7 композиторов казахстанского кино о перспективах ремесла

Помните самых ярких композиторов нашего кинематографа? Нургиса Тлендиев («Қыз-жібек»), Еркегали Рахмадиев («Земля отцов»), Александр Зацепин (»Наш милый доктор» и «Ангел в тюбетейке»), Толеген Мухамеджанов («Сладкий сок внутри травы»), Леонид Десятников («Тот, кто нежнее»)... Композиторов, создающих саундтреки в XXI веке, тоже немало: Едиль Хусаинов и Айдос Сагат, Куат Шильдебаев и Алим Заиров, Ринат Гайсин и Адиль Бестыбаев, Эмиль Досов и Никита Карев...

В новом материале рассуждаем о том, перспективно ли сегодня быть сочинителем киномузыки.

«Не считаю, что писать музыку кино в Казахстане перспективно, так как у нас не работает закон об авторском праве. Во всем мире композиторы живут на авторские вознаграждения, там нет понятия «взяли из свободного доступа». У нас же на ТВ и на радио даже нет Сontent ID алгоритмов», — утверждает сын композитора Александра Карева.

В его киномузыке не чувствуется ограничений, зато заметно, как Никита балансирует между своей рок-ипостасью и любовью к оркестровым произведениям: «Я  люблю и народную музыку, но стараюсь писать так, чтобы звучало, как симфонический оркестр». 

Друзья называют его казахским композитором, потому что он пишет казахскую музыку и знает про нее больше них. Если этот автор соединяет в своем творчестве рок и академическую парадигмы, то стартовавший как кинокомпозитор лишь несколько лет назад Илья Одегов опирается на другую страсть — литературу. 

«Я играл в своей группе Fopajaro, режиссер Фархат Шарипов — в другом коллективе. Мы часто пересекались. Однажды Фархат поделился, что снимает фильм по книге Данияра Сугралинова и ищет для фильма музыку. В итоге я стал композитором и «Тренинга...»  и последовавших «18 килогерц» (2020)», — рассказывает Илья.  

«В саундтреке “Тренинга…” одновременно играют несколько гитар, аккордеон, кобыз, скрипка, флейта, шанкобыз, виолончель, мриданга, и даже выдуманные инструменты: натянутая в пластиковой бутылке струна и табличка “Курите в местах, где это разрешено”. Я люблю музыку, отношусь к ней как к чуду, что способно воздействовать на человека совершенно необъяснимым образом, минуя разум», — поясняет композитор. 

По заказу Национального центра Довженко (Украина) он создал музыку сразу для двух немых картин — немецко-эстонской «Kire Lained» («Волны страсти», 1930) и армянской «Зарэ» (1926). Работал Илья и над архивным кино — «Old Northern Vikings Festival» (1927), а также над документальным — «Трудный путь к мечте» (2005). 

Но сочинительство для киноиндустрии так и не стало заметным источником заработка для Одегова, который пишет еще и для спектаклей и перфомансов. По его мнению, и бюджеты наших фильмов, и их количество недостаточно, «чтобы можно было оказаться полностью занятым в этой сфере». Ему это просто интересно, как и Асель Омаровой. 

Дебют в кино: «Карамельки» (2005). В ее фильмографии трилогия о детях с особыми потребностями «Быть, или не быть», «Девушка и море» и «Мама, я живая!» (2014-2020), «Армандастар» (2012), «Лето 1941 года» (2022), 10 документальных фильмов, музыка для театра. 

«Почему не всем хорошим композиторам удается быть хорошими для кино? Не потому что они плохие, а потому что не могут увязать изображение с музыкой. Как рассказывал композитор Артемьев, Тарковский никогда не говорил ему, что его не устраивало в музыке, написанной  для его фильмов, просто говорил “не то”», — объясняет композиторка. 

Кино — это изображение, слово и музыка в совокупности. Среди примеров работ Омаровой, где эта связка работает мощно, песня «Жоктау» для документальной ленты «Жизнь специального назначения» (2018), посвященной герою афганской войны Борису Керимбаеву. 

Продолжая сочинять и исполнять песни, Омарова открыла YouTube-канал. Считает, что писать музыку и для кино перспективно, видит в этом путь самореализации, но вот что касается денег... 

«Вопрос оплаты болезненный. Если в игровых полнометражных фильмах еще как-то более-менее прилично платят, то музыка к документальным и короткометражным оценивается крайне низко. Хотя работы там даже больше», — объясняет Асель Омарова. 

По мнению Асель, режиссеров, понимающих значение музыки в фильме, немного, и не от них зависит размер гонорара автору. Для большинства же режиссеров страны музыка — это просто фон: «Ну, сочини там чего-нибудь, чтобы что-то звучало». Этого нельзя сказать о Бекболате Шекерове. Для вышедшей в майский прокат его картины «Лето 1941 года» было записано аж две версии главной песни «Атажурт»: для продвижения использовалась записанная модными jeltoksan. и Hey Monro, а в самой ленте звучит та, что спела ее автор — Асель.

Музыка Абулхаира Жараскана часто звучит в фильмах Рустема Абдрашева. Дебют: «Курак корпе» (2007). В портфолио также «Небо моего детства» (2011) и «Казахское ханство» (2016). Сотрудничал с кинематографистами Монголии, России, США, Украины, Франции. 

Несмотря на весьма неоднозначное отношение в обществе и к культу личности Назарбаева, художественным достоинствам трилогии «Путь лидера» композитор считает эту свою работу, как и печально известную документальную картину об экс-президенте Казахстана продюсера Оливера Стоуна, масштабными и значимыми проектами. 

«Музыка для фильма писалась в Санкт-Петербурге симфоническим оркестром. Саундтрек издали позже на CD, и весь тираж был быстро распродан. В “Казахском ханстве” музыка была симбиозом симфонической и народной: шан-кобыз, кобыз, сыбызгы, домбра, использовалось и горловое пение. Композиции из этих фильмов я исполнял сам на домбре перед аудиторией в разных странах мира», — делится кинокомпозитор. 

Как считает, Абулхаир, любая профессия, включая и создание музыки для фильмов, перспективна, если ты делаешь свое дело с любовью. 

«Работа — это игра для взрослых. Она должна быть наслаждением, а деньги придут сами. Перспектива же вообще вопрос приходяще-уходящий. Оплачивается сочинительство для кино хорошо, если это госпроект или международный. Бывают, конечно, и кризисы. Поэтому полученный гонорар нужно растягивать по времени и делить на “зарплаты”», — делится лайфхаком мой собеседник. 

Кинокомпозитор для него — серьезная профессия, где требуется постоянное развитие — в технологиях, аппаратуре и новых плагинах. «Ниндзя без оружия — не ниндзя. У ниндзи для каждой мишени найдется свое оружие», — считает автор «музыки для мышления». В музыкальных вкусах сочинитель проповедует всеядность, создавая песни для Розы Рымбаевой и Асем Копбаевой и биты для алматинского хип-хоп-исполнителя AlvinToday.  

Работавший в звуковой студии телеканала «Казахстан» Галымжан Секей пишет музыку для разных составов: от камерных до симфонических, а к кинематографу впервые подступился, написав для короткого метра, своей же страстью считает анимацию.

«Главное отличие музыки, написанной для кино, от музыки для исполнения — это неограниченное время и соблюдение формы, жанра. Например, озеро в голове может быть каким угодно, но в кино только таким, каким его показывают. Есть и второе отличие: состав, который не всегда может подойти по инструментам. Ну и конечно: тембры и краски разные», — объясняет кинокомпозитор. 

Галымжан полагает, что перспективность написания киномузыки для каждого будет своей, и если у автора не киношное, а академическое мышление, ему стоит поработать над собой и научиться мыслить эпизодами, а видеть кадрами.

«Я не создаю “случайную” музыку. Для меня это профессиональный труд. Никогда не пишу для кино, используя заготовки, сочиняю под снятые кадры и движение», — поясняет Секей. 

«В фильме музыка — язык актеров, но в кино я чувствую себя почему-то свободно. Не скажу, что это перспективно и оплачивается супер, но и бедствовать не приходится. В нашей киноиндустрии очень мало, как бюджета, так и времени для музыки. А вот в России и в Украине не жалеют средств на нее, записываясь оркестрами, привлекая известных музыкантов. В нашем случае это делается на какой-то цифровой студии с помощью компьютерных виртуальных звуков», — раскрывает секреты Павел.

Супер-композитором Ли себя не считает, хотя успел поработать в различных жанрах и на разных студиях. Он просто видит, «что происходит в мире и адекватно оценивает свои силы». Работающий в основном для комедий Павел особо отмечает то, что написал для драмы Аскара Бисембина «Адель» (2015): «Мне нужно было озвучить руки актера, это было нелегко».

Студентку Музыкального колледжа Беркли Дану Зулпыхарову я застал в Алматы на каникулах. 

«Считаю, что музыка для кино не может существовать отдельно от фильма. Все решения там продиктованы вижуалом и историей. Киномузыка живет в и с кино. Моя миссия — помочь рассказать историю посредством музыки. Работая над фильмом, стараюсь не ориентироваться на других композиторов: нужно найти звучание фильма, без какого-либо влияния извне. Но ещё до съёмок Даурен Камшибаев (режиссер «Зере») отправил мне произведение моего любимого композитора Олафура Арналдса и пару моих собственных  работ в качестве референса. Это дало мне понять, как слышит фильм он», — говорит Дана.

 

Исполнительница и сочинительница считает, что нашим по-прежнему работать с кинематографом перспективнее за границей. Но она была приятно удивлена, когда после просмотра «Зере» у зрителей сложилось впечатление, что музыка написана не казахстанцем. Она верит, что и у нас в скором времени начнут ценить этот труд. 

«Я вижу, как постепенно отношение к киномузыке в Казахстане меняется. Ее действительно начинают ценить и хочется верить, что и оплачиваться этот труд будет соответственно. Сейчас, к сожалению, это неравноценный обмен», — делится 22-летняя алматинка.

Через год, когда она закончит Беркли, единственное, что она сейчас точно может сказать, что будет продолжать писать, в том числе — для кинематографа. Да и в эти дни она пишет новый материал.