«При расставании я отдал им все»: интервью с экс-продюсером Ninety One Ерболатом Беделханом

Ранее редакция выпускала большое интервью с группой Ninety One, в котором ее участники рассказали об уходе из Juz Entertainment и развитии собственного пути. Недавно ZAQ, Alem, ACE и BALA появились в новом эпизоде подкаста режиссера Каны Бейсекеева Zamandas и подробнее рассказали о периоде сотрудничества с крупной компанией, условиях расторжения договора и политике недоступности. 

Редакция STEPPE решила поговорить с музыкальным продюсером, участником группы Orda и руководителем Jaz Entertainment Ерболатом Беделханом, чтобы узнать его точку зрения на разрыв контракта с группой и будущих планах на развитие музыкальной индустрии в Казахстане. 

— В какой момент вы пришли к продюсированию Ninety One, чем занимаетесь сейчас и какие у вас есть планы на будущее? 

— Я родился в Монголии, в 1991 году переехал в Казахстан. В связи с тем, что мои родители — музыканты, я всю жизнь рос в музыкальной среде, часто принимал участие в конкурсах и с детства увлекался разным творчеством: музыкой, танцами, искусством. В 2000 году, когда мне исполнилось 19 лет, я стал частью состава музыкальной группы Orda. В то время мы и получили популярность в Казахстане. Это был очень неплохой продукт. 

Впоследствии Orda пыталась выйти на зарубежный рынок — в Россию и другие страны СНГ. В течение 10-12 лет разными способами мы пытались покинуть пределы отечественной индустрии, но у нас это не выходило. Тогда я задумался о том, чтобы начать делать что-то свое. 

Всю свою сознательную жизнь я искренне понимал музыку и хотел, чтобы она занимала достойное место в моей жизни. 

Поняв, что Orda никак не может добиться того успеха, к которому я стремился, я взял тайм-аут от участия в группе и занялся созданием компании Juz Entertainment. 

В 2013 году я ушел в продюсирование, которое в итоге привело к созданию группы Ninety One. На запущенный мною кастинг пришли около 50 человек из разных регионов Казахстана. Самому младшему участнику на момент создания группы было 15, а старшему — 19-20 лет.

Можно сказать, что я творчески воспитал этих ребят.

Так началась карьера Ninety One совместно с Juz Entertainment. Сейчас после нашего расставания с ребятами я продолжаю свою деятельность и планирую собрать уже женский коллектив. 

— В недавнем выпуске подкаста Zamandas Ninety One рассказали о том, что вы сделали группу недоступной, закрыв от внешнего мира. Чем вы руководствовались при выборе такой тактики? 

— Вы наверняка слышали о том, с какими трудностями нам пришлось столкнуться — шейминг и хейт со стороны общества, угрозы, отмена концертов и многое другое, По этой причине я хотел полностью контролировать безопасность участников группы и ту информацию о них, которая просачивается в СМИ. 

Недоступность — это всегда хорошо, потому что чем меньше информации о тебе есть в инфополе, тем больше ты думаешь о том, как коммерчески правильно подать бренд, чтобы твой качественный продукт рос и развивался.

Это была выбранная мной внутренняя и внешняя политика работы с группой, без которой, возможно, Ninety One не была бы такой группой, какой она есть сейчас. 

— Как бы вы вкратце охарактеризовали весь период сотрудничества с Ninety One?

— Честно говоря, я не думаю, что слово «сотрудничество» правильно употреблять в этом контексте.

Я не получил готовую группу, чтобы выгодно с ними сотрудничать, я практически создал ее с нуля.

Мы вместе проделали долгую, интересную и захватывающую работу, за которую я им по-настоящему благодарен. Надеюсь, что ребята в дальнейшем будут пропагандировать и нести в себе те идеологию и ценности, которые я изначально в них закладывал. 

Да, к сожалению, ребята выбрали отдельный от меня творческий путь и отныне хотят делать акцент только на себе. Я это уважаю. Они вышли из компании, мы расстались, и каждый продолжает заниматься своим делом. 

— Как вы думаете, в чем заключается феномен популярности группы? 

— Все гораздо проще, чем кажется. 

Я достаточно осведомлен об истории музыки и на момент создания проекта знал наверняка, что следующим трендом мировой музыкальной арены станут азиатские лица. Я все гадал, кто же сделает это первым и делал ставки на японцев. Однако первыми на развитие нового музыкального направления решились корейцы. 

В 2014 году я долго бился и получил шанс практически выкупить, как бы пафосно это ни звучало, франшизу, которая помогла мне и моей команде научиться философии выстраивания группы по принципу Q-pop айдол системы воспитания артистов. 

Феномен популярности Ninety One заключается в том, что ребята первыми в Казахстане начали двигаться в направлении азиатских трендов, запустили фандом, придумали собственный стиль и прочее. Удивляться тому, что они получили признание не нужно, достаточно восхищаться талантом людей.

А их популярность и признание — это результат четкой работы слаженной системы. 

— На каких условиях и в каком общем настроении вы расстались? 

— Условия просты: я полностью отдал бренд ребятам.

Все, что было создано, снято и написано, включая название группы и социальные сети, теперь принадлежит им.

Поначалу я был немного в шоке от новости об их уходе, потому что в моих ближайших планах было продолжать развивать их карьеру. После этого и с моей, и с их стороны были сделаны попытки прийти к компромиссу, но, к сожалению, ни к чему это не привело. Пришлось расстаться, но это было сделано по-человечески. 

По крайней мере, я думаю, что, отдав им созданный нами вместе продукт, я заслуживаю благодарности с их стороны.

Хочу, чтобы ребята в любом случае чувствовали себя максимально комфортно. 

— На Zamandas ребята рассказывали, что практически не зарабатывали в период вашей совместной работы. С чем это связано? 

— Я не смотрел выпуск с ними, но, думаю, что, может быть, они просто не смогли донести свою мысль. 

Во-первых, мы не выступали на тоях вообще, а это один из самых главных экономических показателей, благодаря которому артисты вообще зарабатывают деньги.

Вторая причина заключается в том, что из-за того, что я купил систему, нам обязательно нужно было собрать группу и стафф в лице оператора-постановщика, стилиста, хореографа и многих других, на оплату работы которых я ежемесячно тратил большие суммы. Это значит не просто выплачивать заработную плату, но и содержать их всех, включая Ninety One, по бытовым моментам. 

Да, я действительно много тратился, но все артисты и продакшены знают, что я не скуплюсь на создание качественного контента, который в будущем может окупиться.

То, что мы зарабатывали в начале, в первую очередь вкладывалось в группу. Это было мое продюсерское решение.  

Когда я достиг главной цели — получения амбассадорских контрактов, чтобы группа могла спокойно давать концерты и зарабатывать, у нас был стабильный период в года два, когда у нас наконец-то был стабильный заработок. А потом началась пандемия. 

— А что вы думаете о недавнем заявлении блогера Ердоса Усабаева о невыплате ему денег за постановку хореографии для группы? 

— Честно говоря, до того как вы спросили я даже не знал об этой ситуации. 

Могу сказать одно: человек полностью перепутал многие вещи и до конца не понял предлагаемые условия работы. Когда человек договаривается и тратит свое время на проделывание определенной работы, ему нужно правильно понимать предложение и коммуницировать друг с другом. 

Из-за элементарного непонимания рушится множество договоренностей и бизнесов. 

Ердосом было не до конца понято наше предложение к нему. Со своей стороны мы точно знаем, что полностью закрыли эту тему. Хотели временно посотрудничать, но когда это не удалось, мы распрощались и никто ни у кого в долгу не остался. 

Что я теперь могу ему пожелать? Всех благ и популярности, если он ее хочет. Чем больше он будет видеть положительное в окружающем мире, тем больше оно будет возвращаться ему. 

— Есть ли сейчас у молодой аудитории запрос на музыку в схожем с Ninety One стиле? 

— Человечество растет и всегда будет стараться двигаться в новом направлении — равно как и мода, дизайн, кино и политика. Молодая аудитория всегда будет голодна до новой трендовой музыки. Запрос определенно есть. 

Но что такое стиль? Он тоже меняется, адаптируется и эволюционирует. У нас в стране Q-pop был популярен года три-четыре назад, сейчас же в тренде андерграундный рэп — такой, какой делают «Ирина Кайратовна» и другие казахстанские рэперы. 

— Как вы думаете, в каком направлении сейчас развивается индустрия музыки в Казахстане и чего ей не хватает? 

— Конкретного направления нет и не будет. Любое направление во всем музыкальном мире — это просто то, что сейчас вирусится в трендах. Другой вопрос заключается в том, появится ли в Казахстане другой абсолютно новый жанр музыки как, например, то, что в свое время сделали корейцы. Хочется верить, что и в нашей стране такое возможно. 

Понимаю, что у нас есть шанс сделать что-то уникальное, но в одиночку я не справлюсь. Тут нужна активная поддержка государства и народа. Если мы хотим создавать мировые тренды в Казахстане так, чтобы в дальнейшем музыку на казахском языке слушали и люди других стран и национальностей, то об этом нужно задумываться правительству.