Не звезда TikTok, не легенда Instagram: история Анны Ивановны Гунько, пережившей войну

Воспоминания, как альбомы с фотокарточками, пылятся на полочке в твоей голове, ровно до той поры пока памятная дата не смахнет с него пыль и без спроса начнет перелистывать страницы…

Я помню все как сейчас. Как пытались выжить в голодные годы, жизни близ Сталинграда в 1941, работу на шахте с 15 лет, как строили дом, растили детей и множество историй, которые навсегда оставили свой отпечаток в моей памяти.

Человек может приспособиться ко всему, если это жизненно необходимо. Я поняла это еще в пять лет, когда в 1933 году был массовый голод — мы жили тогда в селе Тихая Журавка, в Ростовской области. Помню, отец приходил с работы, приносил горстку пшена, варили кулич или суп из травы. Несколько лет пытались выжить. Выжили не все.

Жизнь только начала налаживаться, как в 1941-ом началась Великая отечественная война. Отец ушел добровольцем на фронт. Дома остались я, младший брат и мама. Мне тогда только исполнилось 13.

Наше село в Ростовской области война не прошла стороной. Когда немцы бомбили, первое время было жутко. Животные кричали от ужаса на разный лад, не было звука сирен, не было криков, казалось, люди не обращали на все это внимания, а я запомнила этот животный крик о помощи. Он врезался в память на всю жизнь. Этого уже не забыть.

В 1942 году меня осколком ранило в голову и ногу. Была молодая, казалось, все ерунда. Никуда заявлять не стали. Потихоньку и это забылось. Мужчин в то время не было — все ушли на фронт. Мы делали окопы, женщины и молодежь.

Когда бомбы летели, мы спускались в погреб, сидели там какое-то время, пока все утихнет. Потом выходили и считали самолеты. Человек привыкает ко всему.

Я видела, как молодые ребята шли на войну, по шесть человек в ряд: гимнастерка торчала, ботинки были порванные, перевязанные веревками. Никто не говорил об этом вслух, но в деревне все знали, что эти мальчишки как пушечное мясо. Не обученные, раздетые, голодные шли на войну.

Жили не зажиточно, помню мы с мамой забили свинью, засалили и отдавали им с собой. Каждый отдавал из дома, что мог, хотели помочь своим.

В конце 1942 года — начале 1943 немцы гнали наших к Дону. Шли на Сталинград. Около шести месяцев были мы в оккупации, потом уже советские солдаты стали немца гнать. И пришли наши солдаты, но были уже и одеты, и обуты, и выправки другой.

В 1943 году меня забрали в школу ФЗО города Шахты. Несколько месяцев нас обучали, позже мы самостоятельно стали работать на шахте. Таскали лебедки к выходу, вагонетки, были на подхвате. Ни днем ни ночью не прекращалась работа. Было задействовано много молодежи. Каждый хотел вложить свой вклад и помочь стране.

День Победы я помню, как сейчас: мы разгружали вагоны, одни девчонки тогда еще были, и повсеместно объявили капитуляцию фашистской Германии. В мгновение будто земля ушла из-под ног, мы начали танцевать, взявшись за руки, кружиться и, кажется, парили в воздухе, поздравляли, смеялись и плакали от счастья.

Поутихло все, год 1945. Отца мы так и не дождались. Погиб на войне.

После войны голод был страшный. Вся земля была изрыта в ямах. Все было уничтожено, и мы в деревнях оставались ни с чем. Мы стали обрабатывать землю и вроде был неплохой урожай. Но мы были голодные, все время голодные. Помню с братом камыш из воды доставали и ели стержни. За счёт травы и выжили.

В 1948 году решили переехать из деревни. Маминых сестёр еще до войны раскулачили и репрессировали в Казахстан, они стали звать к себе. Большого хозяйства у нас не было. Корову продали и приехали. Родственники приняли и помогли обустроить жизнь. В Казахстане было легче, хотя бы потому что была еда.

Я через полгода устроилась на обувную фабрику телефонисткой, года два проработала, потом в отдел кадров перевели.

Жизнь налаживалась. Шел 1954 год. Через дорогу от нашего дома жила семья. Мы дружили. Однажды наш сосед Ваня пригласил меня в кино. А пока мы в кино были, родители Вани все решили за нас. Перенесли мою кровать к себе в дом. Сказали: «Вернутся с фильма, пусть идут и живут».

Мы зашли, родители поставили нас на колени, благословили, и мы прожили с Ваней вместе ни много ни мало 60 лет. В жизни все было: ругались, мирились и жили дальше. И мыслей про развод не было.

Когда поженились, нам дали участок. Построили времянку своими руками, простое строение как гараж — это был наш дом. Перезимовали, а летом Ваня взял ссуду — две тысячи рублей на работе — и стали строить дом. Дом строили полтора года. Постепенно крышу накрыли, комнаты оштукатурили, полы постелили. Оба работали, всегда работали и никогда не жаловались. Дом, что мы построили, стоит по сей день.

Позже у нас родились два сына. Один окончил медицинский университет и стал стоматологом, второй — политехнический. Столько лет прошло. Каждый строит свою жизнь.

В 2014 году похоронила мужа.

Но я вот, что хочу сказать. Вы можете пережить самые страшные события в своей жизни, в истории страны и всего мира, и вы не будете ждать за это наград или похвалы. Вы будете просто рады тому, что остались живы и что ваша жизнь состоялась. У меня была обыкновенная, но очень интересная жизнь. Я не представляю себе другую.

И мне искренне хочется, чтобы мирная жизнь продолжалась, чтобы люди радовались каждому дню. Каждой возможности. Строили планы. И всегда были заняты делом.