Темиртас Искаков живет в Астане больше десяти лет. В 2009 году он приехал в столицу поступать на архитектора в ЕНУ. Тогда, будучи студентом, он фотографировал на телефон старые здания, их фасады, так как интересовался архитектурой и историей столицы. Десять лет спустя хобби архитектора трансформируется в целый проект под названием Fading.TSE, цель которого — популяризация истории исчезающего города.
Страница проекта в Инстаграм: @fading.tse
Я родился в Омске. В детстве жил в доме с деревянными ставнями в частном секторе. И это такие близкие к сердцу места: городские ландшафты, огороды, палисадники. Именно поэтому, когда я видел подобные здания или дома здесь в Астане, это перекликалось у меня. К сожалению, на протяжении десяти лет, которые я здесь живу, я наблюдаю процесс исчезновения города. Старый, привычный город, ландшафты на правом берегу — все это уходит. Особенно процесс усилился перед и после EXPO, потому что сносятся целые кварталы, и десятки горожан, которые жили в этих домах, тоже уходят. Например, двухэтажные бараки по Бейсекбаева были снесены в 2016-17 годах.
Мне нравятся старые дворы и окраины, старые здания и их потрескавшиеся фасады. Они транслируют историю города. Здания необязательно должны быть какой-то роскошной архитектуры, декорированы, если это дом с историей и атмосферой, то мне интересно. Я начинаю думать о том, какая история кроется за этим домом.
С 2009 я фотографировал старые, иногда заброшенные здания, и в начале этого года я подумал, что так больше нельзя и нужно эти фотографии выкладывать. Очень много фотографов снимают левый берег — это, безусловно, красивые фотографии. Я люблю эту часть города тоже, ведь это новая Астана. Но в медийном пространстве нет проектов, которые рассказывали бы о зданиях и домах, которые хранят в себе интересные истории. Потому что многие астанчане не знают о местах, которые, может быть, не такие гламурные, но очень особенные. И эта особенность кроется в их прошлом.
Сегодня я выложу фотографию этого дома, а завтра его не будет. Это уже будет история, которая будет сохранена хотя бы в моем альбоме. Люди будут смотреть на эти фотографии, и это какое-то доказательство того, что мы сейчас существуем. Наше поколение уйдет, и какое будет доказательство того, что здесь жили люди?
Например, на Кенесары-Сембинова были двухэтажные дома, и там росли деревья. Дома снесли, а деревья остались, и они так разрослись, что кажется, будто там всегда был пустырь с деревьями. И даже следов от домов практически нет. Я сам иногда забываю, что здесь были дома. Раньше здесь были люди, которые жили, строили этот город, а об этом никто не помнит.
Цель нашего проекта — привлечь внимание, популяризировать историю родного края. Многие думают, что здесь ничего не было, и ничего не будет, и зачем стараться что-то делать. Я хочу показать, что Астана — это город с богатейшей, невероятно интересной историей, просто нужно копнуть глубже. Это перекресток путей, где переплетаются в сложный узел эпохи, культуры, судьбы целых народов и отдельно взятых людей. Это наше с вами место, и мне важно, чтобы люди его увидели таким, каким его вижу я.
Наш проект не ставит вопрос: надо сносить или не надо? Мы констатируем факт, что здания сносятся. Я не берусь судить, хорошо это или плохо. Наши материалы создаются для того, чтобы сообщество анализировало, обсуждало: а что-то нужно сносить? А может быть, что-то нужно оставить? Может быть, что-то нужно оставить, но изменить функцию. Например, бывшие купеческие склады, которые сейчас являются хозяйственными помещениями Астана Энергосервис по улице Отырар, за магазином «Мелодия». Здание само по себе очень классное, но находится в плачевном состоянии. Оно принедлежало одному из богатейшних татарских купцов.
Сейчас, в моем видении, по-хорошему бы эти офисы переселить куда-нибудь на левый берег, а это пространство отдать татарскому культурному центру или под какой-нибудь арт-хаб. Чтобы здание можно было сохранить, и оно стало частью культурной жизни города, местом творческих встреч. Есть позитивный опыт других стран, который можно перенять. Но это опять же вопрос к обществу: если мы готовы, мы это будем делать.
К нам таких притензий нет, но в похожих публикациях есть такая риторика: «Вот зачем возвеличиваем колониальное прошлое». Как бы наш проект ни старался дистанциироваться от политики, но архитектура, культура, история - они всегда политизированы. И в этом плане моя повестка такая: историю нужно принимать. Да, у нас было колониальное прошлое, но это здание - не символ гнета и репрессий.
Даже если это был символ гнета и репрессий, давайте мы это обсудим, сделаем переоценку, и сделаем его символом памяти, чтобы таких репрессий и гнета, наоборот, не было. То есть вот это обсуждение, рождение новых символов — это задача, которую мы ставим. Мы хотим, чтобы горожане пришли и делились между собой опытом, обменивались идеями.
Решения должны приниматься в процессе диалога, а не ссор, крика друг на друга, обвинений.
Пока наш проект существует в рамках инстаграм и фейсбук страниц. В мае мы стали финалистами конкурса городских проектов, который проводил «Фонд Сорос-Казахстан» вместе с Urban Forum Kazakhstan. При их поддержке мы начинаем проект-исследование: будем собирать материалы, проводить исследования, создавать контент, и в скором времени запустим сайт, чтобы любой желающий смог зайти и посмотреть, что это за здание, что за место. Наша задача — запустить этот инструментарий, чтобы он был, работал.
Сейчас мы планируем серию встреч, на которых люди, непосредственно связанные с историей города - архитекторы, художники, историки, рассказывали бы горожанам о своей работе и опыте, могли ответить на вопросы. Одна из наших задач — настроить диалог между старыми горожанами-экспертами и молодым поколением, потому что эта связь должна быть. Старшее поколение может поделиться видением, опытом, историей, и в то же время получить заряд энергии у молодого, а также увидеть что, то что они делали, их наследие, не просто куда-то ушло и забыто. Увидеть, что молодым людям это интересно, они хотят это делать.
Есть очень много кейсов, о которых нужно говорить. Например, в Астане есть единственное мозаичное панно в Казахстане, которое находится под защитой государства. Я всегда удивлялся, почему мозаика находится в таком хорошем состоянии. Оказалось, что ее восстановлением занималась дочь одного из авторов этого панно, Оксана Антонюк. В течение 8 месяцев она просила разрешение, искала материал, поехала в Караганду, нашла в каком-то худфонде остатки советской мозаики. Мы же не можем просто какую-то китайскую плиточку вставить и восстановить, это должны быть такие же оригинальные материалы. Она нашла каких-то ребят, обучила их, и они восстановили мозаику. Также она привлекли спонсоров со стороны, и это уникальный опыт. Вот о таких кейсах люди должны знать, и мы постараемся о них говорить.
Проектом занимаемся я и мои друзья. Мы сейчас собираем команду, ведь если мы хотим делать что-то классное, нужна команда. Даже с соцсетями: там столько комментариев, на которые нужно отвечать, потому что есть запрос. Фотографирую я сам, пока этого достаточно.
В инстаграме у нас уже есть своего рода комьюнити. Но пока что у нас нет возможности влиять на какие-то решения. Но есть уже позитивный опыт у коллег в Алматы. Например, случай с реконструкцией здания аппаратно-студийного комплекса, известного архитектора Александра Коржемпо. Резонанс пошел благодаря команде Archcode Almaty. В этом плане их проект уникальный, потому что они поднял пласт вопросов, сделали архитектуру Алматы важной и модной темой даже среди молодежи. Горожане теперь интересуются и понимают, что благодаря резонансу могут повлиять на какие-то решения. Они обращаются в Archcode, Urban Forum Kazakhstan за адвокацией. Защита — это уже активная фаза.
Мы, в идеале, тоже хотели бы заниматься адвокацией, но это требует больших ресурсов: временных, финансовых, человеческих. Сейчас пока что мы занимаемся только исследованием. Хотим разобраться что к чему, а дальше при необходимости поднять вопросы о сохранении некоторых зданий.
— Как архитектор и человек, любящий Астану, есть здания со сносом которых вы не согласны?
Дворец торжественных обрядов, располагавшийся на пересечении Иманова и Республики. Я думаю, что это здание нужно было сохранить, или нужно было сохранить хотя бы витражи. Их можно было бы снять и поставить где-нибудь в парке, так как это были очень высокого уровня витражи. Сейчас даже при желании и наличии денег невозможно выполнить такую работу, потому что ресурсов таких нет.
Дворец обрядов был не просто знаковым зданием Целинограда, но своего рода сакральным местом. Столько людей вступило в брак там, и сейчас с трепетом вспоминают о том дне. Для многих это был самый важный день в жизни.
Здания не всегда ведь выступают только как памятники архитектуры, зачастую это место памяти. Зачем его снесли, если это было здание, которое горожане любили и ценили. Коллективная память как критерий ценности, я считаю, тоже должна учитываться. Здание может быть не самым красивым, по чьему-то мнению, и возможно оно утратило свою прежнюю функцию, но если горожанам оно дорого, то они вправе решать, что с ним теперь делать и как его можно использовать дальше.
В идеале такие понятия как «наследие», «критерии ценности» должны быть чётко прописаны в законодательстве, а также должны быть выработаны механизмы и методики участия в этих вопросах горожан: какие здания и как горожане могут подать в заявке, сколько собрать подписей, а потом какая комиссия рассматривает эту заявку. Все должно быть максимально прозрачно и честно. Но это в идеале.
Сейчас вроде как лёд сдвинулся, во многом благодаря активности горожан. И акиматы, вроде как, готовы рассматривать вопросы вовлечения горожан в проекты. Но насколько власть готова реально работать в этом направлении — вопрос открытый. А это вытекает одно из другого. Конечно, вопросы вовлечения горожан в механизмы принятия решений, в том числе по историко-культурному наследию, должны рассматриваться в комплексе.
Получай актуальные подборки новостей, узнавай о самом интересном в Steppe (без спама, обещаем 😉)
(без спама, обещаем 😉)
