Clique Fest: Про авторский контент, переговоры с прокатчиками и зрителей-недураков

Бывшие студенты ВГИКа режиссер Борис Байков и продюсер Наргиз Шукенова рассказали, что Clique Fest превращается в большой ком и растет слишком быстро. «Степь» обсудила с героями программу фестиваля и мировые кинотренды, а также узнала про поклонников Clique и «особенных» работников кинотеатра «Арман».

Фото: Дастан Жумагулов

— Как ваш настрой после открытия фестиваля фильмом «Квадрат»?

Наргиз: Нас оно взбодрило и вдохновило. Народ очень здорово принимал фильм, откликался, реагировал и понял нас. У меня очень хорошие ощущения.

Борис: Был прикольный формат — сочетание презентации программы и показ фильма. Мы разбиваем зал на две части: половина приходит по приглашениям, половина по билетам. В прошлом году мы показывали «Ученика» Кирилла Серебренникова и 70-80% билетов были раскуплены, а в этом году был аншлаг.

Еще публика реагирует на трейлеры.

Во время показа трейлера «Зови меня своим именем» я был рядом с механиком и видел задние ряды. Группа людей, которые еще не увидели название фильма, начали кричать и радоваться, услышав просто музыку. Такие вещи для нас очень важны.

Наргиз: У нас есть одна фанатка, которую мы обожаем. Она любит Ксавье Долана, и я помню ее бурную реакцию, когда мы объявили фильм «Это всего лишь конец света» в прошлом году. Мы очень аккуратны и внимательны к публике и нам удается с ней работать. Это одно из главных отличий от других кинофестивалей. Мы прислушиваемся к людям, которые к нам ходят.

— Как «Арман» влияет на фестиваль, который каждый год проходит там? Это ведь здание, которое живет своей жизнью?

Борис: Да, живет очень особой жизнью (смеется). Очень яркой, насыщенной и богатой.

Наргиз: Это слишком личная для меня история. Три года назад я закончила ВГИК и у меня была мечта отреставрировать «Арман» и заняться им вплотную. Это самый старый кинотеатр в городе. Оно настолько авангардное, что некоторые его относят к постмодернизму, а не к советскому модернизму.

И наблюдение за этим зданием — это моё личное культурологическое и антропологическое исследование. Там работают люди, которые появились с нулевых или со дня открытия “Армана”.

Борис: Там одна женщина точно с начала открытия, такая старенькая. В следующем году «Арману» будет 50 лет, кстати.

Наргиз: Это тетя Катя, да. Работники в «Армане» специфические, особенные и иногда с ними невыносимо работать. Это не молодежный кинотеатр в молле. Может работники не самые гостеприимные, но они любят, когда к ним ходят и очень ждут фестиваль. Это их заряжает. В прошлом году мы переделывали пространство кинотеатра и создавали пространство внутри пространства. Для меня нет более идеального места. Мы показываем что-то особенное в особенном месте.

— Что вы вложили в четвертый фестиваль, какой лейтмотив?

Борис: В этом году у нас появилась американская программа. К этому мы долго шли и нам нравится показывать дебюты режиссеров, а американские фильмы в этом очень сильны. В 2014 году мы показывали «Одержимость» и это было до того, как Дэмиан Шазель снял «Ла-Ла-Лэнд» и стал попсовой фигурой. Это был резонансный показ.

Наргиз: В документальной программе кристаллизовалась война и это не было намерено. Мы пытаемся рефлексировать вместе с Фондом Сорос, выбираем тему и размышляем вокруг нее. В итоге получилось так, что выбраны фильмы о самом радикальном проявлении категоричности — о войне. Война с человеком, с человечностью, с государством. Документальную часть программы будет вести Зарина Ахматова.

Борис: Все настолько личное, что у человека создается своя картина после просмотра фильмов. Они выстраиваются в общий сюжет с личной интерпретацией. Тут не может быть единого направления.

Кино должно быть разным. Оно необязательно должно быть напряженным, серьезным и страшным, где персонажи молчат по семь минут.

Наргиз: Кто-то подумает, что этот кинофестиваль о старости, о смерти или о потери. Кто-то посмотрит мажорные, легкие фильмы и решит для себя, что это был веселый фестиваль. У зрителей целая неделя, чтобы выбрать фильмы для себя.

— Какой был бюджет этого года?

Наргиз: Бюджет был меньше, чем в прошлом году. Но и в прошлом году у нас были другие задачи и объемы. Мы делали «Турксиб» — очень дорогостоящий проект. В этом году бюджет был очень сжатый. Мы никогда не говорим, сколько он стоит, потому что не хочется, чтобы это звучало слишком много или слишком мало. Бюджет Clique не сравним ни с одним бюджетом государственного фестиваля. В этом году мы начали подготовку чуть позже. Для нас это большое признание, что люди, с которыми мы работаем, снова нас поддержали и поверили.

Мы всегда стараемся сохранить программу и не делать что-то в ущерб контенту. Не переходим на HD и не показываем фильмы в кафе и киноклубах. Приоритеты расставляются немного иначе. В нашу небольшую команду приходят люди, которые ходят на фестиваль и хотят поработать с нами. Мы всегда экономим на красной ковровой дорожке, на шампанском, на икре и на чапанах.

Борис: На шампанском не экономим, мы разливаем виски.

Наргиз: У нас просто есть друзья с виски.

Мы не привозим Николаса Кейджа, не снимаем Дворец культуры или Есентай. Мы просто думаем головой.

— Раньше мы все делали вдвоем, теперь вас стало больше?

Наргиз: Знаешь, не совсем корректно говорить, что нас двое. Есть люди в кинотеатре, которые нам помогают и заведуют всей технической частью. Это невидимый фронт и нельзя про них забывать. Есть люди, которые нас поддерживают не только деньгами, но и помогают морально. Это партнеры, которые элементарно разливают напитки, но для нас это важно.

Наша сила и преимущество в том, что мы не сделали один фестиваль и не ушли в отпуск на 10 лет, как случилось с другим государственным фестивалем. Люди знают, что в октябре проходит презентация, а за две недели выпускаются билеты в продажу. Это никогда не сваливается, как снег на голову.

— Насчет целевой аудитории. Кто зритель авторских фильмов?

Борис: У нас есть два сегмента публики, как мне кажется. Одна часть зрителей — это молодые люди. Другая часть — постарше, которая ходит на документальные фильмы и на Ханеке, допустим. Это люди, у которых есть больше интересов в жизни, кроме как поужинать. Наша аудитория — образованные, интересные люди, которым не скучно жить. Была ситуация, когда не совсем наши зрители зашли на фильм «Война против всех» (черная ирландская комедия), а там шли субтитры. Им это непонятно.

— При отборе фильмов вы оглядываетесь на зрителя, смотрите через политическую и социальную оптику казахстанцев или это чисто субъективные предпочтения?

Борис: Сильно оглядываемся, чтобы настроить всех на одну волну. Мы думаем о том, что не стоит показывать. В прошлом году у нас была возможность взять филиппинский фильм, который выиграл в Венеции, но он был черно-белый и шел 6 часов. Кому это будет интересно?

Наргиз: Но все равно мы ориентируемся по себе. Мы такие же горожане и тоже любим смотреть кино. Иногда позволяем себе эксперименты. В прошлом году была ретроспектива Дэвида Линча и Северная Корея. И это довольно синефильские вещи. Глупо игнорировать публику, ведь мы ради нее все это и делаем.

— Вы отбираете фильмы вместе? У вас не бывает споров?

Наргиз: Ну какое-то финальное решение мы принимаем вместе. Спорим, но не до крови.

Борис: У нас есть иерархия из двух человек. Человек, который находит деньги и продюсирует чуть главнее, чем тот, который подает идеи. Если у нас случаются какие-то конфликты, то они связаны с расположением фильмов, а не со списком.

— Наргиз, ты говорила, что фестиваль нужен, чтобы привить вкус казахстанцам и стимулировать производство отечественных фильмов. После прошедших трех фестивалей, как успехи с этим?

Наргиз: Во время создания фестиваля мы учились во ВГИКе, и идея возникла совершенно спонтанно. Кажется, что «Clique» — это большой ком, который бежит и давит на меня (смеется). Растет быстрее, чем я была к этому готова.

Был парень, который очень много ходил к нам и решил поехать в Москву. Создатель фестиваля малобюджетного кино рассказал, что отчасти «Clique» его вдохновил. Помогли снять фильм студенту ВГИКа, который съездил с ним на «Кинотавр».

— Вот вы привозите крутые фильма. Как вы договариваетесь в правообладателями?

Борис: Это довольно мутная и скучная переписка, которая может тянуться несколько месяцев. В ней происходят выяснения отношений: что мы хотим, сколько будет показов. Разговор идет о деньгах и престижности фестиваля. Какие-то фильмы мы еще не объявили, потому что разговор с правообладателями еще в процессе. Поэтому мы нервно проверяем телефоны и ждем ответа.

Наргиз: В этом году у нас будет премьера «Мир полон чудес» Тодда Хейнса в СНГ. «Счастливчика» Джона Кэролла Линча тоже не показывали. Нам особенно приятно делать премьеры в регионе, как было с «Бёрдмэном».

Борис: «Хэппи-энд» Михаэля Ханеке показывали только один раз в Москве, и я не уверен, что это был открытый показ.

— Вы учились и жили в Москве, у вас были конкретные примеры перед глазами, что вас вдохновило на создание фестиваля? Типа центра кино «Гараж»?

Наргиз: Когда мы учились, там еще не было «Гаража». Сказать, что Москва была европейская или вдохновляющая, нельзя. Это было до велодорожек, карты «Тройка» и всей френдли стрит культуры.

Больше всего опыта получила в работе над «Clique», когда пришлось искать деньги и ездить на кинорынки. Об этом мне не рассказывали на продюсерском факультете.

Борис: На «Clique» повлиял больше всего Роттердам, Берлинале и Канны. Москва — это Москва, город и город, конкретно на фестиваль он не повлиял. Он просто был там придуман.

— Какие были мировые кинотренды в этом году?

Борис: Честно говоря, есть ощущения, что год был слабый. Не было фильмов, которые будут пересматриваться или войдут в 10-ку лучших. Думаю, это связано со многими странными ситуациями в мире. Трамп в Америке, Англия отделилась от Европы и все очень изменилось. Кино не успевает реагировать и уходит в абстрактные темы, как детство. Бывали и лучше киногоды.

— Наргиз, ты говорила, что люди падки до фестивальных фильмов, почему так? Это какой-то культурный голод?

Наргиз: Это везде так. Люди, мне кажется, любят открытия и закрытия. У нас в первый год все спрашивали: будет ли открытие, будет ли фуршет. Мы сразу решили, что не хотим всей этой помпы, потому что мы не про это. Я не знаю, почему люди любят получать пригласительные и бывать на открытии.

Борис: Даже если на открытии будут показывать самый тупой фильм на свете (смеется). Мне кажется, у людей включается мещанство. Это интересный феномен.

— Это как сцена из фильма «Квадрат», который вы показывали на открытии.

Наргиз: Да, именно. Стоит назвать это фестивалем и фильм становится популярнее. Не хочу никого обидеть, но люди больше любят вернисажи, чем саму выставку.

— Будет дико жаль, если фестиваль «Clique» оборвется и перестанет существовать. Какова его перспектива?

Наргиз: Мы не хотим жаловаться, потому что нас никто не заставляет этим заниматься. Рентабельнее делать фестивали, которые стоят миллиард тенге. Продюсирование — это возможность давать людям работу и проявить себя. Если у нас получается в рамках трех месяцев обеспечить людей работой и дать городу что-то интересное, то это хорошо. Как это развивать дальше — вопрос.

Борис: Я кайфую от того, что люди помнят ночь короткого метра 2015 года. Как-то раз пришла женщина на презентацию и сказала, что бережет афишу фестиваля второго года. Она нашла афишу в кафе и просто урвала у хозяев. Это очень заряжает, когда ты создаешь у людей воспоминания.

— Как у вас связывается понятие государства и кино, если они вообще связаны?

Борис: Для нас они никак не связаны. Мы сами по себе, а государство само по себе.

Наргиз: Это бюрократический аппарат, который устроен совершенно неправильно. Есть люди, которые живут в этой системе и им сложно выполнять свою работу. Никогда не устану повторять, что мы появились благодаря государственному конкурсу. Не знаю, хорошо ли это или плохо. Появился Clique, литературный и театральный фестиваль, но больше конкурс не проводился. Хорошо, что государство не вмешивается, быть независимым гораздо легче.

Нужно, чтобы у всех были равные возможности. Совсем недавно узнала, что на второй сезон сериала (Казахское ханство — прим. ред.) выделили несколько миллионов долларов. Ни у кого не было возможности участвовать в тендере и в конкурсе. Если были бы обозначены правила игры, то меня бы все устроило. А здесь всё узнается постфактум.

Борис: Удивлен словами Наргиз, потому что я слышал, что они собрали деньги на краудфандинге. Это очень странно, что госпроект собирает деньги на сериал. Кто-то издевается над людьми.

— Вы делите фильмы на коммерческие и фестивальные?

Наргиз: Тот же «Бёрдмэн» коммерчески успешен. И Джармуш тоже. Но в Казахстане автор вторичен, а отечественные авторские фильмы в плане коммерции не так успешны. Любой фильм можно продать, если работать с публикой и делать это загодя. Это вопрос времени или маркетинга.

Делали премьеру фильма Кати Суворовой «Завтра море». Это документальный фильм о проблеме Аральского моря. Если прокатчикам предложить этот фильм, то это будет звучать абсурдно. Если собрать материалы до выхода, познакомить с режиссером, давать информацию о фильме, то можно достучаться до зрителя. Зритель не дурак.

— Что дает России стимул в производстве авторского контента, которого у нас мало?

Наргиз: Их очень много. В России 140 миллионов, а нас всего 18 миллионов. Аудитории авторских фильмов в одной Москве столько, сколько людей живет в одном Казахстане. Все дело в цифрах.

Борис: В России гораздо прозрачнее механизмы финансирования. Я закончил режиссуру и у меня есть однокурсники, которые снимают сериалы для канала «ТНТ» и мне более-менее понятно, как так вышло. В России механизмы финансирования гораздо понятнее и налажены намного лучше, чем в Казахстане.

Считаю, что каждый второй рождается с талантом, для которого нужна соответствующая инфраструктура.

Мальчик, который родился в Павлодаре и пишет классные песни, должен понимать, как работают социальные лифты. Куда ему надо ходить, чтобы продемонстрировать себя.

Наргиз: В России, если ты хочешь снять авторское кино, можно пойти в Фонд Кино, там есть специальная сессия для независимых компаний.

— За эти 4 года вы набрались опыта и набили много шишек, какие трудности остались в организации и проведении фестиваля?

Борис: Самая большая трудность — оставаться терпеливым. Всегда хочется нагнать реальность.

Наргиз: Если в структуре что-то не отлажено, то ты от этого страдаешь. У нас культура по статье расходов стоит рядом в благотворительностью, никто не понимает, что культура — это не благотворительность. Читала вчера: «Зачем повышать зарплату полицейским? Если повысите учителям, то полицейским будет нечего делать».

— Какие у вас планы на будущее, например, оцифровка еще одного фильма?

Наргиз: Развивать фестиваль. Есть планы по развитию «Армана». Ничего не скажу конкретного, чтобы потом не грустить о том, что сказала что-то лишнее. Надеюсь, что будем продюсировать кино, но мне пока тепло и уютно в сфере культурного менеджмента. Все киношники очень суеверные и не говорят слово «последний».

Борис: Нет-нет, у нас не такое дебильное суеверие. Мы не думали, что будет четвертый «Clique». Поэтому лучше не говорить, пока у тебя нет подписи и печати.

— Что вы ощущаете, когда завершается очередной фестиваль?

Наргиз: Что мне нужно лечь в больницу и прокапаться витаминами. Фестиваль — это постоянные переговоры, отчеты за финансы. Нужно разбираться с людьми, у которых слетела бронь на «Тикетоне», которые не видят субтитры, которым не нравятся сидения в «Армане». Есть люди, которые очень хотят рассказать свою 40-минутную историю о своих впечатлениях по поводу фильма. Это как полноценно проработать в кинотеатре.

Борис: Это как приехать на море после 15 сентября. У меня чуть-чуть меланхоличное настроение. Особенно в первые несколько дней после завершения фестиваля. Как-будто был потерян смысл.
 

---

Любимые сериалы

Наргиз: Недавно посмотрела «Master of None» Азиса Ансари, и он очень классный. Мы ждем «Stranger Things». В этом году самый крутой сериал — это «Big Little Lies» с Николь Кидман. Просто вау.

«Офис» — это самое лучшее, что случалось в мире сериалов. Из мультиков я люблю Family guy, Bobs Burgers и Симпсоны.

Борис: Очень странно, что ничего не сказала про «Twin Peaks».

Наргиз: Ну для меня это больше кино. Извините (смеется).

Борис: Мне понравился «Мистер Мерседес» по Стивену Кингу. Ну и «Twin Peaks», конечно. Ненавижу мультики, но меня обрадовал 4 сезон «BoJack Horseman», но в остальных сезонах немного другой юмор.

Если глобально, то я от и до знаю сериал «Друзья».