубашек и брюк, даже в рамках конкурса молодых дизайнеров (New Generation Open Way – прим.ред.), которые несколько сезонов создавали свои коллекции из одежды, которую уже носили.

Это называется апсайкл, когда старую вещь переделываешь на новый лад, и ее еще можно носить. Во-первых, это модно и, во-вторых, экологично. Я, например, обожаю заходить в секонд-хенды (Second Hand- прим.ред), находить интересные вещи, комплектовать одно с другим или даже переделывать что-то.

Это и есть осознанное потребление, которое мы так активно в последнее время пропагандируем и на Неделях моды и среди молодых дизайнеров. Например, в рамках последних конкурсов, попросили их сделать новый продукт из старых джинс и они, включив воображение, отлично с этим заданием справились, было на что посмотреть и чему удивиться. И мы даже ожидаем такие коллекции в рамках нового сезона KFW. Потому что сама тема апсайкл очень модная.

Например, одна из предпоследних коллекций Дольче и Габбана (Dolce & Gabbana- прим.ред.) была вся из пэчворка, то есть, она была сделана из остатков тканей, залежавшихся у них на складе. Они взяли эти ткани, порезали на куски и всю коллекцию выстроили на пэчворке, соединив очень много разных фактур и принтов. И должен признать, коллекция получилась необычно красивой, кроме того успешной – сразу хорошо продалась. Это и есть безотходное производство и разумное потребление. Когда из безотходного производства создаешь шедевры, и людям они нравятся, они готовы купить одну качественную дорогую вещь, вместо сотни дешевых. 

– А если безотходное производство включить в механизм работы, например, казахстанских фабрик?

– Вот есть в Алматы, столице и областях фабрики, но они сидят на госзаказах, просто потому, что им невыгодно заниматься мелким творчеством. Им выгоднее выполнять госзаказы, которые они получают от министерства обороны, МВД, строительных компаний, больших столовых, которым шьют спецодежду в огромных количествах. Поэтому назвать их «фабриками моды» нельзя, это просто пошивочные цеха. Дизайнер, придя туда, потеряет всю свою индивидуальность.

Грубо говоря, там работает технолог, который пачками выкладывает ткань, вырезает лекала и швеи, которые потом все это сшивают. Вот и весь процесс. Поэтому для меня они не находятся в цикле моды, это индустрия промышленности, никак не относящаяся к креативному кластеру. 

Почему Корея и Китай делают для себя такие пышные Недели моды? Потому что потом за счет известных блогеров, мировых журналистов, которых они привлекают на показы, о стране и ее индустрии узнают во всем мире.

– Можно ли было бы совместить креативность и промышленное производство?

– Тогда эти фабрики должны быть на дотациях. Например, у нас появился такой цех, завод, мы определяем группу дизайнеров, которые будут работать каждый в своем стиле, и для произведенной продукции организуем точку сбыта. Мало иметь цех, надо иметь магазины в крупных городах, то есть конечного потребителя. Вот тогда производство было бы цикличным. А пошить и сидеть полгода ждать, пока товар продастся – плохой подход, цикличное производство так не работает.

У пошивочных цехов всегда есть стабильный потребитель, стабильные заказы от строительных компаний, нефтефабрик и министерств, которым форму надо обновлять ежесезонно. То сеть, у них есть постоянный спрос, а для того, чтобы спрос появился у дизайнеров, должны быть точки сбыта, потому что каждый дизайнер не сможет открыть свои магазины, ведь аренда очень дорогая. Например, в таком торговом центре как Forum Almaty она обойдется в 2-3 миллиона тенге ежемесячно, а дизайнер это не потянет. 

Другими словами, нам нужна хорошая работающая госпрограмма, согласно которой креативным творческим людям на каких-то дотациях предоставят и цех, и магазин, где будут представлены корнеры дизайнеров.  Тогда будет спрос на отечественный продукт, и не нужно будет размещать «ТВОЕ» (российский бренд одежды — прим.ред.), когда есть свое!

– В случае запуска этого цикла насколько отечественные бренды будут доступны для казахстанцев?

– У каждого дизайнера есть своя ценовая категория: кто-то  работает в более высоком ценовом сегменте, кто-то — в более низком. То есть, что-то можно сделать дорогим, что-то удешевить, это вопрос ассортимента. Нельзя просто взять цех и запустить производственный процесс, надо наладить отдел сбыта, контроля, отдел изучения спроса, отдел маркетинга, то есть это большой глобальный процесс. Например, так как работает мировой лидер в сфере розничной торговли «Индитекс» (Inditex S.A.- прим.ред), который представляет 15 торговых марок, таких как: Zara Home, Massimo Dutti, Bershka, Oysho, Pull & Bear, Stradivarius, Uterqüe и другие.

На Индитекс работает огромная  индустрия, есть свои ткацкие цеха, логистическая компания, маркетинговый офис, бухгалтерия, экономический офис развития, и даже профсоюзы. Мы бы тоже могли создать такого гиганта в Казахстане, но для этого нужен либо богатый инвестор, либо большая госпрограмма с каким-то финансированием. 

– Что конкретно нужно сделать государству для развития отечественной модной индустрии?

– Профинансировать индустрию для того, чтобы она приносила деньги в казну, удовольствие людям, пользу дизайнерам и известность стране. На самом деле государство дает деньги, но на другие проекты. Если развивать здесь модную индустрию, какую привыкли видеть в Европе: Париже, Милане, Лондоне или Нью-Йорке, то надо в нее вкладывать. У нас она тоже есть, но до сих пор не стала визитной карточкой Алматы… А ведь по наличию Недели моды судят о стране как о современном государстве, идущем в ногу со временем.

Почему Корея и Китай делают для себя такие пышные Недели моды? Потому что потом за счет известных блогеров, мировых журналистов, которых они привлекают на показы, о стране и ее индустрии узнают во всем мире. И мы их можем пригласить, но что они будут хвалить у нас? И нам на это нужны средства: никто из звезд бесплатно не летает, а  все немаленькие расходы, которые необходимо покрыть. 

Нам удается удерживать внимание отечественных журналистов, но для страны этого мало, а без поддержки расширяться невозможно. Сейчас со спонсорами большая проблема. Многие компании просто закрылись или сократили свои  рекламные бюджеты, некоторые закрыли филиалы магазинов. В этой связи мы планируем написать открытое письмо в Правительство, с просьбой нас поддержать. 

Если мы хотим, чтобы нас где-то упоминали и знали историю нашей страны, как, например, известного грузинского дизайнера Демна Гвасали, который является создателем бренда Vetements и креативным директором Дома моды «Balenciaga», мы должны приглашать к людей, развиваться, рассказывать о моде. Его личную историю и историю страны, где он родился и вырос, военную ситуацию, из-за которой пришлось бежать, сегодня узнал весь мир.

Последнюю коллекцию Баленсиага он посвятил печальным событиям своей юности (гражданскую войну в Грузии и геноцид 1990-х годов- прим.ред.), которые пронес через всю жизнь. Люди творческие, художники, дизайнеры пропускают такое через себя и потом очень часто отражают в своем творчестве. В этом, наверное, и есть прелесть, именно поэтому в искусстве нет банальщины.